– Я так и знал, что тебе понравится, – раздался за спиной довольный голос Рыся. – Другим они не нравятся почему-то. Вчера приходили трое – ржали как ненормальные!

Рысь провел ее только до коридора.

– Слушай, Ромашка, у тебя есть планы на вечер?

Вопрос застал девушку врасплох.

– Сегодня я буду занята, – пробормотала она.

– А завтра?

– Завтра? Наверное, свободна. А что?

– Давай встретимся завтра вечером, – предложил Рысь.

– Давай…

– Договорились! Тогда завтра вечером, в пять, на перекрестке Кольцевой и Музейной. Идет?

Домой Ромашка вернулась затемно. Закрыв за собой дверь квартиры, она облегченно выдохнула и, разувшись, направилась к кухонной стенке. Наскоро приготовив еду, взобралась на широкий подоконник в комнате и по привычке устремила взгляд в небо. В следующее мгновение забыты была и еда, и все волнения сегодняшнего дня: над самой стеной мерцали два огонька. Девушка долго неподвижно сидела, всматриваясь в них, пока не устали глаза, потому что на небе даже в ясную погоду нечасто можно увидеть звезды.

На следующий вечер Ромашка встретилась с Рысем на перекрестке, и они долго гуляли по городским улицам, говорили, в основном, о музее, а когда включили освещение, Рысь вызвался проводить девушку и уже возле подъезда поспросил:

– Слушай, а запишешь мне свой телефон?

– Рысь? Тот самый хулиган? – удивилась Дельфина.

– Да, тот самый.

– Ну, я не знаю, может, он и исправился. – Старый телефон Ромашка уже не раз ремонтировала, но голос подруги постоянно прерывался шипением и треском. – Помнишь Нарциссу? Она рассказывала, что Рысь пытался за ней ухаживать.

– Ну и что?

– А то! Нарцисса его бросила, потому что он зануда и не умеет себя вести!

– Нарцисса его бросила, потому что он, наверное, предложил ей погулять по улицам вместо того, чтобы повести в ресторан! – резко ответила Ромашка.

Дельфина хихикнула:

– А ведь ты права! За Нарциссой, я слышала, сейчас какой-то богач ухаживает. Она даже пешком ходить перестала – все на его машине катается.

– Ну и пусть катается.

– Ты только смотри, не позволяй ему слишком много. Кто знает, что у него на уме?..

Вскоре девушки попрощались. От разговора у Ромашки остался неприятный осадок: если б Рысь был богачом, Дельфина посоветовала бы наплевать на чувства и держаться за такого ухажера руками и ногами. Правильно это или нет – Ромашка не знала. Наверное, правильно, да только родители воспитали ее иначе, и жизни никак не удавалось вытряхнуть из нее это никому не нужное и такое непрактичное воспитание.

Рысь позвонил через два дня, и они снова встретились. И снова много гуляли и разговаривали, благо, темы как-то сами находились. Провожая девушку домой, Рысь задержался на пороге подъезда.

– Может, пригласишь меня?

Девушка растерялась, мешкая с ответом, и глаза парня зло сузились.

– Что-то не так? Если я тебе не нравлюсь, чего приходишь на встречи? Или ждешь, что какой-нибудь богач поведет тебя в ресторан и накупит дорогих шмоток? Тогда зачем морочила мне голову?

Чем она так разозлила Рыся – Ромашка не понимала. Может, припомнил неудачу с Нарциссой? Но сказанного не воротишь, сердце девушки болезненно сжалось.

– Я пойду, – она отвернулась, взялась за ручку двери.

– Иди, иди! – прозвучало в спину. – А те статуи действительно безобразные. Уродливые! Как и ты!

Ромашка замерла, перевела дыхание и обернулась. Рысь, кажется, и сам испугался своих слов, и теперь смотрел на нее растерянно.

– Мне и правда было с тобой интересно, – сказала девушка. – Ты просто дурак!

И закрыла дверь.

