— Точно тебе говорю. Это она расцарапала лицо Тимохе из десятого. Я видела, как они своей компашкой гнались за ней.

Меня удивил такой поворот событий с такой странной трактовкой. Но два других подслушанных разговора подтвердили такой вывод. Я в течение всего дня сидела, как на иголках, и ждала какой-то подвох от «помеченного мною», но все обошлось. Домой тоже добиралась с оглядкой, но и на этот раз повезло. Сделав уроки, я решила сегодня никуда не ходить, поэтому просто сидела и читала книгу. Внезапно раздался звонок в дверь.

— Покупок что ли мама накупила? — задала я себе вопрос, направляясь к входной двери.

— Здравствуй, Света, — поздоровался со мной наш участковый. — Будь добра проехать со мной.

— Я ничего не делала. Это они гонялись за мной, а я просто подставила подножку, иначе он бы меня поймал, — быстро заговорила я.

— Я не за этим пришел, — покачал он головой. — Необходимо опознать твою мать.

— Что сделать? — переспросила я, не понимая чего от меня хотят.

Но тут до меня дошел смысл сказанной фразы, в голове у меня помутилось, ноги подкосились и я потеряла сознание. Очнулась от резкого запаха нашатыря и зачихала.

— Свет, — участливо произнес он, — твою маму сбила машина. Насмерть. Поехали?

Дальнейшие события происходили в каком-то тумане. Я ходила, словно сомнамбула, не реагируя вообще ни на что. Быстрые похороны за счет государства, так как я по закону еще несовершеннолетняя, пустой дом, куда я вернулась после них и прямо в одежде завалилась на кровать, где и уснула. А утром за мной приехали из отдела попечительства и определили в детский дом, куда мы в тот же день отправились на поезде. Почему не в нашем районном центре, мне так никто и не объяснил.

Поездом ехали недолго, всего пять часов. Это единственное на что я обращала внимание, всего остального для меня в данный момент не существовало. Я полностью погрузилась в воспоминания моментов, когда проводила время с моей мамой. Вспомнила один, когда залезла на дерево, на самый верх, за яблоками, а соседка баба Просковья подняла всех на ноги, что мол, ребенок упадет. Но мама спокойно всем отвечала, что все в порядке и ее дочь слезет сама. Я же не виновата, что там яблоки самые сладкие и вкусные.

Или как мы с мамой первый раз поехали на море, где я объелась персиками, а потом не вылезала из туалета. Там же устроила большой переполох, когда на одной экскурсии пошла в лес погулять. Но там экскурсовод сама виновата — не надо было говорить, что вот эта тропа приведет вас к роднику с минеральной и целебной водой, в конце добавив, что мы туда не пойдем. Ну, а я вот пошла.

— Света, выходим, — отвлекла сопровождающая меня от своих мыслей.

Еще целый час мы ехали на микроавтобусе до моего нового места жительства, но и это путешествие подошло к концу. Документы оформили быстро и меня повели в мою группу. По пути я рассматривала окружающую обстановку и она мне не нравилась. Ремонт делался неизвестно когда, краска на стенах местами отслоилась, хорошо, что хоть окна были целыми. Сама директор этого детского дома тоже не вызывала никаких симпатий. Скорее наоборот — у меня установилась сильная антипатия, хотя и объяснить причину не могла. Вот не понравилась она мне и точка! Наконец-то дошли до класса.

— Тихо! — крикнула она командным голосом. — Представляю вам нового члена нашей большой семьи. Знакомьтесь, Светаэль.

Удивительно, но не раздалось никаких смешков, и только когда она вышла, ко мне подсела она девушка и сказала:

— Не повезло тебе, подруга, с таким именем.

Земля, Россия, пригород города N-ска, детский дом.

— Да я уже сжилась с этим! — ответила ей. — Думаешь, дома было легче?

— Ты просто не представляешь, что здесь твориться, — уже очень тихо сказала она. — Сейчас еще хорошо, что самых уродов нет. Отдыхают они в санатории.

— А почему они? — переспросила я. — Специально их от вас убрали?

