Если это лесть, то она бесполезна. Я и без опричника знаю, что просто обязан занять трон. Дабы спасти Русь матушку, конечно. Ха-ха!

— Послание к Суворову отправлено. Василий Иванович, несмотря на некоторые разногласия, является сторонником моей идеи. Он точно не позволит Орловым надеть тиару на куклу. Но договаривать с ним, как и с представителями главных родов, придётся вам. Моя миссия закончена, и я готов понести любое наказание за совершённые деяния. Разрешите только довести до конца переговоры с главными фигурами мятежа и урезонить излишне зарвавшихся гвардейцев с вельможами?

Очень неожиданный подход. Натворил дел — и в кусты. Но хоть предложил помочь, дабы дать укорот бузотёрам.

— Все решения о судьбах своих сторонников я приму после наведения порядка, — отвечаю, немного подумав, — Пока предлагаю дойти до ставки, где мы согласуем дальнейшие действия. Вы располагаете знаниями о происходящем, поэтому встанете во главе моих людей. Или назначите подходящего человека. Но приоритетной задачей должно стать освобождение моей супруги. Она моя венчанная жена. Как бы всякая погань ни злословила за нашими спинами. И защитить её — моя прямая обязанность.

Ещё немного подумав, продолжаю.

— Алексей и Фёдор Орловы, Козмин[1], Бецкой[2], Суворов, а также Вяземский со всем ближним кругом императрицы нужны мне живыми. Именно вы будете отвечать за их неприкосновенность. Если они вдруг умрут, то я должен знать фамилии людей, виновных в их гибели, а заодно заказчиков убийства. Касаемо глав семей и прочих заговорщиков, то я никому ничего не обещал. Нет, придётся людей наградить, они ведь заслужили. Но как бы их ни расстроила моя благодарность, — произношу с усмешкой, глядя на растерявшегося Шешковского, — Мы пока не будем сообщать этим господам о моих мыслях. А то вдруг они начнут разбегаться, аки тараканы, увидевшие свет. Только всех сенаторов необходимо вызвать немедленно. Как и послать сообщения от моего имени командующим полками, расквартированных в столице. Кто успеет встать на мою сторону, возможно, останется на своём месте. А другие будут кузнецами своего несчастья, и им следует обижаться только на себя. Коли у вас нет возражений, то предлагаю начинать. Всё остальное обсудим после победы.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! — ответил вельможа и склонил голову.

— Знаю, что у вас есть причины мне не верить. Но я изменила своё отношение к вам. Просто слишком много всего свалилось одновременно, и я растерялась. Сложно распознать золотой самородок, лежащий в грязи. Простите, я…

— Доктор, — кричу на стоящего рядом Крузе, — Сделайте хоть что-то!

Карл Фёдорович засуетился вокруг истекающей кровью Каролины. Но, судя по побелевшему лицу и отсутствию дыхания — это конец. Немец сразу наложил повязки, предварительно смазав рану каким-то снадобьем. Благо пуля прошла навылет, и не пришлось её выковыривать.

Я же пытаюсь осознать слова умирающей супруги и не могу понять. Почему это произошло? Зачем бог забрал жизнь этой дурочки, решившей поиграть в опасные игры?

А ведь всё начиналось достаточно успешно. Шешковский к моему несказанному удивлению, не стал претендовать на командование моими сторонниками, оставив старшим дона Алонсо. Глава экспедиции стал эдаким советником, стоящим за спиной военачальника, помогающего ему решить непростые задачи.

После небольшого совещания мы определились с главной задачей и приступили к её выполнению. Испанец быстро назначил командиров отдельных отрядов, посоветовавшись со Степаном Ивановичем. Я в эти вопросы не лез и просто наблюдал за происходящим.

Примкнувшие к нам семёновцы и несколько офицеров из других полков стремительно приблизились к Аничкову дворцу, начав его захват. Судя по движениям и ухваткам пятёрки, составлявшей наш авангард, господа ранее служили не в гвардии, а ином полку, где успели повоевать. Уж больно тихо они двигались и действовали слаженно, обходясь без лишних слов. Прямо какие-то пластуны, о которых мне рассказывал Майор, советуя подобрать несколько таких умельцев для формирования собственной охраны. Где их раздобыл Шешковский, уточню у него после подавления мятежа. Но даже столь необычные воины не спасли нас от провала.