Она провалялась все утро в постели – благо, спешить было некуда, выходной. Вспоминая вчерашний вечер, девушка подумала, что, может быть, Рысь не зря на нее обиделся: он же попросился в гости не на первом свидании. Терпеливей оказался…

Вместе с Дельфиной Ромашка погуляла в центре, прошлась по магазинам. В парке, несмотря на зимнюю сырость и прохладу, было людно. Какофония звуков, смешавшая в себе и громкую музыку, и надоедливые рекламные лозунги, и выкрики лоточников, необъяснимым образом поднимала настроение. Правда, случались и неприятные моменты. Какой-то парень в толпе принялся лапать Дельфину, и девушкам пришлось от него удирать. Подруги давно усвоили, что в подобных случаях нечего обращаться за помощью или пытаться вразумить, лучше быстренько скрыться.

Под вечер подруги, довольные, разошлись по домам. А закат выдался на удивление красочный. Ромашка долго смотрела в окно, потом открыла ящик стола, достала краски, кисточку, папку с бумагой. Набрала в чашку воды и обмакнула кисть. Она не рисовала уже очень давно, не вынимала краски и кисть с тех пор, как погиб ее брат. А вот сегодня отчего-то захотелось рисовать.

В том же ящике, откуда девушка достала краски, лежала еще одна папка – с рисунками. Эти рисунки были все одинаковы: два дома, и между ними, на треть высоты листа, стена – это нарисовано черной акварелью. А над стеной – разноцветное небо. Каждый раз небо получалось у Ромашки другим, но все-таки ее рисунки были очень похожи друг на друга. Дельфина посоветовала подруге никому их не показывать. Ромашка так и не поняла, почему. То ли потому, что одинаковые – явный повод усомниться в здравости рассудка художницы. А может, по той причине, что, хотя Ромашка за городскую стену не выходила, небо, видимое ею из окна, было не городским. А, как известно, каждый, кто проявляет чрезмерный интерес к тому, что находится за стеной, рано или поздно оказывается зарезанным в темной арке или пропадает без вести.

Телефон пиликал так громко и надоедливо, что Ромашка оторвалась от своего занятия и включила связь.

– Ромашка, привет! Это я.

Девушка узнала голос Рыся. Она слушала, но не собиралась пока отвечать.

– Слушай, я это… Я действительно глупость сказал, извини.

Ромашка все еще молчала.

– Ты это… Ты прости меня, ладно? Я сам не знаю, чего это вдруг… Мне поговорить с тобой надо. Давай встретимся, а?

Девушка сомневалась, разрываясь между желанием сказать холодно: «Я подумаю», и просто согласиться: «Хорошо, давай». В конце концов она, наверное, согласилась бы, но голос Рыся в наушниках произнес:

– Не хочешь, значит?

– Не хочу, – ответила Ромашка и отключила связь.

– Ромашка! Ромашка, постой, подожди!

Девушка не оглядывалась. Было пасмурно, а освещение еще включат не скоро, минут через двадцать станет совсем темно, и к этому времени лучше быть уже дома, в своей квартире, за запертой дверью.

Рысь догнал, встал на дороге. Пришлось остановиться.

– Ромашка, пожалуйста, не уходи! – попросил он, силясь побороть отдышку. – Послушай, я не хотел тебя обидеть, оно само как-то вырвалось… Честное слово, не хотел! Давай завтра встретимся! Я больше не буду напрашиваться, пока сама не позовешь. Ты мне веришь? Ну как? Ты согласна?

Девушка ответила честно:

– Я подумаю.

Рысь улыбнулся было, но тут же испуганно дернулся: из темного проулка вышли двое здоровяков и направились прямо к нему.

– Что Рысь, девчонку клеишь? – поинтересовался один, с лицом отчаянного головореза и в шапке до бровей. Второй, лысый, осклабился, разглядывая Ромашку.

– Вижу, у тебя дела совсем плохи, раз ни на что поприличнее денег не нашлось, – сказал он и, выругавшись, сплюнул.

– Что вам надо? – встрепенулся Рысь.

– Ты нам должен, помнишь?

Лысый схватил Рыся за куртку и поволок в сторону проулка. Тут бы Ромашке и дать деру, но девушка замешкалась, и в следующий миг другой, в шапке, сгреб ее за плечо и потащил туда же.

– Я все верну! Совсем скоро! – оправдывался Рысь. – Я уже нашел покупателей, дело выгорит, по любому. Обещаю, скоро…

Лысый с силой тряхнул Рыся, голова парня глухо ударилась о стену дома.