Моя собеседница как-то невесело рассмеялась, затем уже тихо ответила:

— Если бы. Они уже не первый год так отдыхают. А почему, я не знаю. Ладно, пошли покажу, что здесь где находится. Да, я Юля. Можешь называть меня просто Ю, я привыкла, да и мне так больше нравится.

— Меня зови просто Света, — сказала я ей, и решила уточнить на всякий случай, — А уроки?

— Сегодня уже не будет, — рассмеялась Юля, — а в классе сидим, чтобы домашку сделать. Идем.

Мы вышли в коридор, но свернули в другую сторону, а не туда, откуда мы пришли с директрисой. Сделали шагов пятнадцать, как спутница остановилась и, показав в закуток, сказала:

— Там туалеты. Идем дальше.

Вышли на улицу, и я огляделась уже внимательно. Эта часть детского дома отходила в сторону, имела второй вход, и создавалось впечатление, что школа вообще отделена от него, а здания просто примыкают друг к другу.

— Вместе с нами в школе учатся и местные дети, — я удивленно посмотрела на нее. — Ага, — улыбка Юля растянулась до ушей. — Городок-то маленький и нашей школы хватает на всех.

— И как вы с ними? — осторожно спросила я, помня об отношении к детдомовцам в моем родном городе.

— Да мы сами по себе, они тоже, — махнула она рукой, — иногда деремся. Но все же наши стараются избежать этого, потому что там есть пара родителей, с которыми никто не хочет связываться. Боятся.

Дальше мы прошли в столовую. Юля сразу предупредила, что из трех смен только одна готовит вкусно, а остальные не очень, особенно та, которая будет завтра. Показала места, где любит собираться местная банда, как она называла тех, кто вскоре должен приехать. Туда же она настоятельно не советовала ходить. Когда мы уже возвращались, я спросила:

— А воспитатели у нас какие?

— О! Родион Владимирович классный мужик, — воодушевилась она, — при нем никто нас не задевает. Скажу тебе по секрету, — заговорщицким тоном продолжила она, — в него влюблена половина девчонок, даже эти дуры тоже, хотя и не признаются. Но он женат, имеет двоих детей и не обращает внимания на явные намеки.

Я поняла, кого она подразумевала под дурами. Еще я порадовалась, что хоть немного повезло и один день из трех можно не опасаться за свое здоровье. Я почти уверена, что вернувшаяся местная банда еще доставит мне хлопот. Девчонок я не опасалась, а вот парней так даже очень. Попросила ее подробно рассказать об одних, и о вторых.

— Да, девки любят издеваться над теми, кто не понравится, парни им помогают в этом деле, — со вздохом ответила она. — Дань собирают.

— В каком смысле дань? — не поняв, спросила я.

Юля посмотрела на меня, покачала головой и со вздохом сказала:

— Кто платит, того они не трогают.

Меня от этих слов передернуло. «Нет уж», — подумала я, — «зубами буду огрызаться, но никто меня не заставит делать то, чего не хочу». Еще раз вздохнув, Юля продолжила вводить меня в курс дела. Если кому-то присылали посылку или приносили передачу, то они отнимали, если только он не принадлежал к ним. Поэтому те, у кого кто-то остался из друзей, просят только деньги, которые легче спрятать. Но даже в этом случае банда устраивает настоящий обыск. Правда, она сразу сказала, что таких, к кому кто-то приезжает, всего трое на весь детский дом. Я слушала и не могла поверить своим ушам. Нет, я понимала, что в детских домах несладко, но по рассказам в нашем городе такого не было и в помине. Я и рассказала об этом.

— Наш городок небольшой, — ответила она, — находится далеко от большой земли, проверок здесь никогда не было. Я здесь уже пять лет, так никто никогда не приезжал. Директор заявила как-то, что ее устраивает порядок, который они поддерживают.

За разговорами мы вернулись обратно и отправились в жилую часть. Но сначала пошли в библиотеку взять учебники, а тетради мне должна выдать воспитательница. Воспитательница, женщина лет тридцати пяти по имени Ирина Георгиевна, уже приготовила все для меня, включая постельные принадлежности. С ними я пошла в спальню.