Вжимаюсь в пол, гандон высунул руку над стойкой и шмаляет веером, стараясь зацепить мое предполагаемое местоположение. Спирт режет ноздри. Часть бухла - реальное бухло, а остальное подкрашенная вода в красивых бутылках. Пропитывает ткань моей куртки наравне с пороховым дымом, от запаха еще долго не отделаться.

Я сама скорость, вскакиваю с места и сокращаю дистанцию. Ситуация немного напоминала момент из мультика, он высунулся из-за стойки, решив, что стрельбой навскидку загнал меня в какой-нибудь угол и теперь, понадеявшись на свою скорость реакции, сможет всадить в меня остаток обоймы. Вот только он не услышал из-за стонов раненого бармена и отъезжающего на тот свет кореша моих перемещений и, наверное, будь у него время точно бы удивился, когда дуло револьвера уперлось ему в гладко выбритый затылок. Но увы, я тороплюсь. Выстрел. Три патрона. Его мозги пополам с кровью размазывает по полу. Тело обмякает мешком теплой плоти. Я бы не отказался высосать его досуха, но нельзя. Один глоток - около килограмма мяса, что не слишком-то много относительно всего остального веса, но тут либо в принципе не трогать, либо делать все, чтобы тела усопших в разборках не нашли или нашли в таком состоянии, чтобы никто не понял, что с ними делали.

Выщелкиваю барабан, выбрасываю гильзы, всовываю новые патроны. Присаживаюсь на корточки рядом с барменом, упирая дуло револьвера в заросший подбородок.

-Повтори что я сказал, - кожей чувствую исходящий от него страх.

Он пытается подавить его, храбрится, но инстинкт самосохранения штука упрямая, в некоторые моменты начисто забывающая весь прошлый опыт и на время превращающая в маленькую ссыкливую девочку, которой просто хочется обратно в теплую кроватку и чтобы ее били не очень сильно. "Иди нахуй" умирает в его глотке, так и не родившись.

-Мы под Пугалом.

-Молодец, - я отечески похлопал его по простреленному плечу, вызвав вспышку злобного шипения и оскаленных зубов нездорового желтоватого оттенка, - расскажешь всем, что Амбал спекся, теперь Пугало за главного.

Он попытался кивнуть, насаживаясь кожей опоясывающей нижнюю челюсть на ствол.

Опасные вещи я сейчас спизданул. Настолько опасные, что даже раскрытие того, что я не причислен к пастве Церкви Ужаса в любом случае вызовет для Пугала некоторые сложности. Так уж повелось, что когда в тоталитарном режиме Амбала начинают роптать и тем более перетягивать одеяло на себя летят головы и не важно чьи.

Забираю бум-палку, рассовывая патроны по карманам. Неплохая игрушка, влезает пять патронов, на вид мощная. Выскальзываю из бара вместе с последним дыханием боевика с дырой в груди, он окончательно затих в луже собственной крови. Да, быстро все прошло. Комок ночной прохлады освежает вспотевшую кожу лица, ветерок забирается за шиворот, лаская спину по всей длине позвоночного столба.

Теперь скупщик.

Зарешеченные окна, подмигивающая красно-синим неоном, вывеска "Открыто". Звяканье колокольчика над головой и скрип дверных петель. Вмонтированный внутрь пятиэтажной коробки мелкий ломбард и славное местечко, где мечущиеся от ломки нарки способны заложить последние предметы интерьера и то что умудрились где-нибудь спиздить. А еще скупщик - это, своего рода, мутировавший бармен, который так же прекрасно осведомлен кто, чем и как дышит, стоит лишь задать правильные вопросы и смазать шестеренки его памяти наличкой. Кряжистый, лысеющий, со сбитыми костяшками и идущей неровными клочками бородкой. Ирландец.

Вскидывает голову, отрывая взгляд от вчерашнего газетного выпуска. И моментально выпускает ее, вскакивая с места с поднятыми руками. Умный, понял, что чисто физически не успеет дотянуться до ствола под прилавком, ему необходимо совершить ряд действий - нагнуться, схватить пистолет, снять его с предохранителя, высунуться, направить на меня и нажать на спусковой крючок. А мне только последний пункт. Закрываю за собой дверь, держа дробовик одной рукой. Идти с ним по городу было не слишком проблемно, он не очень габаритный, вполне себе прятался под курткой, разве что приклад, за который я его придерживал, чуть высовывался, но ночь благосклонно скрывала такие детали.

