Ну а главный наш герой — стойка с легкой бамбуковой палочкой для игры лимбо, стояла в центре бывшего ринга. Маты мы оттащили в сторону и сложили квадратом, чтобы желающие могли поваляться.

Проходящий мимо парень чиркнул зажигалкой и выдохнул клуб сигаретного дыма. Я незаметно вздохнул. Эх, запрет на курение! Как жаль, что сейчас его нельзя применить! Если так сделать чисто на нашей площадке, то привыкающий к свободе народ просто не оценит. И проголосует ногами, в смысле, перестанет приходить. Такое можно будет провернуть, когда мы уже наберем свою аудиторию ценителей и фанатов, но не сейчас, увы.

— Погонами будут цепляться, — изрекла Наташа, следя за тем, как курсанты разбредаются по помещению.

— Пусть раздеваются до пояса, — хихикнула Ева.

— Слушайте, а вроде народу больше, чем в первый раз? — сказал Бегемот. — Или мне кажется?

— Не кажется, — покачал головой я. — В прошлый раз к этому времени было всего человек сто. А сейчас уже человек четыреста. Скоро придется двери закрывать, потому что больше шести сотен помещение просто не выдержит, мы задохнемся тут все.

— В смысле — закрывать? — возмутился Бегемот. — У нас же тут не по местам билеты… Мы зря что ли объявки в газетах пишем? И расклеиваем еще. И вообще…

— Ой, да ладно, — Наташа дернула голым плечом. Цветочный венок на шее заколыхался. — Пусть как в автобусе стоят, может им так хочется…

«В чем-то благословенные времена, — подумал я. — Пожарка и санэпидстанция в некотором анабиозе, твори, что хочешь…»

— Есть такая штука, как репутация, — хмыкнул я. — Пара вечеринок в режиме «дышать нечем», и уже на третьей количество народу снизится само собой.

— Ты слишком серьезный! — Наташа ткнула в меня пальцем. — Тебе сейчас лезть на сцену, так что снимай с рожи эту взрослую маску.

— Да-да, и надевай маску дурака, я понял, — подмигнул я.

Народ все прибывал. Ручеек людей от входа слегка поредел, но все еще не иссяк. По залу бродили люди с картонными стаканчиками для мороженого, несколько коробок которых нам откуда-то приволок Колямба. И в стаканчиках торчали разноцветные зонтики из цветной бумаги и зубочисток. Пальцы от клея до сих пор нормально не отмылись. Но однако… что-то в этом есть. Весь этот кустарный антураж на бетонных стенах, барная стойка из чего попало, цветочные леи из гофрированной бумаги… У Наташи явное чутье на гармоничный антураж, в отличие от тех же девчонок в школе. Бельфегор наигрывал на своем поливоксе что-то похожее на рэгги… Атмосферно получилось.

— Алоха, друзья! — сказал я в микрофон и помахал руками. — Мы с Натахой точно не знаем, как выглядят вечеринки на Гавайях, но будем очень стараться.

— Короче, план такой! — подключилась Наташа, снимая второй микрофон из стойки. — Сначала у нас на сцене потанцуют девчонки, вы, кстати, тоже можете танцевать. Потом будет чемпионат по лимбо, потом снова потанцуем, потом продолжение чемпионата, а потом…

— Кстати, нашего бармена не обижайте, он сегодня первый день работает, — сказал я, обратив внимание на толчею рядом с нашей барной стойкой. Зонтики явно пользовались большим успехом. Главное, чтобы Макс там не запарился с относительно новым для себя делом. Мечтать — это, конечно, хорошо. Но реальность от кино все-таки отличается.

Танцовщицы, одетые в юбки из лоскутов зеленой ткани и белые майки забрались на сцену. И на ней сразу стало тесно, разумеется.

Бельфегор показал большой палец и включил Боба Марли. Публика радостно заголосила и зашевелилась. Вечеринка началась.

— Света, сколько у нас народу? — спросил я, когда дверь наконец-то впустила последних желающих и закрылась.

— Семьсот два человека, — чуть устало сказала Света. — Слушайте, нам надо придумать что-то для денег. Чтобы их сразу отсюда увозить что ли… Лично мне совершенно неуютно с этой сумкой…

— Скоро я получу права, у и нас будут свои собственные колеса, — сказал я. — А пока придется очень внимательно следить. Дюша, не оставляй Свету одну, хорошо?

