– Чернавка, – простонала хриплым, пропитым-прокуренным голосом, – вчера мне так жарко было… Я не помню, куда подевала рубашку… Боже, кошмар какой… Поищи, сделай милость… Может она под кроватью?

Девушка добросовестно перерыла все одеяла, залезла под кровать, пересмотрела все углы.

– Не могу найти, госпожа.

– Ну не съела же я её, – недовольно протянула я. – Ты плохо ищешь.

Прости, милая. Мне нужно алиби.

– Позвольте, госпожа, я принесу вам другую рубашку. Всё равно ту пора было уже стирать…

Я вздохнула.

– Ну хорошо.

Вытянулась на кровати, чувствуя себя совершенно разбитой. И вздрогнула всем телом.

Сегодня. Моя. Свадьба.

Чёрт! Нет, я, конечно, выкрутилась из привычной для жён Синего бороды ситуации, но… Это никоим образом не отменяет первую брачную ночь. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я совершенно не хочу ложиться в кровать с маньяком!

Вскочила, схватила графин и принялась жадно глотать тёплую воду.

Что делать?! Что делать… Может сказаться больной? Хотя, я ведь и так больная, разве нет? Голова готова треснуть, тело ломит, и жар…

Дверь хлопнула. И, раньше, чем я обернулась и столкнулась с обалдевшим взглядом зелёных глаз, я уже догадалась, кого увижу.

– Будь добр, закрой дверь с той стороны.

Я могла по праву гордиться своей выдержкой: не завопила. Не завизжала. Не швырнула в Бертрана подушкой. Хотя зря. Подушкой можно было бы и зафинтилить.

– Сколько, ты говорила, у тебя детей? – хрипло уточнил Кот, не отлипая жадным взглядом от моего обнажённого естества.

И тогда подушка в него всё же полетела на всей возможной скорости. Но реакция у красноволосого оказалась на зависть мгновенной: подушка врезалась в уже почти совсем закрывшуюся дверь. Я завернулась в одеяло. Не спальня, а проходной двор какой-то.

«Потому что они все понимают: я не только не буду королевой, но даже и женой по-настоящему не буду», – напомнила сама себе и помрачнела. Тревога за дочку немного отпустила, а вот за себя стало тревожно до крайности.

В дверь поскреблись.

– Что ещё? – рявкнула я.

– Госпожа…

Чернавка. Опять я на неё кричу. Не получается у нас нормального диалога. Девушка помогла мне одеться, затянула корсет. Причесала и уложила волосы, затем принесла завтрак, и в дверь снова заскреблись.

– Войди, Кот… Бертран, то есть, – устало выдохнула я.

Парень вошёл и опасливо покосился на меня.

– Доброе утро.

В голосе его сквозила настороженность.

– Доброе, – мрачно произнесла я.

А ещё раннее. А ещё это утро моей свадьбы. Я застонала и сжала голову руками. Кот осторожно подошёл и положил тёплые руки на мои волосы.

– Хотел сказать тебе, чтобы ты не заключала никаких сделок с Румпелем. Он любит это.

– Знаю.

Как же болит голова! Как мне плохо! И, кажется, начинает знобить. Самая отвратительная свадьба в моей жизни! И, печально, что единственная.

Бертран стал аккуратно массировать мне виски. От его горячих пальцев по телу словно разливался приятный… ток? Тепло? Не могу подобрать слова. Как будто тёплая волна чего-то обезболивающего.

– Знаешь? Откуда?

Я вздохнула. Брякнула, не подумав, теперь предстоит выкручиваться.

– Кажется, кто-то говорил… Ну или… Отстань, Кот. Мне так плохо! Я вообще не хочу замуж. И брачной ночи этой вашей не хочу… В моём королевстве всё не так происходит.

– А как?

– Рыцарь приглашает даму куда-нибудь… Ну там кафе, кино… Дарит цветы. Бедный рыцарь гвоздику какую-нибудь подарит и ладно. А богатый может и сотню роз подарить… Приезжает за дамой на своей белой… кобыле. Ну или чёрной. А потом они сидят, едят мороженное и болтают о том, о сём… И никто не торопится замуж.

– Гм?

– Спать вместе тоже не торопятся.

– А-а. А говорят о чём?

– Ну… о музыке там… или книжках. Вот ты любишь читать книжки? Или стихи, например?

