Патрик сидел в библиотеке, на коленях лежала раскрытая книга, но он смотрел мимо нее.

— Я думал, вы уже не вернетесь, — сказал он вошедшему Бэрриджу. — Здесь не очень-то весело.

Бэрридж уселся так, чтобы хорошо видеть лицо Патрика, и протянул ему адресованное Камилле письмо:

— Вместо вашего романа почитайте вот это.

«Если у него начнется припадок, мне предстоит нелегкое объяснение с Рэморни».

— Я так и знал, — пробормотал Патрик, дочитав до конца. — Ее убили! Где вы это взяли?

— Неважно. Скажем, у одной леди, которая не хочет, чтобы упоминали ее имя.

— Зачем вы показываете его мне? — с внезапной подозрительностью спросил Патрик. — Что вам от меня нужно?

— Оно адресовано вашей жене и служит доказательством того, что ее убили, — сухо сказал Бэрридж. — Кому же мне показать его, как не вам, ее мужу?

Он протянул руку, чтобы взять письмо, но Патрик молниеносно отпрянул, вскочил и бросился из библиотеки. Бэрридж ринулся следом, но на пороге остановился: если Патрик решил уничтожить письмо-улику, помешать ему уже невозможно. Он исчез столь стремительно, что у Бэрриджа, который значительно хуже ориентировался в большом доме Карлайлов, шансов догнать его было очень мало. Вышагивая по занимаемой им просторной комнате, Бэрридж мысленно ругал себя за то, что влез не в свое дело вместо того, чтобы известить обо всем полицию.

Через час его позвали к телефону: звонил Рэморни и спрашивал, как Патрик, есть ли признаки депрессии. Не вдаваясь в подробности, Бэрридж ответил, что Патрик ведет себя достаточно активно, а про себя подумал, что даже слишком активно. Разговаривая по телефону, Бэрридж слышал какой-то посторонний шум, источник которого находился поблизости. Положив трубку, доктор прислушался и подошел к одной из дверей, из-за которой доносился шум,— это был звук печатающей машинки. Он приоткрыл дверь и увидел сидевшего к нему спиной Патрика, который очень медленно, одним пальцем, что-то печатал, причем на руках его были перчатки. Иногда он поворачивал голову вправо и смотрел на лежавший на столе рядом с машинкой лист, словно сверяясь с ним. Он был настолько поглощен своим занятием, что заметил Бэрриджа, когда тот уже стоял рядом. От внезапности его появления Патрик растерялся. Возле машинки лежало похищенное у Бэрриджа письмо. Пренебрегая своей добычей, Патрик старался прикрыть вставленный в машинку лист, однако на сей раз доктор опередил его и увидел, что Патрик перепечатывает письмо, полученное леди Камиллой. Все это выглядело крайне нелепо и бессмысленно.

— Зачем вы это делаете? — спросил Бэрридж в полном недоумении.

— Ни за чем, — враждебно ответил Патрик, напряженно следя за Бэрриджем, и как только тот положил вынутый из машинки листок на стол, тотчас схватил его, скомкал и сунул в карман брюк, по-прежнему не заботясь о подлинном письме.

— Вы позволите? — спросил доктор, берясь за письмо и в свою очередь внимательно наблюдая за реакцией Патрика.

— Берите, — сказал тот с полнейшим равнодушием, и Бэрридж был готов поклясться, что это равнодушие вполне искреннее, ибо актерские способности у Патрика начисто отсутствовали.

«Неужели письмо понадобилось ему лишь для того, чтобы снять копию?» — терялся в догадках Бэрридж. — «Зачем ему копия? Притом быстрее было переписать — печатать он практически не умеет. И еще в перчатках… Что он собирался делать с копией, если старался не оставлять на ней своих отпечатков?»

Потом Бэрридж подумал о другом: может ли он теперь оставаться в доме Патрика Карлайла? Сначала Патрик похитил у него письмо, а потом он сам против воли Патрика прочитал, что тот печатал; после этого конфликта его дальнейшее пребывание в этом доме становилось неуместным. В то же время просто так все бросить и вернуться домой Бэрридж уже не мог —  оставалось обратиться в полицию. Окончательное решение он отложил на утро.

Утром дверь его комнаты беззвучно приоткрылась.