-Мужик, мне не нужны проблемы...

Он одновременно напрягался и расслаблялся по мере того, как я огибал прилавок, уставленный всякой мелочевкой. Напрягался от близости заряженного оружия и отсутствия понимания что за черт его держит. А расслаблялся, смекнув, что если не начали с порога стрелять, то есть смутные шансы как-нибудь отбрехаться и дальше коптить небо своим существованием.

Камер тут нет.

Перекидка помповика с правой в левую руку, выброс всем корпусом вперед и глотка скупщика нанизывается на паучий клинок, гортань и трахея просто в мясо. Жало, этой штуке определенно подходит имя Жало. Быстро, тихо, эффективно, чисто. Ну, почти чисто. Он падает на колени, зажимая толчками бьющую кровь. Дробовик на прилавок, вонзаю хелицеры в еще живое тело, мне нельзя терять время. Та же заправка, тот же продавец. В этот раз я с помощью вездесущих шпионов озаботился тарой поменьше, а он не спрашивал на кой хуй я заливал бензин в галлоновую бутыль из-под молока, откопанную в мусорке и сейчас стоящую на улице у двери.

Его звали Джим О"Салливан и да, кажется, Индус с остальными старожилами недооценили масштаб возникшей проблемы, фанатики пустили корни основательно и выкорчевать их станет сложной задачей. Сообщество культа Древних богов изначально предполагало некоторую разобщенность, как-никак они были раздроблены на несколько более мелких церквей, но оказалось, что это еще не все и существовали россыпи микроскопических ячеек из конченых одиночек и малых групп в два-три, изредка пять человек, и довольно часто ячейки состояли в жестких контрах с основным движением. С одной из таких были налажены контакты у скупщика. Джиму отчаянно не нравилось господство Индейца Джо, ему в принципе никто кроме братвы с далеких берегов Ирландии не нравился. И деньги. Много денег. Как можно больше грязных и легких денег, на этой почве он сошелся с двумя крайне мутными близнецами, которым не задавал лишних вопросов и которые так же не спешили соваться не в свои дела. Ребятки в промышленных масштабах закупались протезами и сильнодействующими фармакологическими препаратами, вплоть до тяжелых наркотиков. Взамен они поставляли тела и свежую требуху.

Джим по молодости прошел пару горячих точек и сдружился с одним полевым врачом, вытащившим его с того света. Гарри Нильсону не повезло - страна жестко кинула ветерана с посттравматическим синдромом на обочину жизни, такое сплошь и рядом с теми, кто прошел "несуществующие" войны, в мирное время солдаты не нужны. Все же Америка, как бы она не пряталась под громкие лозунги, имеет, мягко выражаясь, свои недостатки, впрочем, как и все остальные государства планеты Земля. Люди - ущербные твари и поэтому не могут создать ничего нормального, другое дело пауки...

Гарри был достаточно квалифицирован, отбит и имел определенные связи для того, чтобы влиться в криминальную движуху. Первые шаги он делал в качестве штопальщика ран, не спрашивающего откуда в пациенте появилось столько ножевых, пулевых или ударно-дробящих. А потом к нему подкатил Джим с предложением опуститься на самое дно, откопав в человеческой грязи кровавое золото, естественно экс-врачеватель согласился - в чем схожи война и медицина, так это в навыках выбивания из своих верных адептов таких ненужных вещей, как гуманность, отзывчивость, эмпатия и прочее говно. Почки, печень, сердце, легкие, глаза, людей разбирали на куски, даже были наведены мосты с несколькими пластическими хирургами, которые надрочились менять серьезным гангстерам, бегущим от закона, лица. То есть буквально похищалась личность, паспорт, все документы и финалом срезанное лицо, которое присобачивали так, что пока не придумали адекватного способа разоблачения чужого среди своих. Хотя с такими все же долго не поработаешь - там совершенно иной уровень и нищебродов вроде О"Салливана не привечают. У постепенно наращивающего обороты дуэта уже прикормлены несколько таких ловчих команд, снующих по Нью-Йорку, сосредотачивая внимание преимущественно на бродягах и наркоманах, качество органов оставляет желать лучшего, но они так-то не того уровня, чтобы замахиваться на реально богатых людей, жаждущих прожить подольше. Что примечательно, похищение и последующее потрошение человеческих особей стало отличной точкой соприкосновения с другими ячейками и даже полноценными культами, с которыми пока что только начинали налаживаться взаимоотношения, грозящие в будущем перерасти в плодотворное сотрудничество.