– Стихи? М-м-м… Майя, высшего всё в ней чекана: свежа, молода, румяна, белокожа, уста – как рана, руки круглы, грудь без изъяна, как у кролика – выгиб стана, а глаза – как цветы шафрана…

– Ничего себе! А, кстати, твой отец был старшим или младшим братом короля?

Бертран удивлённо поднял брови.

– Мой отец не был братом короля.

– Но ты же его племянник?

– Сестрой. Моя мать была старшей сестрой короля.

– Сестра… – прошептала я. – Точно…

Головная боль словно утекла, испарилась. Даже, кажется, жар спал. Я с благодарностью взглянула на парня. И всё равно прямо задала вопрос:

– Бертран, а тебе их не жаль было?

Кот вздрогнул и чуть побледнел.

– Кого?

Ой, вот только не надо! Не понял он.

– Королев.

Бертран стал похож на кота, которого загнали в тупик и навстречу ему движется ребёнок с громким: «кися!». Отвернулся, зажмурился, отстранился, отпустив мою голову. И я бы его непременно расколола бы, если в комнату не вошёл портняжка. Как там его звали? Ханс? Наверное, Ханс.

Однако Кот не воспользовался случаем удрать. Подошёл к балкону и стал смотреть в сад.

– Я поведу тебя к алтарю, – пояснил хрипловатым печальным голосом. – Подожду тут, пока тебя наряжают.

Портной помог мне облачиться в платье, похожее на безе. Очень красиво. Молочно-белые, сливочные и розовато-белые оттенки. И много-много кружев. И драгоценная диадема, к которой крепилась фата.

Вот только на душе моей было черным-черно. Как бы ни старалась я затянуть процесс, но всё-таки пришла минута, когда Ханс и Чернавка отступили, и портняжка довольно выдохнул:

– Готово! Вы прекрасны, госпожа Майя!

Бертран обернулся ко мне. Я впервые видела его озорные глаза печальными. Очень-очень печальными.

– Пора, – сказал он.

Венчать нас должны были в придворном храме, как оказалось. И почему я не удивлена? Конечно, зачем тащить невесту в кафедральный собор, представлять толпе народа, если всё это – ненадолго? Потом ещё хоронить придётся с пышностью… Зачем, если можно по-быстрому обменяться кольцами, не выходя за стены замка?

И всё равно я бессознательно ожидала каких-то придворных. Разряженных дам и кавалеров. Но никого не было. Даже Белоснежки. Кроме, конечно, священника. И Румпеля, привалившегося к стене и сосредоточенно ровнявшего пилкой ногти.

– А его величество?.. – потрясённо поинтересовалась я, когда мы с Бертраном, аккуратно касавшемся кончиков моих пальцев, вплыли в высокую, по-готически мрачную церковь.

– Будет, – коротко ответил Румпель, не отрывая взгляда от своей работы.

– Мы слишком рано?

Я повернулась к Бертрану.

– Нет, – Кот подбадривающе улыбнулся. – Но король обязан приходить последним.

Понятно. Я-то всегда наивно полагала, что это – священная обязанность женщин. Что ж, подождём. Как поётся в известном романсе «я ждать тебя всю жизнь могу…». И, чтобы не тратить времени даром, я принялась оглядываться. То, что в сказочном королевстве царит христианская религия, было понятно сразу. Впрочем, не удивительно, ведь это – европейские сказки. Вопрос лишь в той связи, которая есть между мирами. Эрталия – порождение земной ноосферы? Или наоборот? Может, все эти сказки на земле появились от попаданцев, вернувшихся отсюда и из подобных миров? С другой стороны, а что тогда здесь со временем? Ведь все эти события, происходящие сейчас, уже должны были произойти, раз о них рассказано в моём мире?

– Король подошёл к ступеням паперти, – Румпель внезапно прервал созерцание и глянул на меня. – Я всё ещё могу помочь.

Бертран тихо зашипел. Значит, всё это не было ночным бредом…

– Спасибо, – я любезно улыбнулась. – Сама справлюсь.

Чёрные, как угли, глаза сузились. Бледных губ коснулась усмешка.

– Я смогу помочь и потом, – шепнул он, – но это будет дороже… Тебе будет достаточно позвать меня по имени. В любой момент.

– Румпель! – прорычал Бертран, хватаясь за шпагу.