Я почувствовала, как мои губы приоткрылись от шока.

— Не уверена, что и сказать.

— Ты не обязана ничего говорить, — сказал Кейн. — Это самый длинный разговор, с того первого раза, и я чувствую, что ошеломил тебя, потому что это пространство определенно начинает давить на меня.

Я удивила нас обоих, когда усмехнулась.

— Ваша квартира еще больше надавит на тебя, когда ты поговоришь с Эйдин.

— И почему это?

— Потому что, она смеялась надо мной, когда Алек преследовал меня, и я сказала ей, что больше никогда не буду присматривать за детьми.

Кейн, казалось, чуть не поперхнулся воздухом, когда лифт остановился на моем этаже. Двери открылись, я вышла в коридор и повернулась лицом к Кейну.

— Сейчас, Аланна. Подожди секундочку, — начал он. — Не нужно принимать поспешных решений, когда ты...

Двери лифта закрылись прежде, чем Кейн успел закончить, и я услышала, как он выкрикнул «бл*дь», когда лифт доставил его на нужный этаж, и это заставило меня рассмеяться. Слегка пружиня, я повернулась и пошла по коридору в свою квартиру.

— Я вернулась.

Следующие полтора часа прошли в том, чтобы доготовить ужин, а затем съесть его. Насытившись и удовлетворившись, мы с Дэмиеном сели на диван в моей гостиной и включили фильм на Netflix. Я прислонилась к нему и вздохнула.

— Мне это нравится.

— Нравится что?

— Просто быть здесь с тобой.

Дэмиен поцеловал меня в макушку.

— Мне тоже, Веснушка.

Я откинула голову ему на плечо и сказала:

— Я хочу выучить тебя.

— Ты хочешь выучить меня? — повторил он. — Это языковый барьер из-за твоего акцента или ты намеренно хотела сказать именно это?

Я усмехнулась.

— Я хотела сказать именно это.

— Ты хочешь выучить меня?

Я кивнула.

— Я хочу узнать, что делает тебя тобой.

— Это мило, но я понятия не имею, что ты имеешь в виду.

Я прижалась к его боку.

— Тебя не беспокоит, что между нами такая история, но мы на самом деле не знаем друг друга?

— Мы на самом деле знаем друг друга, — слегка запротестовал Дэмиен. — Я знаю каждый изгиб твоего лица и тела, каждый твой смех и то, как сильно ты любишь чай.

Я игриво закатила глаза.

— Это прекрасно, но я хочу знать более глубокие вещи.

Дэмиен замер, и легкого напряжения, охватившего его тело, было достаточно, чтобы я обратила на это внимание.

— Что ты хочешь знать?

— Все, — ответила я. — Я ничего не знаю о твоем прошлом или твоей семье, кроме твоих братьев. Не знаю о твоей родине, потому что вы, парни, никогда не рассказываете об этом.

Дэмиен молчал.

— Я имею в виду, серьезно, никто из вас никогда не рассказывает о своей жизни до Ирландии, и все это вроде как отложилось у меня в голове. Ирландия — часть меня; ты видишь и слышишь мою страну, когда разговариваешь со мной, но, если не считать акцента, я не узнаю в вас Америку, и думаю, это печально.

Дэмиен прочистил горло.

— На самом деле рассказывать нечего. Мы впятером выросли на севере штата Нью-Йорк, недалеко от города. Мы жили в маленьком сообществе, где все знали дела друг друга. Мои родители погибли, когда мне было пятнадцать, в автомобильной катастрофе...

Мой вздох прервал Дэмиена.

— Мне так жаль, — сказала я, беря его за руку. — Брона упоминала, что они умерли, но не сказала как, и теперь я понимаю почему. Ее родители погибли в автокатастрофе, так что она, скорее всего, не хотела думать об этом на случай, если это вызовет у нее плохие воспоминания.

Теперь стало понятно, почему она умалчивала про родителей парней всякий раз, когда я упоминала о них. Это больная тема не только для них, но и для нее тоже, из-за того, как они умерли.

— Да, — сказал Дэмиен, начав играть с моими пальцами. — Мы просто вроде как... были в свободном плавании несколько лет, потом мы приехали сюда и пустили корни.

— Но почему все-таки Ирландия?

Дэмиен прочистил горло. Снова.

