Я задыхалась. Я больше не могла тут оставаться. Закрывала внутренние глаза, стараясь не видеть то, что продолжало видеться, не слышать нечеловеческий вой пытаемого.

– Что ты хочешь? – спросила слабым, едва слышным голосом.

Но Румпель услышал.

– Твою дочь.

– Нет…

– Я не причиню ей зла, – он снова мягко коснулся моих губ большим пальцем. – Ты можешь за неё не бояться, Майя. И она мне понадобится не сейчас. Ты сможешь вернуться и наслаждаться вашим общением… шестнадцать лет. Ты сможешь её даже подготовить…

– Нет! – закричала я, пятясь. – Никогда!

Он зло сузил глаза. Но потом хрипло рассмеялся:

– Я даю тебе три дня, чтобы ты подумала. Три дня, Майя.

– Это ничего не изменит. Я не отдам тебе свою дочь. Никогда. Лучше умру. Лучше…

– Умереть это слишком легко, девочка. Запомни: у тебя три дня. На третий день время в твоём мире возобновит ход. И твоя дочь умрёт от голода, захлебнувшись собственным плачем в твоей квартире.

Он резко отвернулся и зашагал прочь. Мои ноги подкосились, и я всё же упала.

Аня… Анечка…

Я не сомневалась, что Румпель сможет это сделать.

Вспомнила мою девочку. Её пушистые светлые волосики и маленькие карие глазки… Вскочила на ноги и бросилась в Запретную башню. У меня больше не было времени для плана госпожи Карабос. И оставался лишь один выход.

Я буквально слетела вниз по лестнице, промчалась мимо скелетов, ворвалась в пустую комнату. Подскочила к тёмному зеркалу и закричала:

– Илиана!

Но зеркало оставалось таким же тёмным, словно выключенный экран смартфона.

– Илиана! Я согласна!

Мне было не до стихов, и свергнутая королева, видимо, это почувствовала. Зеркало замерцало, и я увидела страшную женщину совсем рядом. Она стояла у самой зеркальной поверхности и жадно всматривалась в меня. Мне почему-то показалось, что сейчас облизнётся.

– Майя, – прошептала она хриплым от волнения голосом, – что произошло?

– Румпель…

Но я задыхалась, не в силах выговорить ни слова. Однако Илиана, видимо поняла. Рассмеялась низким, воркующим голосом.

– О-о! Да, этот может.

В её тоне восхищение мешалось с ненавистью и нежностью.

– Он – твой любовник? – внезапно выдохнула я.

– Бывший любовник. Да. Моя правая рука и верный соратник… Верный. Я слишком поздно поняла, насколько он верный. И кому.

– Это он тебя…

– Конечно. Не Анри же?

– А тела королев?

– Иллюзия? Да, тоже он. Юмор у него такой. Одно из них, кстати, было с моим лицом. Шутник.

Мне было плевать. Какая вообще разница?! Там Аня и… И всё же я не могла удержать вопросов. Почему-то было важно их задать.

– Кто он? Это правда, что когти и…

Королева рассмеялась бархатистым смехом.

– А это уже моя иллюзия. И да, Майя, моей силы хватило установить запрет. Сюда Румпель не может войти. Чтобы ни случилось.

– Расскажи, как мне потом из зеркала перейти в свой мир, – опомнилась я.

– Что он сделал такого, чтобы ты изменила решение? – полюбопытствовала она. – Я вижу, что ты полна решимости. Чем он тебя так напугал?

– Он правда может сделать так, что в моём мире время возобновит ход?

Илиана задумалась. А потом медленно произнесла:

– Не знаю. Я не знаю пределов его возможностей. Он не владел магией до нашей встречи. Хитрый, страстный, очень умный. Это подкупало. Это… Ах, тебе не понять. Когда твой любовник не только хорош в постели, но ещё и умён… М-м… Признаться, в какой-то момент я настолько потеряла голову, что даже научила его магии!

– А ей можно научиться? Разве это не дар?

– Можно. И да, это дар. Румпель был лишён его. Но, когда восстал Анри, когда началась гражданская война, и силы брата неожиданно ворвались в столицу, я поделилась магией с моим… союзником. Как же я была наивна и глупа! Верила, что он мне верен… И только здесь, в зеркальном мире, перебрав все факты – а времени у меня оказалось много, даже слишком много – поняла, что и сам побег, и восстание, и победы Анри – дело рук Румпеля. Ох, как же я его ненавидела! Со всей яростью… Но… потом поняла, что ещё больше стала ценить его безжалостный ум.

