– Наверное, вы слишком часто лжете друг другу, поэтому ты, Ромашка, привыкла кругом видеть обман и никому не доверять, – Мирослав пожал плечами. – Может, оно и правильно. В вашем городе я встретил очень мало хороших людей, но достаточно тех, кого и людьми-то назвать язык не поворачивается.

Мирослав нахмурился – видно, воспоминания не давали покоя.

– А знаешь, зачем я сюда ехал? – продолжил он после небольшой паузы. – Наверное это смешно звучит, но я должен доказать, что вы не такие страшные, как о вас рассказывают.

– Это как?

– Да как угодно. Во-первых, я должен был прожить у вас год и вернуться. Я только здесь понял, что основная задача – выжить. Надеюсь, у остальных дела получше…

– У остальных? – перебила Ромашка. – Так вас тут много?

– Кроме меня, еще семь человек в других городах. И наша задача: прожив год в городе, вернуться и доказать на Совете, что… – Мирослав пристально посмотрел на девушку, – что нет необходимости уничтожать города.

Гулкие щелчки лифтового механизма отражались эхом от бетонных стен.

– Что? – тихо спросила Ромашка.

Мирослав молчал.

– Вот как! Значит вы, живущие там, за стеной, будете решать, стоит нам жить или нет?

Он все еще молчал. А Ромашке вдруг показалось, что ее вытолкнули из окна, и она летит и летит вниз… Голова закружилась, девушка схватилась за поручень. Мирослав хотел помочь ей, но Ромашка зло оттолкнула его руки:

– Не… не надо! Не надо!

Ноги девушки подкосились, она вновь опустилась на ступеньку. Мирослав стоял, глядя сверху вниз, потом отошел и тоже сел.

– Мы пытаемся договориться с вашими правителями уже более ста лет, – услышала девушка тихий голос. – За это время границы мертвой земли вокруг города расширились, вода в реках вокруг больше не пригодна для питья. После Каменного Дождя уцелело не так много городов, но они разрастаются, и со временем, я уверен, ваши правители решат, что могут угрожать нам. Поэтому Совет и поставил вопрос об окончательном уничтожении городов.

– Но ведь тут же мы… – прошептала Ромашка. – Тут же люди!

– Люди… – эхом повторил Мирослав. – Люди… У нас многие на Совете выступили против, и тогда решили отправить по одному человеку в восемь разных городов, чтобы они прожили там год, а потом вернулись и рассказали, как живут здесь люди, можно ли обратиться к ним, можно ли дать им время исправить ситуацию. А времени почти нет! Мертвые воды скоро заразят великие реки… Ты понимаешь, Ромашка? Сейчас вокруг города большая пустыня, и если ничего не делать, она будет расти и дальше, и расти очень быстро, с каждым годом все быстрее. Разве ты не замечаешь? Вы почти не видите солнца и звезд, у вас круглый год тепло и не бывает ветра.

– Мы привыкли…

– Вы привыкли! – Мирослав усмехнулся, и Ромашка, наконец, подняла взгляд. – В городе у вас действительно страшно, а то, что происходит за стеной из-за вас – еще страшнее. Но вы привыкли, вам не хочется ничего менять. Вами, как марионетками, управляет жалкая кучка нелюдей, а вы…

Он встал и стер носком ботинка рисунок с пыльной ступени.

– Через семь недель я должен вернуться домой и рассказать на совете обо всем, что здесь видел. И доказать, что у нас с вами еще есть шанс все изменить. Понимаешь, Ромашка?

Ромашка не сразу смогла ответить.

– Понимаю, – пробормотала она вдруг осипшим голосом. – Понимаю… Нелегко тебе придется на совете. Будешь доказывать, что черное – это белое?

– Я не изменил решения. И сделаю все возможное, чтобы Совет принял нашу сторону. Я пока еще верю, что в городе есть люди, которым небезразлично то, что происходит.

– Все еще веришь?

