— Конечно, ваше высочество, — поклонился герцог де Бофремон принцу и добавил: — Я прикажу, чтобы вас не беспокоили.

После этих слов, коротко кивнув в ответ на поклон герцога де Гонди, Филипп поспешил к другому выходу из шатра.

— Мессир, вы ведь не намерены снимать своих рыцарей с лошадей? — с улыбкой спросил герцог де Гонди у герцога де Бофремона, когда принц покинул шатер.

— Старик, похоже, совсем уже плох, — покачал головой герцог де Бофремон. — Если бы не знал его с детства, то подумал бы, что он намеренно пытается лишить нас преимущества.

— Но атаковать стрелков — это неплохая идея, согласитесь, — потер подбородок герцог де Гонди.

— Согласен, — кивнул герцог де Бофремон. — Предлагаю разделиться. Я с моими всадниками буду атаковать, скажем, правый фланг, а вы тем временем уничтожите стрелков на левом фланге.

Герцог де Гонди кивнул, соглашаясь.

— И в центре поставим две баталии пехоты, — добавил он. — При поддержке наших лучников и арбалетчиков они довольно быстро доберутся до неприятеля. А его высочество останется в тылу с резервом.

— Согласен, — кивнул герцог де Бофремон. — Достаточно и того, что его знамя будет на поле битвы.

— Его высочество уже думал, что будет делать после того как мы разобьем Золотого льва? — пристально посмотрел на дядю принца герцог де Гонди.

— Его высочество дождался бы маркграфа де Валье, чтобы увеличить свое войско, а потом двинулся бы прямиком на Аталию, которая после поражения маршала ди Лоренцо останется беззащитной, — хитро улыбнулся в ответ герцог де Бофремон.

Несмотря на улыбки и дружелюбный тон, оба были готовы в любой момент вцепиться друг другу в глотки.

— Две страны по цене одной, — улыбнулся герцог де Гонди.

— Верно подмечено, — хмыкнул герцог де Бофремон.

Узнай они, что в это мгновение они думали об одном и том же человеке, то наверняка бы очень удивились…

Бергония. Западное предгорье. Долина холмов. Расположение армии принца Филиппа.

Настроение Франсуа де Грамона этим утром было воинственно-приподнятым, а еще волнительным и восторженным. Как, собственно, и у всех дворян в армии принца Филиппа. Весть о том, что Золотой лев пытался с остатками своего некогда грозного воинства сбежать, поджав хвост, взбудоражила всех вестонских аристократов.

Кроме того, сильнейший маршал Аталии, захвативший за последний год практически всю Бергонию и разбивший войска маршала де Клермона, тащил за собой богатейший обоз. Каждый раз, когда Франсуа пытался представить себе, сколько там сокровищ, его тело охватывала дрожь возбуждения и предвкушения.

Перед походом отец вызвал их с братом в свой кабинет и долго втолковывал обоим об истинном положении дел их семьи. Франсуа впервые узнал, что казна графства пуста и что отцу пришлось влезть в долги, дабы сохранить то, что чуть было не разрушил их негодяй и предатель дядя.

Помимо всего прочего, положение семьи усугубили действия проклятого бастарда, которого Франсуа ненавидел всей своей душой. Отец высказал надежду на то, что ублюдок его брата сгинет где-то в Бергонии, пытаясь взять под контроль маркграфство, полученное от короля, но, увы, этого не произошло. Макс не только не погиб, он еще и умудрился собрать вокруг себя армию и одержать несколько громких побед.

Многие дворяне, зная о родстве Франсуа с маркграфом де Валье, даже поздравляли его с победами его кузена, чем бесили виконта еще сильнее. Эти идиоты не понимали, что с каждой своей победой бастард ослабляет позиции графа де Грамона, а вместе с ним — и позиции Франсуа и Габриэля.

После разговора с отцом братья дали друг другу слово, что, если им вдруг предоставиться шанс покончить с ублюдком, они обязательно им воспользуются. Правда, Габриэль в тот день сказал, что убить аванта практически невозможно, но есть и другие способы ему навредить. Например, находясь в свите принца Филиппа, который после скорой смерти Карла Третьего (а в том, что тот умрет очень скоро, уже никто при дворе не сомневался) станет королем, Франсуа и Габриэль довольно активно старались распускать всякие отвратительные слухи о своем кузене.

