Как же я раньше не подумала об этом!

– Кстати, никогда не спрашивал, как ты тут оказалась, – проворчал Бертран.

И я рассказала. И про грузчика-сборщика мебели, и про дрель, и про Нэлли Петровну, и про сон. А ещё вспомнила слова Илианы.

Бертран краснел и бледнел. Чёрные глаза Румпеля то вспыхивали, то гасли.

– Интерес-сно, – прошипел он. – Очень интерес-сно.

Бертран хмыкнул:

– И не говори. Девочка, обхитрившая зловещих мужиков, идущая по трупам и умело устраняющая соперниц на своём пути. Очень интересный сюжет… для сказки. Ты мне лучше скажи, батя, как ты её прошляпил?

– Руби всегда была молчаливой девочкой. Послушной и старательной. Кто бы мог подумать…

– Надо что-то делать! – я не терпеливо топнула ногой. – Белоснежка…

– Уже мертва, – Румпель пожал плечами. – Слишком много прошло времени. Ей уже дали яблоко, и теперь принцессе остаётся только ждать своего принца. Интересно другое. Я заточил Илиану в Зеркало, а её сестрицу выслал в Первомир, лишённый магии. Елена забросила Майю в Эрталию. Не думаю, что это случайно. Не думаю, что Руби не знала, откуда пришла Майя. Но как Руби связалась с матерью…

Он резко умолк.

– Тоже понял? – насмешливо переспросил Бертран.

– Зеркала. Через Илиану, – Румпель, расстегнул воротничок и отошёл к узкому окну-бойнице. Замер.

– Ненавижу фей, – прохрипел. – Мерзкие бессмертные твари! Никогда не знаешь в какой момент из доброй спасательницы замарашек и дровосеков эта зараза становится стервой, способной насылать несмываемые проклятья. Это был заговор двух фей и одной пред-феи. Через зеркала. Уничтожить Анри, свалить вину на его супругу. Руками Белоснежки казнить королеву. Потом устранить принцессу. Или наоборот – руками королевы убить принцессу…

– И что нам теперь делать? – тихо спросила я.

Капитан обернулся и мрачно взглянул на меня.

– Финал сказки близок. И не мы одни знаем сюжет, не так ли? Видимо, Елена… Нелли Петровна в Первомире читала эту книгу, а затем сообщила Илиане. Та – Руби. Сказки очень сопротивляются, когда их сюжет пытаются изменить. А потому феи пошли не поперёк, а по течению сюжета. Какого чёрта, Майя, ты меня не послушалась?!

– Не смей её пугать! – прорычал Бертран. – Ты только детей, похоже, и умеешь делать, а как обращаться с женщинами – нет. Одну прошляпил, другую перепугал насмерть. И ты всерьёз считал, что после всего этого она должна была тебя слушаться?! Дыба, пытки и… Я охренел, когда услышал. Даже я поверил, что Анри убил ты.

Румпель устало отмахнулся, болезненно морщась:

– Иллюзии. Рекомендую. Крайне способствуют росту репутации. Такие же иллюзии, как кровь на полу зеркальной комнаты и тела королев. В королевской темнице давно нет узников.

И тут до меня дошло. Иллюзии?! Иллюзии! Да ты ж… гад! Мерзавец! Я зашипела и бросилась на Волка. От неожиданности он не успел перехватить мои руки, и я проехалась ногтями по его щеке, оставив алую полосу.

– Убери свою женщину! – прорычал Румпель, крепко схватив мои запястья. – Пока не убил.

Я ударила его коленом в пах, но промазала. Ярость бурлила, переполняя. Бертран подскочил, вырвал, обнял, с усилием прижав к себе.

– Тише, моя хорошая.

– Спасибо, – буркнул Румпель.

– Не за что. Я сам тебя покалечу. И не ногтями – шпагой.

В объятьях Кота я как-то выдохнула и ослабела, понимая, что сейчас не время для разборок. Но как же хотелось ударить его как можно больнее. Иллюзии! Мне тогда было так плохо, я ведь поверила…

– Майя, – шепнул Бертран, поворачивая меня к себе. – Женщина моя… Тише, моя хорошая.

– Давай найдём тебе другую женщину? Менее сумасшедшую.

Кот злобно глянул на отца.

– Я лучше себе папаню другого найду. Более адекватного.