– Да, Ромашка, пока верю. Хотя я все еще многого не понимаю…

Уже смеркалось, когда Ромашка и Мирослав вышли из подъезда. Серое беззвездное небо куполом накрывало город. Девушка надеялась сегодня добраться домой без приключений, а то вдруг Мирослав все-таки разочаруется в людях? Жизнь в городе почти излечила его от излишней доверчивости и научила осторожничать, но вера в людей, в то, что до сердца каждого человека можно достучаться, осталась неизменной.

В этот вечер Ромашка стояла на коленях пред распахнутым окном, лист бумаги и баночка с водой – на подоконнике. Сначала девушка нарисовала два дома, два черных дома, а потом… потом скомкала рисунок и бросила на пол промоченный акварелью комок. Взяла новый лист. Ромашка все еще сомневалась, с чего начать, и выходило, что без этих двух домов она никак обойтись не могла – хоть что-то на ее рисунке должно быть привычным, реальным. Вздохнув, Ромашка снова обмакнула кисть в черную краску и нарисовала крайние здания, но уделила им на листе намного меньше места. «Это как будто я забралась на крышу своего дома или еще выше», – решила девушка. Стену она рисовать не стала, вместо нее обозначила край города рвом. Ромашка не знала, как должна выглядеть ядовитая вода, но голубой краской ее рисовать уж точно не стоило. Жидкость во рву получилась желто-зелено-бурой, а за рвом девушка нарисовала мертвую землю. Мертвую, думала она, это значит без зелени, то есть пустыню, но не такую, где песок… Поэтому мертвая земля была у нее на рисунке красно-желтая, с темными трещинами, которые паутиной уходили к горизонту. А за мертвой землей – тут уж Ромашка не удержалась – высился зеленый холм с густым лесом у подножия, и все это освещало застывшее высоко в небе яркое, лучистое солнце.

На третий день после встречи с Мирославом случилось, в общем-то, самое обычное: вечером жители Кольцевой услышали жуткий грохот, за ним – выстрелы. Ромашка бы и не вспомнила об этом, но наутро в новостях дикторша с милым лицом сообщила, что проводились ремонтные работы возле стены, из-за чего граждане могли слышать шум. Дикторша очень старалась успокоить людей и уверить, что ничего особенного не произошло, и вот это показалось Ромашке подозрительным.

Потом рассказывали о нападении бандитов на патрульных полицейских, а девушка подумала, что, наверное, Мирослав так и не смог отговорить смельчаков делать подкоп или взрывать стену. Скорее всего, заговорщиков уже допрашивают в отделении. «Наверное, в новостях больше ничего не скажут», – Ромашка потянулась к пульту, но так и не успела выключить телевизор.

– Как мы уже сообщали, вчера, около десяти часов вечера, банда отморозков напала на патрульных полицейских, исполнявших свой долг перед гражданами нашего города. Пять человек были зверски убиты. После опроса свидетелей полиции удалось составить фото-робот главаря шайки. Если вы обладаете информацией о возможном местонахождении этого человека…

С экрана смотрело с трудом, но все же узнаваемое лицо чужака-Мирослава.

– Этого не может быть!

С такой мыслью Ромашка засыпала и просыпалась уже несколько дней. От Мирослава не было вестей, но девушка знала, что его не нашли – в каждом выпуске новостей показывали его фото-робот, а позже – снимок, сделанный при аресте почти год назад.

– Он не мог, он не убийца! – убеждала себя девушка всякий раз, когда видела его лицо на экране.

Через день к списку злодеяний чужака прибавили еще четыре убийства, а потом еще два. Об опасном преступнике говорили даже в университете, куда Ромашка зашла обсудить с преподавателем дипломный проект. Неизвестный человек, фото которого сутками показывали по телевизору, внушал страх горожанам, но, когда в присутствии девушки коллеги принялись обсуждать последние новости, ее руководитель только посмеялся.

– Не знаю, кто на самом деле этот человек, – сказал он после Ромашке, – но, думаю, несомненно, положительный! Множество преступлений происходит каждый день, и не об одном из них не говорят на всех каналах. А ведь сколько достойных людей гибнет просто по дороге домой! Вспомнить хотя бы нашего декана – замечательнейший был человек! – пожилой преподаватель вздохнул. – Неспроста это все, неспроста…