Сожаление о несбывшемся душило меня. Я долго думал о разных вещах, которые сейчас не имели никакого смысла. Нужно сказать Сучану, что он не виноват в моей смерти и сделать это как можно быстрее, ведь вскоре закончатся дни нашего пребывания здесь.

Я боялся, что он будет всю жизнь винить себя. Нельзя этого допустить. Это не его вина.

До того дня, когда был нарисован тридцать седьмой кружочек, не происходило никаких особых событий. Тихая рутина, как море в штиль – безмятежное, без единой волны. Но и в такое время шеф все равно тревожно чего-то ожидал. Как только выдавалась свободная минутка, он звонил брату, а тот по-прежнему не брал трубку.

После встречи с Сучаном я забеспокоился о бабушке. Вначале беспокойство было смутным и крохотным, размером с горошину, но затем стало расти, обретать очертания и со временем заняло центральное место в моих мыслях. Оно было таким назойливым, словно его пригвоздили стрелой. Но, несмотря на это, моя неприязнь к бабушке никуда не подевалась. Я по-прежнему не любил ее и до сих пор таил на нее обиду. Вот только с тревогой ничего поделать не мог: как сильно она больна? Стало ли ей лучше? Неужто я был ей так дорог, что она слегла от непосильного горя?

«Что со мной?»

Я пытался отогнать от себя мысли о бабушке. Ведь она меня так сильно не любила.

Я посмотрел за окно. Сучан уже, скорее всего, пришел из школы. Нет, сейчас он наверняка, прячась от всех, курит в закоулке. Я кусал губы, поглядывая на часы: может, позвонить? Хотелось услышать его голос. А еще меня не покидала навязчивая идея рассказать ему, что авария с мопедом произошла не по его вине.

Само собой, я не знал его номер. Но если одолжить у посетителя мобильный и вбить в поисковик «Танмандон Коко Курица», можно узнать номер ресторана. Я немного поколебался и попросил телефон у одного из гостей.

«Добро пожаловать в «Коко курицу»! Подождите, пока идет соединение. Ла-ла-ла-ла ко-ко-ко!»

– Алло! Ресторан «Коко курица», – раздался звучный и даже приятный мужской голос – тот самый, который обычно ругал и материл Сучана, самый ненавистный для меня после голоса моего папаши, – голос отца моего друга.

«Можно Сучана?» – хотел спросить я, но остановился.

А вдруг он начнет спрашивать, зачем мне Сучан или кто я такой? Что мне ему ответить? Сказать, что я друг? А если спросит, что за друг? Или если я друг, то почему я не позвонил на мобильник, а звоню в ресторан? Если я начну неубедительно мямлить и он что-нибудь заподозрит, это будет катастрофа, и Сучану влетит.

Я решил сделать по-другому.

– Мы возле станции метро. Доставка сюда возможна?

– Конечно возможна. Где вы находитесь? Продиктуйте ваш адрес.

– Ресторан «Кумихо».

– Ресторан «Кумихо»? Так вас будет трудно найти. Подскажите какой-нибудь ориентир. Мы доставим очень быстро. – С посетителями он был удивительно вежлив, а тон кардинально отличался от того, каким он орал, когда избивал сына.

– Станция метро Канду, пятый выход. От кофейни «Ариран» заверните в переулок и пройдите прямо пятьдесят метров. Увидите ресторан «Кумихо». Примите заказ на две курицы в чесночном соусе.

Отец Сучана пообещал доставить все через сорок минут и отключился.

Значит, скоро приедет Сучан с заказом. При мысли, что я снова увижу его, у меня бешено заколотилось сердце. Я должен сказать ему: «Это не твоя вина, что Доён умер. Просто у него такая судьба». Нет, на судьбу вечно жаловалась наша бабушка. Разве можно банальными словами искреннее передать то, что у меня на душе?

Вряд ли подойдут и такие слова: «Доён больше всего любил кататься на мопеде. Он мчался по улицам и наслаждался свободой. Так что все нормально». А вдруг он спросит, откуда мне известно, что Доён больше всего любил кататься на мопеде? Что ответить? Эх, как все сложно.

«Наверняка Доён был счастлив, когда носился на мопеде. Я ведь тоже такой. Да и не только я, а большинство пацанов моего возраста, которым нравится быстрая езда. Так что тебе нечего винить себя. Уверен, что Доён наоборот, благодарен тебе». Я придумал довольно убедительную речь и репетировал ее.

