— Да ничего, — пробормотал Бельфегор.

— У нас все равно перерыв, — сказал Кирилл.

— Я думаю, что наша беседа потребует более продолжительного времени, чем ваш перерыв, — улыбнулась Кристина. — Саша, вы не будете против приехать ко мне домой? Видите ли, разговор у нас с вами должен быть откровенный. И я бы даже сказала, интимный… Мои вопросы могут показаться не очень тактичными, и мне бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя неловко перед вашими друзьями. Ну так что, вы придете?

— Ух, наконец-то она ушла, — с облегчением выдохнул Жан, проводив взглядом скрывшуюся наверху лестницы Кристину. — Я рядом с ней не в своей тарелке себя чувствую.

Когда Кристина, получив клятвенное заверение от Астарота, что тот непременно нанесет ей визит сегодня после записи, она ослепительно всем улыбнулась и сообщила, что сейчас ей пора. Обожгла «ангелочков» своей ослепительной улыбкой и удалилась. И Жан, воспользовавшись некоторым всеобщим остолбененнием, вытащил меня в коридор.

— Очень красивая, да, — согласно кивнул я, тряхнув головой. Реально, завораживает, что уж. Даже с учетом того, что я уже успел неплохо узнать, что за человек Кристина, и чисто разумом понимал, что никаких отношений с подобной девушкой заводить я бы не хотел, но красота ее была настолько убийственной, что даже если не хочешь, все равно будешь пялиться, как дурак. Я в жизни повидал немало красивых девушек, но в большинстве случаев на их внешность работала могучая индустрия красоты века двадцать первого. А Кристина была физическим совершенством от природы. Тем самым эталоном, на приближение к которому специалисты по косметологии и пластической хирургии пытались приблизить своих клиенток с переменным успехом.

— Честно говоря, я надеялся, что после съемок того ролика мы больше не увидимся, — Жан поежился, будто ему стало холодно.

— Так что ты хотел обсудить-то? — напомнил я. — Впечатлениями о визите Кристины поделиться?

— А? — Жа поморгал, потом лицо его прояснилось. — Ой, да нет, конечно! Короче, мне твоя помощь нужна, вот что.

— Продолжай, я заинтригован, — усмехнулся я, привалившись спиной к косяку.

— Я же тут недавно звонил Владу, — сказал он. — Ну, тому, помнишь? Группа «Рандеву».

— Ты все насчет интервью для «Африки» его пытаешься продаваить? — хмыкнул я.

— Да я уже почти продавил! — сказал Жан. — Почти…

— Ну так и в чем проблема? — я пожал плечами. — Куй, как говорится, железо, не отходя от кассы, и все такое. И будут тебе счастье.

— Понимаешь, какое дело, — помялся Жан. — Он не то, чтобы согласился. Он просто перестал категорически отказываться. Лед как будто тронулся, но я опасаюсь, что моего авторитета не хватит, чтобы его дожать.

— Моральная поддержка нужна, да? — усмехнулся я.

— У тебя в этом деле лучше получается, — сказал Жан. — Влад тебя уважает. Передавал тебе привет и спрашивал, как дела, кстати.

— Приятно слышать, — задумчиво проговорил я. Влад — это хорошо. Влад — это хорошая связь, ее нужно поддерживать. Такие знакомства следует приберегать для крайних случаях и без нужды не эксплуатировать. Слишком на разных социальных уровнях мы с ним сейчас находимся. И Жан только что принес неплохой повод этот контакт поддержать…

— Ну так что, сходишь вместе со мной на встречу? — потормошил меня Жан. — Какое-то у тебя лицо странное. Что-то не так? Думаешь, у нас не получится?

— Не попробуем, не узнаем, — я подмигнул. — Давай, выкладывай диспозицию, на что там надо склонить нашего олигарха.

— В общем, я когда про обычное интервью говорил, он сразу в отказ, — началь Жан. — Но потом я понял, что повел себя как дурак. Потому что «Африка» — это же не «Молодежная правда» и не газета «Труд» какая-нибудь. Формат ведь может быть совсем любой. Вот я и подумал, что… В общем, если попробовать написать статью про «Рандеву», как мы про «Ангелов» публиковали. И тут он, вроде как, заинтересовался, но все равно недостаточно. Как я понял, он не очень любит, когда в его частную жизнь лезут.

— Значит надо лезть в общественную, а не в частную, — философски заметил я.

— Что? — встрепенулся Жан.

— Ничего конкретного, идея пока в разработке, — покачал головой я. — Вы уже назначили встречу?