Одной из таких сплетен была — о порочной связи Макса с его дальней кузиной, которая жила сейчас у него в замке под видом его воспитанницы.

Но сплетен было мало. Граф возлагал большие надежды на своих сыновей. От их героизма и умения выделиться зависело будущее семьи. Как раз сегодня был именно такой день. Наконец-то, после долгих недель ожидания им с Габриэлем представится шанс показать себя во всей красе.

Несмотря на долги, отец не поскупился на покупку для своих сыновей лучших лошадей, сбруи, доспехов и оружия. Виконтов де Грамон сопровождали вассалы их отца. Кроме того, отцу каким-то образом удалось устроить сыновей в свиту принца и сделать так, чтобы герцог де Бофремон стал их покровителем.

Прямо сейчас, где-то там впереди, на правом фланге на своем скакуне готовился вступить в бой Габриэль. Он был рядом с герцогом де Бофремоном. Франсуа тем временем был удостоен чести находиться в резервной баталии, которая, по сути, являлась отрядом прикрытия принца Филиппа. И пусть все понимали, что битва завершиться полным разгромом Золотого льва и резерв, скорее всего, не вступит в бой, но находиться подле будущего короля было великой привилегией.

Франсуа взглянул на старшего сына короля, и его сердце наполнилось гордостью от осознания этого великого момента. Принц восседал на своем боевом скакуне, закованный в великолепную броню, фрагменты которой были обтянуты алым бархатом с золотым орнаментом.

Забрало его шлема было открыто, являя миру серьезный и даже скучающий лик принца Филиппа. Складывалось такое впечатление, что он абсолютно не взволнован и ничего не боится. Если бы Франсуа не знал, что эта битва — первая в жизни Филиппа, то он бы подумал, что принц действительно скучает и он настолько уверен в своей армии, что будущая битва — это всего лишь какая-то формальность, которую он вынужден соблюсти ради этикета.

От созерцания величественной фигуры будущего короля Франсуа отвлек долгий рев боевого рога. Слегка приподнявшись в стременах, виконт вгляделся вперед.

В построении неприятеля началось какое-то движение. По рядам тут же начали передавать слова кого-то из приближенных принца.

— Золотой лев понял, что ему не выстоять! — улыбаясь, громко произнес барон Луи де Рошан. — Пытается теперь спасти награбленное! Глупец!

Франсуа улыбнулся в ответ. Они с бароном были одногодками и очень быстро нашли общий язык, поэтому теперь почти всегда были вместе. Барон, как и виконт де Грамон, был истинным ценителем вина и женщин. Если бы не Луи и его веселые выходки, Франсуа в этом походе умер бы быстрее от скуки, чем от клинка или арбалетного болта аталийцев.

— Жалкий трус! — воскликнул Франсуа. — Ему не сбежать!

В душе он сейчас завидовал старшему брату, который оказался в гуще событий.

Тем временем Габриэль де Грамон, находившийся подле герцога де Бофремона, сжав кулаки, наблюдал за тем, как тяжелые повозки и телеги аталийцев, наверняка загруженные под завязку трофеями, торопливо движутся в сторону брода. Золотой лев, видимо, осознав, что проиграет этот бой, пытался спасти сокровища.

— Мы должны ему помешать! — громко выкрикнул герцог де Бофремон и, обернувшись, пробежался глазами по лицам своих вассалов. Его взгляд остановился на его оруженосце.

— Шевалье! — воскликнул герцог. — Немедленно скачите к герцогу де Гонди и передайте ему, что медлить более нельзя! Надо выступать прямо сейчас! Скорее!

Оруженосец поклонился в седле и, мгновенно сорвавшись с места, ускакал на левый фланг. Туда, где виднелся стяг герцога де Гонди. Через некоторое время он вернулся и торопливо передал ответ герцога Юга.

— Его светлость, герцог де Гонди советует проявить терпение и атаковать в заранее оговоренное время.