Услышав на улице шум двигателя, я вихрем выскочил за дверь. Но заказ привез вовсе не Сучан. Мои ожидания вмиг рассыпались, как замок из песка.

– Ой. – Я сильно удивился, увидев лицо курьера..

Та самая женщина. Лохматая и беспокойная, с кудрявыми волосами. Первая посетительница нашего ресторана.

– Значит, и сюда курицу заказывают? Ты любишь курицу?

С первой встречи лицо ее показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить ее, и только теперь понял, кто она. Мать Сучана, которая раньше собирала в хвостик длинные прямые волосы. Она никогда не меняла прическу. Да и здорово похудела. Потому я и не узнал ее.

– Да, люблю.

Чего уж там? Я даже не могу сказать, люблю или нет. Как говорит бабушка, вкус мяса знает лишь тот, кто его пробовал. Если бы я хоть раз пробовал курицу из ресторана, наверняка бы знал, люблю ее или нет. Ведь хрустящую курицу я пробовал только во время школьных обедов.

– Правда? Ешь на здоровье. И тебе и твоему отцу нужно не только работать, но и хорошо питаться. Нельзя работать на износ в погоне за деньгами. Не дай бог заболеешь, нет ничего обиднее на свете. Не плати за курицу, я ведь тоже не раз бесплатно ела у вас. – Мама Сучана вложила мне в руки горячую коробочку с курицей.

– Нет, я заплачу. У нас много денег.

– Ха-ха-ха, я знаю, что много. Нельзя пренебрегать чужой добротой и искренним отношением других людей, ты понял меня? Приятного аппетита! – Она собиралась уйти.

– А где Сучан? Разве не он развозит заказы? – быстро остановил ее вопросами я.

– Ты знаешь нашего Сучана?

– Что? Да-да, видел его как-то, когда он приходил за «Сливочной нежностью». А еще я слышал о нем от Досу, который работал у нас в ресторане. Знаю, что он друг его младшего брата. Сучан говорил, что в основном он занимается доставкой.

– Ну да. Спасибо за тот день. Я тогда сильно приболела, но после «Сливочной нежности» мне стало лучше. Не зря говорят, что еда может исцелять. Мне кажется, что «Сливочная нежность» очень помогает мне. От нее становится лучше, словно после лекарства. Просто чудо какое-то. Как же это готовится? Знать бы рецепт, чтобы можно было и дома приготовить. Но это, наверное, секрет, не так ли? В общем, чудодейственное блюдо. – Мать Сучана продолжала восторгаться «Сливочной нежностью», совсем забыв про мой вопрос.

– А почему Сучан не приехал с заказом? – повторил я.

– Ах да, ты же спрашивал. Я стараюсь не посылать его. Очень опасно ездить на мопеде. А наш мальчик делал это. Видишь ли, я нездорова. Эх, поскорее бы выздороветь, чтобы взять на себя доставку. Торговля не так хороша, чтобы нанять человека только для доставки. Ну, приятного аппетита! – Она уселась на мопед.

– Значит, если я закажу курицу, Сучан не привезет ее?

– Ну почему, он будет доставлять в те дни, когда я хожу в больницу. Я регулярно хожу в больницу, а еще, если мне становится хуже, тоже могу пойти. В такие дни приходится Сучану развозить заказы. Я вижу, ты хочешь подружиться с ним. В таком случае я буду посылать его с заказом вашего ресторана.

При слове «больница» я вспомнил о бабушке:

– А можно еще один вопрос?

– Конечно, спрашивай.

– Бабушка Досу чем-то сильно больна? Интересно, когда Досу сможет снова выйти на работу? Сучан говорил, что Досу не приходит, потому что у него бабушка в больнице.

– Видишь ли… У нашего сына был друг Доён. Но… несчастный случай… Доён, младший брат Досу, учился на одном курсе с нашим Сучаном.

Слово «был» как-то особенно отозвалось во мне, повергнув в шок. «Был» – это о чем-то в прошлом. Теперь я стал мальчиком, которого больше нет в настоящем времени. Возникло ощущение, что какая-то ось, удерживавшая меня, пошатнулась, и мое тело проваливается в землю.