— Да, он просил подъехать на «муку» завтра или послезавтра, — с готовностью отозвался Жан. — Ну, то есть, не совсем так, конечно. Когда он прогнулся и засомневался, я сам сказал, что я приеду на «муку», а он согласился. Мол, ничего не обещаю, но забегай, мы с мужиками все равно репетируем.

— Когда они работают, интересно? — фыркнул я. — Ладно, давай тогда одеваться, поехали.

— Так это только завтра! — нахмурился Жан.

— Завтра я с тобой поеду, а сегодня ты со мной, — я похлопал его по плечу. — Парням я тут все равно не нужен, на записи от меня все равно никакой пользы. Так что поехали займемся другими делами.

— На «Фазенде»? — спросил Жан.

— Почти, — снова подмигнул я. — Вот скажи мне, друг мой Жан, твоя редакция «Африки» в каком помещении квартирует?

— В бывшей комнате школьника, — сказал Жан. — Там раньше были всякие дворовые кружки мягкой игрушки и еще какие-то. Но теперь все сдулось, но Иван подсуетился, и нам дали там комнату. Правда там, блин, место, оказывается, жирное. И к директору уже третий ушлый тип подкатывает, чтобы она помещение сдала под магазин. Она раньше отказывалась, а вот последний… В общем, теперь в соседней комнате продается всякое разное. И на запах бухла уже стали стекаться окрестные алкаши. В общем…

— В общем, понятно, — усмехнулся я. — У нас с твоей девушкой одновременно в головах возникла идея, что мы все будем работать эффективнее, если заведем себе офис. А поскольку прибыль у нас пока нерегулярная, значит и помещение нам нужно как можно более бесплатное.

— Краденая кобыла дешевле купленной, — усмехнулся Жан.

— Точно, — кивнул я. — Вот давай мы с тобой сегодня и попробуем себе подобное помещение намутить. «Фазенда» как-то не очень подходит, неуютно там для ежедневной работы.

Троллейбус совершенно внезапно остановился и распахнул двери.

— Дальше не едем, все перекрыто, — сообщил водитель. — Так что кому надо быстрее, лучше пешком.

Пассажиры недовольно загудели, часть народа потянулась к дверям, часть осталась сидеть.

— А почему перекрыто-то? — выкрикнул кто-то.

— Блин, похороны! — всплеснул руками Жан. — Вовчик, потопали до трамвая, это явно надолго!

— Кого-то важного хоронят? — поднимаясь с места, спросил я.

— Ну как… — хмыкнул Жан. — Для кого как. Илью Мельникова.

— Подожди… Мельникова? — нахмурился я. — А к Ивану он имеет какое-то отношение?

— Родной брат, ага, — кивнул Жан.

— Ничего себе… — присвистнул я, оценив размах траурной процессии. Сам катафалк уже проехал, теперь следом тянулось шествие. Народу — как на первомайской демонстрации. По центру дороги едут машины, по бокам проезжей части — пешеходы. Некоторые волокут громоздкие венки, а кто-то явно видно просто прибился к движняку в центре города. Из чистого любопытства. Среди машин процессии было много иномарок. Наверное, вообще все, которые есть в Новокиневске. Среди машин ехал грузовик-платформа, который переделали в импровизированную сцену. В середине стояла певичка в блестящем платье и пела в микрофон:

— Светлые сны о тебе

Будто предвестники счастья

Жизнь происходит в борьбе,

За солнцем приходит ненастье…

— Это Алла Снегова, — ткнул Жан пальцем в сторону певички. — Она была любовницей Ильи, и он написал в завещании, что она должна обязательно петь на его похоронах.

— Не холодно же ей в одном платье-то… — усмехнулся я.

— Тут еще где-то должны быть цирковые акробаты, — продолжал Жан. — Наверное, проехали уже, перед катафалком были…

Что-то такое кольнуло меня в подсознание. Мельников… Мельников… Сам-то я в девяностые не был в Новокиневске, но друзья-знакомцы-одноклассники были. И рассказывали, ясен пень, про лихую эпоху всякое разное. И чаще всего в этих рассказах фигурировала фамилия Мельниковых. Вроде как, были такие братья-акробатья, теневые воротилы и магнаты, которые в девяностые устроили из Новокиневска сущий ад. Когда я с Иваном познакомился, у меня даже не ворохнулось ничего. Мало ли Мельниковых? Не самая редкая фамилия, прямо скажем. А вот сейчас…