Надо же, думаю о чем угодно, только не о предстоящем разговоре. Первый признак того, что эта беседа меня несколько… нервирует. И дело даже не в том, что я болтаю с представителем демонизированной и всемогущей конторы, а…

Да просто я не знаю, чего ждать. Зачем Званцов меня вызвал на беседу? Хочет свесить на меня обязанности быть глазами и ушами «глубоких бурильщиков» в новокиневском рок-клубе? Или… Или, может быть, КГБ в курсе этих вот перемещений во времени с заменой личностей? Ну а что, судя по тому, что я знаю как минимум одного своего «товарища по несчастью», значит есть и другие. А раз такое случается, то должны быть люди, которые тоже в курсе. А если секрет знает трое, то один из них непременно осведомитель КГБ. Теперь вопрос, знают ли нашу с Иваном историю трое. Или все-таки…

— Вы ведь любите истории, верно? — спросил Званцов. — Интересные, захватывающие, поучительные… Вот и я хочу вам сейчас рассказать одну историю.

— Поучительную? — усмехнулся я.

— Как посмотреть, — пожал плечами кгб-шник. — Итак, жил в конце шестидесятых годов в одном городке в американской глубинке мужчина. Работал обычным школьным учителем, а на досуге почитывал разную мистическую литературу. Особенно его увлекали труды индийских гуру. И однажды он настолько проникся, что даже занялся йогой. Натурой он был увлекающейся, кроме того — йога штука полезная для здоровья. В общем, он решил, что непременно должен поделиться своей мудростью. Вот только слушателей он нашел специфических. Пациентов психлечебницы.

— Неужели йога его довела до шизофрении? — спросил я, чтобы заполнить возникшую паузу.

— Нет, не йога, — покачал головой Званцов. — Супруга его отнеслась без понимания к тому, что он бросил работу в школе и все дни напролет начал проводить в парке. Изображая то одну, то другую асану. Асаны, если вы не в курсе — это такие упражнения, если можно так это назвать.

— Позы, — подсказал я.

— Да, верно, — покивал он.

Говорил он долго. История его была про основателя секты «Дхарма»*. Правда, понял я это только где-то к середине его рассказа. Про секту я знал, прогремели эти ребята на весь мир. Сначала историей о массовом самоубийстве в Техасе, а потом еще одной, похожей, но уже в Новой Зеландии. И процесс по делу этих ребят был делом довольно скандальным. Потому что по ходу пьесы под маской блаженных медитирующих на свой пупок культистов вскрылись какие-то финансовые махинации, шпионаж и даже наемные убийства. Увлеченный йогой мужик, которого бросила жена, пока сидел в психушке, навербовал себе последователей, и когда вся эта команда покинула стены медицинского учреждения, то все участники были готовы нести свет нового учения, густо замешанного на индийской и скандинавской мистике и культе личности главного босса, в массы. Хрен знает, верили они действительно во всю эту эзотерику, но прибыль они собрали изрядную. В начале они действовали так: находили богатенького буратину в смятении чувств, обрабатывали его, обещая, что помогут разобраться во внутреннем мире. Вовлекали в свои посиделки под наркотой. А потом простодушный буратина умирал. Кончал жизнь самоубийством. Мол, эту жизнь исправить уже нельзя, но можно подготовить все к перерождению, и тогда в следующей жизни все будет отлично. И чтобы сбылось это «отлично» побыстрее, нужно просто разбежаться и сигануть с высокого этажа. Вниз головой. И тогда твою освобожденную душу подхватит колесо Сансары и понесет в светлое будущее. А потом случилось самоубийство на несколько десятков человек, за секту взялись ФБР, АНБ и прочие героические спецслужбы, и искоренили гнездо опасной философии. Но секта оказалась неожиданно живучей. И возродилась снова, но теперь уже в Новой Зеландии. Где тоже отметилась мощным новостным поводом — самоубившимися подростками.

— Отсюда мораль? — произнес я, когда Званцов замолчал.

— Мораль? — переспросил он.

— Ну, вряд ли же вы меня пригласили на встречу, чтобы пересказать статью из желтой прессы со своими дополнениями…

— Интересная история? — спросил Званцов.

— Познавательно, — хмыкнул я.

