– Эй, певец! А ты хоть и мошенник, но в делах сердечных, кажется, имеешь принципы. Благодаря этому ты немного реабилитировался в моих глазах, дружище. – Смягчился к нему Мёнсик.

– Ведь я же интеллигент, и по крайней мере знаю, как не надо поступать, – заявил Сучжон. – Представляете, какую душевную травму получит девушка, если сказать ей в лицо: я разлюбил тебя, давай пожелаем друг другу счастья и расстанемся? Поэтому я предпочитаю не выяснять отношений, если любовь прошла. Просто меняю номер телефона и молча исчезаю из ее жизни. А если нет возможности сменить номер, то не беру трубку до тех пор, пока она не устанет звонить.

– Молча исчезаешь? И просто не берешь трубку? – повторил Мёнсик.

– Да.

– Ну и ну. Ты считаешь это правильным?

– А что? Разве не галантно? Зато не нужно выяснять отношения, – ответил Сучжон, очень довольный собой.

– Ну ты даешь, интеллигент долбаный! Вот скажи мне, у тебя ум вообще есть? Ты же ведешь себя как подросток. Впервые за сорок с лишним лет встречаю такого типа, как ты, в котором вообще все не нравится. Я поторопился, дав тебе положительную оценку. В тебе же нет ни одной хорошей черты. Да и что с тебя взять, ты ведь не мог даже жить без посторонней помощи, – разочарованно произнес Мёнсик. – Неужели ты не понимаешь, что исчезать еще хуже? Ведь ты исчезал, потому что не имел смелости признаться в том, что разлюбил.

Мёнсик рассказал нам, что козырь мошенников – бесследно исчезать. Это так удобно – уйти на дно при угрозе разоблачения или в трудной ситуации, когда нужно думать и брать на себя ответственность. Всячески подлизываться к человеку и потом бросить, если больше нечего с него поиметь… И это так мучительно, когда ты не можешь даже дозвониться! Пересыхает во рту и кровь сворачивается в венах! Тот урод, который не заплатил ему за работу, тоже так себя вел.

– Ну что ж, ты полностью соответствуешь моим предположениям. Урод несчастный! Когда ты наконец-то станешь человеком? Ах да… Зачем я учу жить покойника? Ну, в общем, ты еще тот подлец, – осуждающим тоном добавил Мёнсик.

– Скоро начнется седьмой тур кастинга, – прокричал Саби.

– И зачем нам участвовать, если так и так не пройдем отбор? – безнадежно ворчали путники.

– Все равно нужно что-то делать. У меня поджилки трясутся при мысли об адском холоде. А вдруг нам повезет? – прокричал Мёнсик.

Оказывается, среди нас есть прирожденный оптимист! Когда он сердился и возмущался после очередного провала, казалось, он больше не будет участвовать в отборе. А вот теперь сам рвется на пробы и других зовет.

– Ладно, давайте попробуем. Кто знает, вдруг повезет? – Другие невольно поддались его уговорам.

Седьмой тур испытаний проходил под дождем. Поскольку команда «Два брата и две сестры» распалась после первого выступления, в этот раз каждый выступал по отдельности.

Снова все провалились.

Чего и следовало ожидать.

Участники отбора восприняли результаты седьмого тура довольно равнодушно.

– Вместо того чтобы готовиться к прослушиванию, будет разумнее подумать о том, как противостоять холоду, – с озабоченным видом произнесла Кусыль.

Ливень шел еще долго.

Прошло какое-то время. Наконец дождь медленно прекратился. Вскоре появился туман. Промокшие насквозь, все начали коченеть. Они разразились горестным плачем, тоскливый звук которого скорбным эхом отдавался в голой пустынной местности.

Ветер проникал в нашу плоть, пронизывая до костей. Наши мучения были нестерпимыми, и не было никакой возможности избавиться от них.

Внезапно я вспомнил последние слова Мачона. Если логическим путем додумать недосказанное им, то получается, что я ощущаю мучительный для остальных путников холод не в полной мере, а только на треть. Правда ли это? Но почему именно я?

Ну конечно! Если я чувствую холод только на треть, значит, я принципиально отличаюсь от товарищей по несчастью. Интересно, чем же? Ответ прост. Остальные, в отличие от меня, добровольно выбрали смерть, а я стал жертвой несчастного случая. Именно этим я и отличаюсь от них! Вот почему я чувствую холод только на треть, а мое лицо не покрывается синяками. Важно то, что и Мачон знает, что я не такой, как все. Значит, поэтому Саби страшно побледнел и перебил его, когда тот хотел что-то сказать!

