Эпиграммы Евгению Леонову Нам с детства путь его знаком. Вот только много лет, куда идёт он с Пятачком — большой-большой секрет. Валентину Гафту О поклоненье без предела! Вас любит зритель оГАФТелый. Пускай комедии и драмы отыщут Вас и вдохновят. Пускай почаще эпиграммы в свет выпускает «ГАФТиздат». Льву Дурову Мы любим в цирке Дуровых смотреть: умеют от зверей не озвереть. Куда сложнее жить не озверев, когда ты сам и Дуров, сам и лев. Юрию Никулину Никулинская слава голосиста. Казалось бы, заслуженный почёт, но, если приглядеться, жизнь артиста — не жизнь, а просто цирк и анекдот. Богдану Ступке (исполнителю роли Тевье-Молочника) Он – бог, он – Шива многокрылый, нет, русский человек скорей, нет-нет, он – українець щирий, но, боже мой, какой еврей! Театру «Ромэн» Что за песня – это крик вселенной, страсть такая и такой дурман, что с любым цыганом из «Ромэна» просто грех не завести роман. Зиновию Гердту (исполнителю роли Люциуса в театре кукол и Мефистофеля – в кино) Мы изучили фас его и профиль, и голос полюбили горячо. Был Люциус, теперь он – Мефистофель. Какого Гердта надо вам ещё? Юрий Кобрин / Вильнюс / Родился 21.05.1943 в г. Черногорске Красноярского края в семье офицера Советской Армии. В связи с переназначениями отца учился в пяти школах СССР. С 1950 г. по настоящее время (с перерывом 1956 1960) живёт в Литве. Работал на ТЭЦ «Сахалинэлектро», заводах Каунаса и Вильнюса. Учился в Вильнюсском госпединституте и на Высших литературных курсах в Москве. Первые публикации относятся к 1961 году. Рекомендацию в Союз писателей СССР в 1966 г. ему дал Арсений Тарковский. Автор 13 стихотворных книг и 13 переводных сборников литовских поэтов. Ю. Кобрин – заслуженный деятель искусств России, академик Европейской Академии Естественных Наук (ФРГ), кавалер ордена Дружбы (РФ) и ордена Великого князя Литовского Гедиминаса (ЛР), вице-президент Международной Федерации Русскоязычных Писателей, член Высшего Творческого Совета Союза Писателей XXI века, член Союза писателей Москвы, Союза российских писателей, Союза писателей Литвы. Лестница Двадцать две ступеньки – вверх и вниз, лестница крутая винтовая… Голос свыше тихий: «Не сорвись, лёгкой жизни нет и не бывает…» Лестница узка и без перил, слева, справа – пустота сквозная. Кажется, идём уже без сил, каждая ступенька ледяная! Двадцать две ступеньки – это жизнь. Лёд и пламень, ложь и правда рядом. Голос свыше тихий: «Не смирись, балансируй и не жди награды…» Двадцать две ступеньки – вверх и вниз, сделал первый шаг, а там – не сетуй! За руку мою сильней держись, через темень мы выходим к свету. Двадцать две ступеньки… Аноним из подвала в спины целит взглядом. А над нами – белый Серафим, а под нами – сатана из ада! Каждая ступенька – это год, и судьба такая винтовая… В небо жизни лестница ведёт, но об этом речь пойдёт другая. Друг для друга
Мы созданы друг против друга, нам тесно вдвоём на земле, и чувств остывающих уголь тускнеет в печальной золе. Мы созданы друг против друга, такая уж выпала жизнь, вращающаяся по кругу, за поручни только держись… Мы созданы друг против друга, натягивая удила, не знаем, чья это заслуга нас друг против друга свела. Читай напряжённую повесть про бешеную карусель, измучив друг друга на совесть, какую преследуем цель? Мы созданы друг против друга, со взглядом сшибается взгляд, косится зрачком конь муругий, безумен у белого взгляд. Но – лопнула резко подпруга, и времени грохнул заряд, волною швыряясь упругой в тела, что, обнявшись, летят. Над бездной летят друг для друга! Какая прекрасная жизнь… Над взорванной площадью круга и после меня держись! Терпение Всю страсть спрессовали в словесный заряд, такое в беспамятстве вместе творили, что каждый другого убить был бы рад за то, о чём через секунду б забыли. В духовной тщете – мы часть голытьбы — рвались, чтоб испить из иного колодца, губами прильнуть к измененью судьбы, с которой, известно, напрасно бороться. Всё мнилось, наладятся наши дела: не золото нас защитит, а полуда от окиси жизни, что ржой зацвела, покуда в друзья набивался Иуда… Защитнее олово то серебра, скромна из советского быта посуда, мы честно желали друг другу добра, как дети в сочельник, в надежде на чудо. Терпенью учусь у травы и вола, на сердце не копится злая остуда, не зря же до срока сирень расцвела и голубь взлетел неизвестно откуда. |