— Доброе утро, — сказал Патрик. — Извините, что я так рано, но, по-моему, вы всегда рано встаете. Я боялся, что вы уедете.

— Мое отсутствие должно вас обрадовать, — сухо сказал Бэрридж.

Смущенный его холодностью, Патрик в нерешительности стоял посреди комнаты и вертел в руках надорванный почтовый конверт, потом он сказал:

— Я получил письмо. Прочтите, пожалуйста, — и протянул конверт Бэрриджу.

«Сэр Карлайл, с Вами желают побеседовать об обстоятельствах смерти Вашей жены. Приходите двадцать восьмого в десять вечера на…»

— Сэр Карлайл, — сдерживая гнев, официальным тоном произнес Бэрридж, — с какой целью вы меня разыгрываете?

Лицо Патрика вспыхнуло до самых корней волос.

— Я вас не обманываю! Почему вы мне не верите?

— Потому что вы ведете себя чересчур… странно, — ответил Бэрридж, с трудом удержавшись от более резкого определения.

— Да, я сам виноват… — Патрик потупился. — Я отдал бы вам то письмо, не думайте… — Он заметил сложенные вещи. — Так вы уезжаете? Конечно, зачем вам в это ввязываться, — произнес он с горечью и взял свое письмо. — До свидания, мистер Бэрридж.

«Он же на меня еще и обиделся! Вот уж совсем нелепая ситуация. Но если это не розыгрыш, тогда…»

— Патрик, подождите!

Патрик обернулся с такой готовностью, что стало очевидно: он надеялся, что Бэрридж передумает. Доктор снова прочитал письмо и отметил, что оно было напечатано на другой машинке: буква «к» выступала над строкой.

— Когда вы его получили?

— Только что, с утренней почтой.

— А зачем вы вчера утащили у меня письмо и перепечатывали его?

— Я… я потом объясню, — сказал Патрик в крайнем замешательстве. — Это никак не связано с сегодняшним письмом, поверьте мне!

В его голосе звучали умоляющие нотки, а выражение лица напомнило Бэрриджу встречу на вокзале, когда он сказал: «Я не могу быть среди них один».

— Хорошо, — сдался доктор, — будем считать, что у вас были основания для такого поведения. Где находится место, куда вас зовут прийти?

— В пригороде, я примерно представляю где. Глухой уголок.

— Послушайте, Патрик, вы отдаете себе отчет, что вам угрожает серьезная опасность?

— Вы полагаете, меня хотят убить? — спросил Патрик с радостным оживлением.

— Похоже на то, — констатировал Бэрридж, бросив на собеседника удивленный взгляд.

— Местечко для убийства подходящее, — согласился Патрик.

Ошибки не было — на его лице отражалась смесь надежды и пока еще робкой радости, и Бэрридж впервые усомнился, в своем ли Патрик уме.

— Вы известите полицию?

— Нет, — после довольно длительных колебаний ответил Патрик. — Не хочу связываться с полицией.

— Что же вы собираетесь делать?

— Пойду туда.

— Чтобы вас там убили?

— Я должен пойти, — твердо заявил Патрик.

— Почему вы против полиции?

— Сначала я сам должен, — последовал маловразумительный ответ. — Для меня это очень важно. Очень.

«Камилла Карлайл тоже не пожелала прибегнуть к помощи полиции…»

— Одному вам туда идти — безумие, — сказал Бэрридж. — Раз уж вы так решительно настроены против полиции, я пойду с вами. В доме есть какое-нибудь оружие?

— Нет. Хотя… —  Патрик задумался. — У Роджера был еще один револьвер, кроме того, который, нашли около Камиллы. Я поищу.

С внезапно пробудившейся энергией он принялся за поиски. Складывалось впечатление, что нависшая опасность повлияла на него самым благотворным образом — сильнее всех препаратов доктора Рэморни. Наконец револьвер и коробка с патронами были найдены. Патрик до револьвера не дотронулся, предоставив Бэрриджу проверять его исправность и вставлять в обойму патроны. Потом доктор списал с письма адрес и сказал:

— У нас в запасе еще много времени, я пока съезжу туда и посмотрю, что это за место. Дайте мне вашу машину. Хотя нет, не надо, лучше я возьму такси: так менее заметно.

— Вы прямо сейчас поедете?

— Да, не стоит откладывать. Когда я вернусь, обсудим, как нам действовать.