– Ну что ж… У тебя будет возможность восхититься им ещё глубже, – я резко оборвала её поток восторга. – Румпель сейчас у власти. Моими руками сверг Белоснежку. И не удивлюсь, если чьими-то – Анри.

Чёрные глаза блеснули радостью:

– О-о… Снова встретиться с главным врагом. Как это восхитительно! Но на этот раз я не поддамся его чарам! И мы ещё посмотрим кто кого…

Её аж трясло от предвкушения. Она протянула руку, положила ладонь на обратную поверхность зеркала.

– Твоя обидчица часто подглядывает за тобой в зеркало. Ты этого не видишь сейчас. Но в зеркальном мире увидишь сразу. Под любым предлогом уговори её дать тебе руку.

– Но как? Она же понимает и не захочет…

– Это твоё дело, – королева пожала плечами. – Как хочешь. Например, вечной молодостью. Её всегда волновала собственная внешность. Она даже была добра, пока была молода и красива. Я не знаю. И это не моё дело, не так ли?

Да, это было верно. Да и есть ли у меня другой вариант?

Наладить отношения с Белоснежкой. Да ещё и под чутким контролем Румпеля. Сделать для всех счастливый конец – на это нужно время. И не три дня, которые злодей мне предоставил. Вариант Румпеля, конечно, невозможен. Ну и… всё. Выбора у меня попросту нет.

Я должна вернуться в мой мир, к моему ребёнку. А проблемы этого мира – не мои проблемы. Мне жаль Кота. Мне жаль Белоснежку. Очень жаль! Они останутся в мире, где два великих злодея устроят междоусобную войну. Но… Я не могу им помочь. Просто не могу. Я должна спасти свою дочь.

– Ты всё ещё колеблешься? – насмешливо заметила Королева. – Может, обратишься к Румпелю? Он поможет.

Я вздрогнула. И вдруг внезапная мысль ошарашила меня.

– Илиана… Я правильно… этого же не может быть… Ты же не хочешь сказать, что Румпель – отец Бертрана?

Она приподняла брови и саркастически улыбнулась.

– Почему не может быть?

– Но… он же не рыжий!

Мой голос внезапно охрип.

– Кто сказал? – Илиана откровенно смеялась. – Человек, возраст которого не изменяется в десятках лет, разве не может, по-твоему, по собственному желанию изменить собственную масть?

– Но… Господи…

– Как же ты глупа! Ты думаешь, если бы Румпель не заступился за Эрта, то Анри оставил бы в живых моего сына?

Это прозвучало логично. Льдинки, кружившиеся в водовороте моего сознания, внезапно сомкнулись в слово «вечность».

– Ну? Долго ещё? – нетерпеливо окликнула меня королева. – Или ты передумала? Зачем тянешь время?

Действительно: зачем? Я выдохнула, подняла руку…

– Майя!

Его не может быть здесь… Не должно, не… Я застыла. Сердце бешено заколотилось. На миг. Но этого оказалось достаточно. Крепкие руки обхватили мои плечи, отдёрнув от зеркала.

Я закрыла глаза и прислонилась затылком к его щеке.

– Майя, что она тебе сказала? Как? Или… Он?

– Бертран, – простонала я. – Пожалуйста! Зачем ты мне помешал…

– Вот-вот, – проворчала Илиана. – Дай девушке принять решение самостоятельно.

Но Кот развернул меня к себе, обнял одной рукой, а другой приподнял лицо за подбородок, встревоженно всматриваясь в глаза.

– Майя… Не верь им. Ни ему, ни ей.

– Ты не понимаешь. Он запустит время. И моя дочка умрёт.

– Кто?

– Румпель.

– Он лжёт.

– Он говорит правду, Эрт, – скучающе заметила Илиана. – Рум никогда не угрожает, если не может исполнить угрозу.

Бертран бросил на мать злой взгляд, затем снова посмотрел мне в глаза.

– Майя, – прошептал хрипло. – Дай мне немного времени. Я кое-что узнал. Когда Румпель обещал запустить время в твоём мире?

– Через три дня.

– Я не буду просить все три дня, понимаю, что тебе нельзя тянуть до последнего. Но, пожалуйста, дай мне хотя бы два.