– Уроды, не хотят признавать за собой ошибку! – Меня охватило отчаяние.

В это время кто-то резко схватил меня за локоть и потащил за собой. Это продолжалось недолго, но я заметил, что рука, схватившая меня, холодна как лед и сильно дрожит.

– Ох, ну и холод. Он становится все суровее. Ильхо, ты ведь обещал хранить тайну? У нас мало времени, поэтому я постараюсь рассказать все быстро. Я случайно подслушал разговор Мачона и Саби. Главный говорил, что только у тебя от леденящего холода не меняется лицо. Именно поэтому он считает, что ты не похож на самоубийцу. А Саби заметил, что ты один не плачешь вместе со всеми. Оба были очень растеряны. А еще говорили о том, как им решить возникшую проблему.

Ну вот, мои опасения подтвердились.

– Помнишь, я говорил, что ты можешь спасти нас? Все зависит от тебя. Закончился седьмой тур кастинга. Но дальше участвовать в этом и победить невозможно. Верблюд ни за что не пролезет в игольное ушко. Если и дальше так пойдет, мы просто застрянем здесь на веки вечные.

Спокойный голос, лишенный эмоций, неуловимая хрипотца в конце фраз… Перед моиммысленным взором возник образ интеллигентного До Чжиндо.

– Дяденька Чжиндо, это вы?

– Да, ты угадал. Слушай меня внимательно. Это очень важно. Мачон считает, что независимо от результатов кастинга ты не можешь попасть на тот свет, даже если пройдешь по этой дороге. А еще сказал, что ты не можешь дальше оставаться здесь.

– А что будет со мной? Я вернусь домой?

Смогу распрощаться с этим осточертевшим холодом… При одной мысли о возвращении в теплый дом мне показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Ты сможешь вернуться, если Мачон и Саби признают свою роковую ошибку. Может быть, но это не точно. Однако имей в виду, если они захотят скрыть недоразумение, может возникнуть непредвиденная ситуация. Безупречные больше всего на свете боятся допустить оплошность. Они считают, что случаи, указывающие на их слабость, бросают несмываемое пятно на репутацию. Если Мачон задумает тайный план для спасения своей чести, события могут кардинально измениться.

Слова «тайный план» отозвались во мне холодным и острым ударом. Казалось, что под этим подразумевается все самое зловещее.

– Кардинально измениться? Что еще за тайный план?

– Сам подумай. Какой самый легкий способ скрыть от всех собственную ошибку? Просто убрать тебя.

– Что-о-о? У-у-убрать меня – это значит убить? Но ведь я уже умер! Разве можно убить покойника?

– Вполне себе. Ты умер, но пока еще не перешел в мир иной. Добравшись до конечного пункта, ты бы окончательно умер. Но ты же попал сюда, в промежуточный мир, так? Если в этом месте не все умирают после смерти, значит, они могут воскреснуть или окончательно умереть. Иными словами, сможешь ли ты вернуться домой, будет зависеть от Мачона. Это значит, что, возможно, ты сможешь воскреснуть. Однако поскольку ты не совсем мертв, то можешь и окончательно умереть. Суть улавливаешь?

– Не совсем. – Его речь пускай и была запутанной, но вполне понятной.

– А вдруг тебя отведут к тому месту или к реке, через которую переходят те, кто дожил отпущенный им срок? В таком случае ты, на-верное, окончательно умрешь? Вот почему я использовал слово «убрать». Ты следишь за ходом моей мысли?

– И что мне делать? Я не хочу окончательно умереть. Никогда в жизни не хотел.

Я просто хочу попасть домой. Где гарантия, что на дороге, ведущей к реке, мне будет безопаснее, чем здесь? Что, если загробный мир похож на это жуткое место? Страшно даже представить себе такое.

– Нужно договориться с Мачоном и Саби, пока они не придумали какой-нибудь коварный план. Самая лучшая защита – нападение. Пойди к Мачону и скажи, что ты готов простить им ошибку, если они выполнят три твои просьбы. Первая: пропустить всех путников дальше. Без прослушиваний и тому подобного, просто пусть выпустит без всяких условий. Вторая: пусть отправит тебя домой.