— Видите ли, Владимир Викторович, — Званцов придал своему лицу философски-задумчивый вид. — Как вы верно сказали, такие истории хорошо читать в желтой прессе. Поцокать многозначительно. Покачать головой. Сказать: «Вот дураки какие, я-то на такие сказочки точно бы не поддался». И совсем нехорошо, когда такие вот истории начинают происходить совсем близко.

— Вы хотите сказать, что в Новокиневске появилась эта секта? — в лоб спросил я.

— Да, — просто кивнул Званцов. — У меня есть все основания, чтобы это подозревать.

— Ну да, сейчас каких только придурков не повылазило, это точно, — вздохнул я. Сложно сказать, как я отношусь к этому явлению. Меня самого и моих друзей как-то все это обходило. Только через пятые руки доходили рассказы о том, что сводного кума двоюродная сестра попала в какой-то ашрам, отписала ушлым гуру свою квартиру и машину, а сама уехала в дальнее поселение. Варить мыло и петь мантры.

— Да уж, придурков, — хмыкнул Званцов. — Видите ли, какая штука с этими, как вы выразились, придурками. Сегодня над ними смеются и крутят пальцем у виска, а через месяц находят пятьдесят трупов. С блаженными улыбками на мертвых лицах.

— Я осуждаю, честно, — сказал я. — Только вот в толк не возьму, к чему вы ведете этот разговор. От меня требуется куда-то внедриться что ли?

— Давайте будем считать, что это своего рода предостережение, — без улыбки произнес Званцов. — Предупрежден, значит вооружен, так ведь у нас говорят?

— Хм… — я озадаченно посмотрел на Званцова. Тот был невозмутим. Хрен по его лицу вообще можно что-то понять. — Это в том смысле, что если кто-то подсядет мне на уши на тему занимательной индийской философии и йоги, чтобы я ни в какую не соглашался принять в этом движняке участие?

— Видите ли, Владимир Викторович, первые звоночки о том, что в Новокиневске действует именно «Дхарма», а не просто ребятишки играются, мы получили уже полгода назад. И ниточки тянутся не куда-нибудь, а именно к новокиневскому рок-клубу и его окружению.

— Честно скажу, пока даже намеков ни на что подобное не слышал, — покачал головой я и напряг память. Вообще сложно сказать, конечно. Рокерская тусовка регулярно обсуждает всякую мистическую бабуйню. То их в сторону того же Кастанеды кидает, то он внезапно начинают названия чакр учить.

— Владимир Викторович, давайте кое о чем договоримся, — Званцов посмотрел прямо мне в глаза. — Если вдруг вас пригласят на какую-нибудь загадочную встречу или что-то подобное… — он сделал паузу, будто подбирая слова. — Откажитесь. Занимайтесь своими записями и концертами, но постарайтесь держаться подальше от кружков любителей философии, хорошо?

— И все? — нахмурился я.

— Скажем так, мне бы не хотелось, чтобы с вами произошли какие-нибудь неприятности, — уголки губ Званцова дрогнули, едва обозначив улыбку.

— А с чего вдруг такая трогательная забота? — я приподнял бровь. Пока он живописал мне занимательную историю из жизни американских сектантов, я как-то расслабился. А сейчас опять напрягся, потому что вообще перестал понимать, что происходит.

— Просто у меня на вас другие планы, — теперь уже явно и отчетливо улыбнулся кгб-шник. — Ничего от вас не требуется особенного. Просто сторониться нехороших людей. Мы довгорились?

— Да я вроде и не… — начал я, потом кивнул. — Да, договорились. Обещаю, что буду хорошим мальчиком и с сектантами играть не пойду.

— Вот и ладушки, — удовлетворенно кивнул Званцов.

— А какая-нибудь подписка о неразглашении будет? — спросил я. — Или хотя бы обещание никому об этом разговоре не рассказывать?

— Можете болтать сколько угодно, Владимир Викторович, — усмехнулся Званцов. — Ни в коем случае не ограничиваю вас в желании поделиться подробностями нашей встречи с друзьями, знакомыми и кем угодно еще.

Званцов улыбался, а я задумался. Это ирония какая-то сейчас? Или нет? Я представил себе, как рассказываю «ангелочкам» о том, что встречался с майором КГБ на подоконнике дома ветеранов… Кстати, с чего я вообще решил, что он майор? И что именно КГБ? Он ведь мне ни разу даже удостоверение не показал! Как отреагируют «ангелочки»?