Проявила себя «Парижанка» в том бою просто великолепно. Даже несмотря на разброс снарядов, вызванный стёршимися нарезами лейнеров, огонь линкора отличался отменной точностью. В этом очень помогли новейшие радиолокаторы-дальномеры, позволяющие не только очень точно определять расстояние до цели, но и мгновенно вносить поправки на её скорость и ветер. По сути, «Парижской коммуне» не потребовалось пристрелочных выстрелов, она сразу открыла огонь на поражение. И если бы не износ стволов, турок, скорее всего, и не подпустили бы на дистанцию, с которой они начали стрелять в ответ. Задачей же лёгкого крейсера «Красный Кавказ» было «разобраться» с турецкими и румынскими миноносцами, присоединившимися к «Явузу» и «Хамидие» с «Меджидие» на траверсе Констанцы.

Впрочем, что случилось, то случилось: флагман сначала обездвижил оба бронепалубных крейсера, защищающих торпедированный подводными лодками и тонущий бывший «Гебен», а потом отправил на дно и их. Но и сам теперь боеспособен очень условно. Благо, противников на Чёрном море у него не осталось. Если, конечно, турки не пропустят через проливы какие-нибудь итальянские корабли.

Это, правда, маловероятно: «макаронникам» хватает забот и в Средиземном море, где им приходится тратить огромные усилия на то, чтобы защитить коммуникации от англичан. Стоит им допустить слабину, и их экспедиционный корпус в Африке, переживающий не лучшие времена, и вовсе будет блокирован. А значит, останется без боеприпасов, пополнений и даже без продовольствия, что равнозначно его очень скорому поражению: немцы, похоже, сворачивают деятельность своего экспедиционного корпуса в Ливии: им просто не хватает возможностей промышленности, чтобы в достаточной мере снабжать техникой и Восточный фронт, и Роммеля.

Да, в общем-то, как рассуждает командир «Красного Кавказа» Гущин, и провокация с целью вовлечения Турции в войну была нужна Гитлеру для того, чтобы ослабить сопротивление Красной Армии. Восемьсот тысяч «штыков» против одного Закавказского фронта — это очень много! Можно просто трупами завалить советских солдат, но прорваться к Баку.

Да, красноармейцы в городских боях в Батуми, Ленинакане и Ереване показали и продолжают показывать образцы беспримерного мужества. Но одного мужества мало, когда на тебя прёт противник, десятикратно превышающий твои силы.

А десятикратное преимущество в живой силы туркам на некоторых участках прорыва действительно удалось создать. Как это было в Ленинакане. Поэтому они в районе этого города и добились успеха. В районе Еревана их превосходство было пяти-шестикратным, но сказалось лучшее техническое оснащение советских воинов и практически поголовное вступление жителей столицы Советской Армении в народное ополчение: у армян в памяти резня, устроенная османами в 1915 году. Да и, ворвавшись на окраины города, «новые янычары» устроили то же самое. Как и в других оккупированных районах.

Даже к центру Еревана турок не пропустили. Контрударом выбили «в поле», но, как поговаривают, ополченцы пленных не берут. И ничего с этим сделать невозможно. Известны даже случаи нападения на конвоиров, ведущих турецких солдат, захваченных строевыми частями. А капитану Гущину пришлось издать приказ о том, что рапорты о переводе в морскую пехоту для отправки на Кавказский театр военных действий от уроженцев Армении и Грузии им приниматься не будут.

Да, и Грузии, поскольку в Батуми, который туркам удалась взять после двадцати дней ожесточённых городских боёв, они кротостью нравов в отношении грузин и тех аджарцев, что были «уличены» в приверженности к христианству, тоже не отличались.