Сначала всё шло спокойно. Мы смогли захватить двор, а затем первый этаж. Я приказал не убивать людей без нужды. Поэтому бойцы просто спеленали караул, который весьма плохо относился к своим обязанностям. Вообще, гвардия сильно разочаровала. Происходящее похоже на какой-то театр глупости и разгильдяйства.

Вход в особняк охранял всего лишь один юный гвардеец, который не успел удивиться, как оказался с заломленными руками и кляпом во рту. Быстрый вопрос, заданный зловещим шёпотом, и часовой указывает на две комнаты. Вернее, это помещения для гостей, где есть гостиная, спальня и уборная. Именно там и разместились две компании. Судя по доносившемуся гоготу и выкрикам, преображенцы весело проводили время, не ограничивая себя в питие.

А вот далее меня ждала совершенно неприятная картина. Сначала люди Шешковского захватили комнату с двумя офицерами, а ко второй, где расположились солдаты, приставили человека. Ворвавшиеся воины не дали двум офицерам даже удивиться. Оно и немудрено. Ведь один гвардеец был совершенно пьян, а второй недалеко от него ушёл. При этом более невменяемый мятежник предстал перед нами в совершенном неглиже. Думаю, он и не понял, что с ним произошло. Его товарищ бешено вращал глазами и сначала пытался вырваться. Но удар по почкам сразу привёл его в чувство.

Только меня волновал совершенно иной человек. Марта, молоденькая служанка, привезённая супругой с Гессена, тоже находилась в комнате. Передо мной предстало ужасное зрелище. Девушку связали, вернее, распяли. Сглатываю подступивший комок и пытаюсь сдержать выплёскивающуюся наружу ненависть.

Юный возраст и невинность не смутили двух изуверов. Судя по запёкшейся крови на внутренней поверхности бёдер, потёкам семени и синякам, служанку насиловали долгое время. Сама девушка не могла говорить, а просто тихо всхлипывала и тряслась, будто она находится на морозе. Суки! Ваня будет мстить!

Развязываю верёвки, укрываю Марту простынёй и пытаюсь погладить её по слипшимся волосам. В ответ она дёрнулась и попыталась сжаться в комок, но у неё не было сил даже на это. Я сразу вышел из комнаты, решив прислать к девушке Крузе, как только мы освободим Каролину и захватим дворец.

Во втором помещении происходило нечто похожее. Только здесь резвились нижние чины. Шестеро солдат загнали в комнату служанок, повариху и нашу прачку. Когда я появился, бойцы уже складывали связанных насильников в угол, а женщины, подвывая, шебуршали одеждой в спальне. Вокруг стоял смрад от дешёвого пойла, табака и блевотины. Кто-то из бравых гвардейцев не выдержал, решив оставить подарок в моём доме.

А вообще, поведение преображенцев необычное. Гвардейцы ведут себя в доме наследника престола, будто вандалы в захваченном городе. Это просто кричит о том, что от меня решили избавиться и не воспринимают, как политическую фигуру. Тем сильнее удивятся Орловы и их сторонники, когда будут арестованы.

Разглядываю вяло брыкающихся солдат и всё сильнее начинаю ненавидеть гвардию. И это лучшие солдаты империи?

Тут из спальни вынырнула смущающаяся прачка. Аглая, я вспомнил имя обычно весёлой девицы. Но сейчас вместо румянца её лицо залито краской стыда, а сама она потеряла обычный задор. Оно и немудрено, учитывая произошедшее непотребство.

— Ваше Высочество…Я… — начала прачка, но тут же сникла и опустила глаза.

— Аглая, говори, чего хотела. Времени нет, но помогу чем смогу. А далее я всех вознагражу, ибо вы пострадали из-за меня.

— Ну что вы! Не нужны нам награды. Я хотела попросить за Игната Спиридоновича, который наш мажордом. Эти, — глаза девицы полыхнули ненавистью, когда она указал на мычащих пленных, — Измывались над ним и всячески унижали. Всё хотели вытребовать, где находится ваша казна. Своего разбойники не достигли, зато били управляющего смертным боем, ещё и четверых лакеев, кои им не понравились. Надо бы их спасти, ведь на улице холодно, а они сидят в погребе.