— Бу-сде! — браво приосанился Бегемот и обнял Свету за талию.

— Видел уже? — спросил прямо в ухо Жан и сунул мне в руку газетный листок формата а-четыре. — Это мы специально для вечеринок придумали!

Я пробежался взглядом по мини-газетке. Называлась она «МикроАфрика». Передовица рассказывала, что такое лимбо, сбоку была колонка новостей, а на обратной стороне — интервью с каким-то Саней Батуриным с фотокарточкой, пара анекдотов и короткая статейка про Боба Марли. Хотел сначала спросить, кто такой этот Батурин, потом прочитал наискосок и понял. Да никто, собственно. Один из посетителей нашей прошлой вечеринки, который дрался подушками и очень эмоционально об этом рассказывал.

— Я подумал, что мы не сможем выпускать целый журнал к каждой вечеринке, — торопливо принялся объяснять Жан. — А если сделать вот такие листки и продавать их совсем-совсем недорого…

— То их расхватают, а потом даже в виде мусора они сработают как реклама, — кивнул я. — А если сюда еще и рекламные блоки продавать, то это может оказаться куда более прибыльным делом.

— Блин, точно… — Жан выхватил у меня листок и провел по нему пальцами. — Вот тут нормально бы смотрелся квадратик с рекламой. И вот тут тоже…

«Летние дети! — мысленно усмехнулся я. — Для них пока что реклама не стала назойливой и липкой. Им пока что это все только в радость».

— Веееелиал! — надо мной нависла Наташа. — Ты опять слишком серьезный. Я волнуюсь!

— Все-все-все! — я вскочил с места. — Ты абсолютно права, моя королева. Это никуда не годится. Надо срочно сделать какую-нибудь глупость. Ни у кого запасных трусов с собой нет?

— Зачем тебе трусы? — подавившись смешком, спросила Света.

— А я их натурально надену на голову, — сказал я и скорчил рожу. — Может тогда Наташа перестанет переживать, что я слишком серьезный. А у тебя есть? Обещаю вернуть целыми, честно-честно!

— Пойдем уже на ринг, трусоголовый! — гордо вздернув подбородок, сказала Наташа.

Несмотря на семь сотен человек, вызвать первого желающего пройти под бамбуковой палочкой оказалось непросто. Публика радостно нам хлопала, смеялась нашим шуткам, осаждала бар, но смелых сходу не нашлось. Только после того, как мы с Наташей трижды показали пример, понижая планку. И только тогда наконец раздался долгожданный возглас одного из реднеков, которые и в прошлый раз отрывались на нашем ринге.

— Давайте я! — сказал мужик и поднял руку. — Чего скучные все такие? Ребятишки вам развлечения придумывают, а прижали пятые точки. Страшно что ли?

— Еее! — Наташа захлопала в ладоши. — Если никто больше не выйдет, мы вас объявим чемпионом и подарим приз!

— Точняк! — я пожал дядьке руку. — И наши прекрасные танцовщицы будут танцевать вокруг вас гавайские танцы, а остальные пусть вам завидуют.

— Эй, я тоже хочу! — подал голос из дальнего ряда патлатый парень со смутно знакомым лицом. В рок-клубе виделись.

— А приз какой? — спросила девушка из самых первых рядов.

— Хранитель приза у нас Макс, — я ткнул пальцем в сторону бара. — Можете догадаться, что именно там такое…

В качестве приза мы заготовили бутылку кубинского рома, которую Макс достал со своих антресолей. Из запасов его отца. И сообщил, что отец все равно ром не любит, так что без дела пылится. И коробка шоколадных конфет «Ассорти».

— Оооо! — публика радостно зашевелилась. К сцене начали проталкиваться желающие.

— Веееелиал! — сказала Наташа в микрофон, округлив глаза. — Так это получается, мы с тобой просто не сказали, что будет призом, вот они и тухлили тут все?

— Это все из-за того, что вы мне не дали трусы на голову надеть! — заявил я, выставив вперед палец. Публика радостно заржала.

Бельфегор снова заиграл свое рэгги, все по очереди принялись выгибаться и проходить под бамбуковой палкой.

«А ведь получается! — думал я, вглядываясь в лица. — В двадцать первом веке такое бы, возможно, уже не прокатило, но сейчас, черт возьми, они ведь счастливы!»