Для Черноморского флота потеря Батуми очень чувствительна, поскольку там находится нефтеналивные портовые сооружения, а котлы на многих корабля флота уже давно работают не на угле, а на жидком топливе. Поэтому, едва «Красный Кавказ» завершил недолгий ремонт и пополнил боезапас после стычки с турецкими миноносцами близ устья Дуная, его направили в восточную часть Чёрного моря. Дело в том, что, захватив Батуми, турки подтягивают подкрепления не только по прибрежной дороге, но и морем, на грузовых и даже рыболовецких судах. И Гущину поставили задачу: препятствовать этой переброске (особенно в ночное время, используя данные локатора) и оказывать огневую поддержку сухопутным войскам.

Задача очень непростая, поскольку моряки-черноморцы не зря называют восточную часть моря «всемирным писсуаром» из-за часто случающейся дурной погоды — штормов с дождями. Особенно — осенью и в начале зимы. К примеру, если у крымского побережья 28 ноября прошлого года бушевал восьмибалльный шторм, то близ Поти, куда сейчас направили «Красный Кавказ», волнение достигало уже одиннадцати баллов. Одно радует: если уж для крейсера подобная погода является серьёзным испытанием, то турецкие посудины тем более не сумеют выйти в море.

Собственно, использование крейсера по прямому назначению, следующему из названия типа корабля (борьба с лёгкими силами флота и торговыми судами противника, огневая поддержка приморских флангов сухопутных войск), и пригасило накал страстей среди команды. Краснофлотцев-кавказцев удовлетворило то, что они вносят свою лепту в оборону родного края. И, скажем так, очень немалую лепту, поскольку всего за пять дней крейсирования вдоль побережья от Батуми до Трабзона «Красный Кавказ» сумел потопить четыре транспортных судна водоизмещением от 500 до 1200 тонн, два торпедных катера и почти десяток мелких посудин, среди которых оказались даже два парусника. И успешно отразить авианалёт турецких лёгких бомбардировщиков, сбив четыре и повредив два из них: новейший прибор управления артиллерийским зенитным огнём (ПУАЗО) великолепно справился с назначением, мгновенно выдавая данные для стрельбы расчётам зенитных орудий.

Но такое простое и, чего уж греха таить, приятное задание, как разгром почти неохраняемых практически невооружённых транспортов противника пришлось прервать: штабу армии срочно потребовалась поддержка войск огнём. Похоже, «сухопутные» накопили достаточно сил для того, чтобы нанести контрудар туркам в районе Батуми. Жаль только, что огонь придётся вести по окрестностям деревушки Чакви, где находятся знаменитые грузинские чайные плантации, которые тут были разбиты ещё в царские времена: русские, как и англичане, издавна считают чай национальным напитком.

23

Возможно, кто-то другой и не заметил бы, что «товарищ Иван», один из немногих «слушателей специальной школы в Посьете» с европейской внешностью, который и жил изолированно от других, и занятия с ним проводились индивидуально, давно не был в Советском Союзе. Кто-то другой, но не Андрей Кижеватов-«Кожевников»: служба в пограничных войсках научила как прислушиваться к речи людей, так и к мелочам в их поведении. Судя по тому, что он понимает китайский язык и немного японский, последние годы он жил на оккупированной японцами территории Китая. Однако любые расспросы курсантов были категорически запрещены, и старший лейтенант не собирался их нарушать.

Особо странного в этом ничего нет. Китайско-Восточная железная дорога строилась российскими специалистами, ими и обслуживалась вплоть до захвата её японцами. Да, в общем-то, и сейчас многие «бывшие русские» продолжают трудиться на железной дороге. А Харбин после Гражданской войны и вовсе стал «столицей» русской эмиграции на Дальнем Востоке. Вплоть до того, что именно в Харбине была создана и действовала Российская фашистская партия, одна из немногих политических сил, не запрещённых оккупантами.

Среди того, что не положено знать Кижеватову, было и то, что именно Харбин стал одним из «центров приложения сил» советской разведки. Да что там говорить, если небезызвестный в позднесоветские времена Рихард Зорге до того, как перебрался в Японию, «шпионствовал» именно в этом городе. А писатель Юлиан Семёнов, создавая биографию «суперагента» Макса Отто фон Штирлица, отвёл харбинскому этапу жизни Всеволода Владимирова особое внимание.