– Хватит! – рявкнула я, снова раздражаясь. – Заканчивайте препираться. Белоснежка съела яблоко, её найдёт королевич, а я погибну! Потому что так хочет эта проклятая сказка! А вы выясняете кто там из вас круче!

Румпель мрачно покосился на меня.

– Есть план. Сказка должна завершиться, не так ли? И она завершится. Как ей и положено: добро торжествует, зло наказано.

– Уж не себя ли ты собираешься наказывать? – съязвила я.

– Заткнись, Майя. Вижу, ты успокоилась. А, значит, можешь меня услышать. Я давал тебе три дня подумать насчёт сделки. Но время против нас. Ты должна дать ответ сейчас.

Я задохнулась от ярости.

– Нет! – заорала на него. – Нет! Трижды нет! Я никогда не отдам тебе мою дочку!

– Батя, тебе что, сына мало? – проворчал Бертран, прижимая меня к себе.

Румпель устало вздохнул, закатил глаза. Провёл пальцем по щеке, посмотрел на кровь. Верхняя губа его нервно дёрнулась.

– Как с вами с-сложно! Хорошо, Майя, давай изменим условия сделки: когда Ане исполнится восемнадцать лет, я приду за ней. И, если ты не захочешь отдать мне дочь, то отдашь мне… тыкву.

– Что?

Мне послышалось?

– Тыкву. Она же полезная: кератин, витамины, калий, магний, железо. Профилактика от туберкулёза и кариеса. Разве нет?

Он с неуместным ехидством взглянул на меня, а я от неожиданности смогла лишь захлопать глазами. Нет, он что, серьёзно?

– Я чего-то не знаю? – ревниво поинтересовался Бертран.

– Давай уточним, – просипела я, голос внезапно закончился, – то есть, ты согласен поменять мою дочь на тыкву?! Я верно понимаю, что тебе всё равно, Аня или тыква?! Ты считаешь, что…

– Майя, – Румпель мрачно посмотрел на меня, – не заводись. Ты же умеешь читать то, что написано мелким шрифтом? Знаешь, насколько важна формулировка? Что я только что сказал?

– Если я не соглашусь отдать тебе мою дочь, то вместо неё должна отдать тыкву.

– Верно. Где я сказал, что для меня они равноценны?

– Это само собой понятно! Или Аня или…

– Женщина, – простонал Волк, теряя терпение, – я сказал, что окончательное решение оставляю за тобой. Ты решишь сама, когда твоей дочери исполнится восемнадцать лет.

– И в чём подвох? – подозрительно уточнила я.

– Думай. Или так, или никак.

– Мы как-нибудь сами справимся, – проворчал Бертран, увлекая меня к выходу. – Без твоих гениальных планов…

Но я уже просчитала риски и всё взвесила.

– Ладно. Итак, Румпельштильцхен, ты помогаешь мне выбраться живой и здоровой из этой сказки, а я, через шестнадцать лет, когда Ане исполнится восемнадцать, по собственному желанию и выбору отдаю тебе либо дочь, либо тыкву. Обычный овощ от двух до десяти килограмм. И ты не используешь никаких методов влияния на меня: ни гипноза, ни внушения, ни иллюзий.

– Всё верно. Согласна?

– Согласна.

Бертран выдохнул, скрипнул зубами, а затем возмутился:

– Майя, не..

Но Румпель успел раньше:

– С-сделка завершена. С-сделка сос-стоялась.

Солнце поднялось над горизонтом, искривлённом скомканной бумагой горных цепей, когда Руби, пританцовывающая от радости, наконец увидела королевский замок. Перебросила корзинку в другую руку и остановилась на краю леса, с наслаждением наблюдая, как красноватый свет заливает белые стены.

«Я смогла, – подумала ликующе, – я это сделала!»

У Майи теперь не осталось выбора: только бежать в Первомир. А, значит, она перетянет в Эрталию законную королеву. И тогда Илиана вернёт сестру… Всё получилось! И даже он ничего не заподозрил! А, между прочим, его тётушка опасалась сильнее, чем покойника-короля.

– А в корзине – пирожки? – раздалось позади.

Руби подпрыгнула, задрожав от знакомого низкого холодного голоса. Обернулась, стараясь удержать на губах милую улыбку безмозглой дурочки. Позади, на поваленном корявом дереве сидел мужчина в чёрной одежде. Высокий, худощавый, похожий на долговязого журавля. Со скуластым лицом, одну из скул которого расчертила длинная красная царапина. «Или на волка с голодным брюхом», – невольно отметила девушка.