— На самом деле это должен был быть всего лишь отпуск, но через несколько недель мы поняли, что хотим остаться. Райдер устроил нас в школу на последний год обучения; до этого момента мы учились на дому.

— Ну и дерьмо, — сказала я, потрясенно. — Неудивительно, что ни ты, ни твой брат не могли просто смешаться с толпой в школе и жить, не поднимая шума. У тебя не было такого опыта.

— Ага.

Я изучала его лицо.

— Ты не хочешь мне об этом рассказывать? — Спросила я. — Не похоже, что ты заинтересован рассказывать.

— Меня интересуешь ты, а не мое скучное детство, — сказал он, и его губы изогнулись в улыбке. — Все стало интересным, когда я встретил тебя.

— Пожалуйста, — хихикнула я. — Интересно — это последнее слово, которым меня можно охарактеризовать.

— О, именно им, — сказал Дэмиен, — но я знаю несколько других слов, которые подойдут тебе.

— Например?

— Элегантная, умная, трудолюбивая, красивая, забавная... сексуальна, как грех.

Он повторил мне те же самые слова много лет назад, и знание того, что он все еще думает, что все эти слова относятся ко мне вызвало улыбку на моем лице.

— Ты думаешь, я забавная?

Дэмиен рассмеялся.

— Да, детка, я думаю, ты забавная.

Я расслабилась, прижавшись к нему.

— Какой была твоя мама?

Дэмиен несколько мгновений молчал, и как раз в тот момент, когда я подумала, что он не ответит, он сказал:

— Она была не похожа на твою маму.

— Что ты имеешь в виду?

— Она не была матерью, — Дэмиен сглотнул. — Она была не очень ласковой и в основном холодно относилась к нам с братьями.

Мои губы приоткрылись в шоке.

— Почему?

Он фыркнул.

— Я провел все свое детство, пытаясь найти ответ на этот вопрос, но так и не нашел. Мои мама и папа... они были не очень приятными людьми, но я не мог увидеть этого, когда был ребенком. Я думал, что они потрясающие.

Это разбило мне сердце.

— Мне очень жаль, милый.

Дэмиен посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ты только что сказала, как Бранна.

— Потому что я назвала тебя милым?

Он кивнул.

— Я был очень расстроен, когда умерли мои родители, больше, чем мои братья, потому что я нуждался в любви, которой никогда не получал от них, поэтому, естественно, я старался привлечь их внимание, когда это было возможно. Мне не нужно было стараться с Бранной; она полюбила меня с братьями после того, как влюбилась в Рая. Она мне больше мама, чем моя настоящая. Райдер для меня тоже больше отец, чем брат.

Я проглотила комок, который образовался у меня в горле.

— Мне жаль, что у тебя не было теплых отношений с твоими родителями. Я не могу представить, чтобы моя жизнь была такой, — сказала я, сжимая его руку в знак утешения. — Сейчас я не в ладах со своим отцом, но я все еще люблю его. Вот почему ненавидеть его так больно, потому что… Я все еще люблю его.

— Он твой папа, детка, — мягко сказал Дэмиен. — Я знаю, это будет тяжело услышать, но то, что он сделал твоей маме, произошло между ними. Он все еще твой отец.

Я опустила взгляд на свои колени.

— Но она моя мама, — тихо сказала я. — Он обманул не только ее доверие, но и мое тоже. Он мужчина, с которым я когда-то сравнивала своего будущего мужа в надежде найти кого-то столь же замечательного, как он, и я больше не могу этого делать, потому что если бы мужчина, с которым я росла, любящий меня всю жизнь, смог сделать то, что он сделал со мной, с мамой, с тем, кто умер бы за него, то любой другой мужчина всегда был бы не для меня.

— Даже я?

— Я хочу сказать «нет», но да, даже ты, — честно ответила я. — Можно сказать, что эта ситуация добавила мне и без того длинный список проблем с доверием.

Я закрыла глаза, когда Дэмиен наклонился и поцеловал меня в макушку, его губы задержались на несколько мгновений. Я вздохнула, открыла глаза и уставилась на него снизу вверх. Мне нравятся его глаза. Они серые, с белым кругом вокруг радужной радужки.

— Я не против потратить вечность, уверяя тебя, что никуда не уйду, Веснушка.