Во время употребления второй морковки лошадь подпустила орка к себе поближе и даже дала себя погладить. И тут выяснилось, что это не лошадь. Лрнур прервал свой рассказ и, сжав одну руку в кулак, другой перехватил её где-то то посередине предплечья:

— Вот такенная балда!

- Так это конь! - засмеялся Вася, - лошадь — это девочка, а конь - мальчик!

Как оказалось, здесь животные одного вида легко могут иметь разные названия. Мальчик начал перечислять множество незнакомых оркам животных: пёс и собака, курица и петух и ещё много чего. Кого-то орки запомнили с первого раза, но с лошадьми оказалось вообще всё непросто: лошадь, конь, кобыла, жеребец... Голова может пойти кругом от этого всего. Но теперь они хотя бы будут готовы к таким сюрпризам местного языка.

Поначалу Грунг хотел устроить старперу Лрнуру взбучку за такие детские проказы, однако, взвесив все за и против, оказалось, что вреда от этого поступка нет, зато теперь можно надеяться, что хотя бы это животное при встрече с нами будет вести себя спокойно. Отсутствие наказания за хулиганство остальные орки восприняли весьма однозначно. Стоит ли говорить, что в следующие ночи каждый орк, воспользовался возможностью познакомиться с этой прекрасной и грациозной зверюшкой. В этот кон Грунг дежурил последним и, тоже не удержавшись, отправился рыться в изрядно похудевшем мешке морковки. Уже светало, и, когда Каштан увидел Грунга, он сразу же признал в незнакомом зеленокожем чудище друга и, весело перетаптываясь на месте, фыркал в ожидании морковки.

На пятый день Грунг и его парни были готовы к встрече с местными, даже Вася получил указания, и отряд выдвинулся на переговоры. Дождавшись, когда люди проснутся, поедят и приготовятся к дальнейшему пути, Грунг взял человеческого детёныша на руки и медленно начал приближаться к лагерю. Остальные, встав за спину, командира пошли следом. Не выходя из кустов, Грунг заорал почти на чистом русском - получилось неплохо, разве что голос был слишком низкий:

- Люди! Мы спасли вашего ребёнка! Пожалуйста, не стреляйте, мы не опасны! – Грунг старался кричать громче, чтобы услышали все, даже оглохшие от старости человеческие особи. Сразу он окинул взглядом видимую часть лагеря: судя по реакции, люди неслабо прифигели. Кто-то уронил металлическую посуду, и та со звоном забрякала по земле. Вожак Серафим тут же вскинул ружьё, правда целился чуть ли не в противоположную сторону от той, с которой доносились слова Грунга. Грунг покачал головой: вот же люди какие… Чуть что, сразу за пукалки свои берутся. Грунг поставил мальчика на землю и спрятал за собой от беды подальше.

- Пожалуйста, не стреляйте! – повторил орк. Едва он закончил фразу, как дед, развернувшись в сторону кустов, где прятались орки с мальчишкой, выпалил из своего ружья. К счастью, вероятность попадания была очень мала: Серафим промахнулся на несколько шагов левее. За спиной Грунга послышался отчётливый шлепок: Муг не выдержал - в отчаянии шлёпнул себя ладонью по лбу и утробно прорычал:

- Ну, по-русски же просили, вежливо…

Грунг, сорвавшись, заорал уже на оркском:

- Дебил ты старый, тебе же сказано, что мы не причиним вам вреда! У нас человеческий ребёнок, ты можешь попасть в него!

Орки чуть вышли из кустов вперёд, чтобы лучше видеть происходящее. Дед трясущимися руками переломил своё ружьё и пытался перезарядить его, вставляя заряды. Судя по недовольному лицу Серафима, получалось у него это не так быстро, как хотелось бы. Посчитав этот момент самым безопасным, Грунг вышел из кустов на открытую полянку, ведя за руку ребёнка. Как водится, его бойцы последовали за ним. Завидев неведомых существ, многие женщины с детьми поспешно начали скрываться в лесу, зачем-то при этом крича. То же повторила и половина мужиков, но молча, остальные же похватали оружие... Ну, как оружие... палки, дубины, рабочие топоры - у кого что под руку попало - и приготовились к сражению. Серафим, не зарядив ружьё, с гримасой страха, вновь поднял оружие и направил на Грунга. Грунг не совсем понял, как незаряженное ружьё будет стрелять, но мало ли чего он не учёл, поэтому снова спрятал ребёнка за спиной, предплечьем другой руки прикрыв свою морду.

- Грунг, по-моему, твой план дерьмо, – задумчиво произнёс Грог из-за спины командира.

- У тебя плана вообще не было, – тихо рявкнул Грунг в ответ.

Между орками и Серафимом было едва ли пять прыжков. Человеческий вожак трясущимися руками держит ружьё, направленное на орков, за его спиной прячется тучная Елизавета, а чуть поодаль, пригнувшись, с какой-то доской в руках стоит Пётр.

Они начали перешёптываться. Оркам сложно было всё разобрать, но камень образов начал доносить до их сознания картины каких-то неведомых волосатых тварей с красной кожей, рогатыми бошками и копытами вместо ног. Вперемешку с ними были мольбы о помощи к их весьма странному богу, которого они называли господином. Грунг был удивлен логикой людей. Вообще странно осознавать, что в тебе видят какое-то краснокожее рогатое чудище. Он даже невольно покосился на свою руку: вроде всё в порядке, кожа, как и полагается орку, имеет лёгкий зелёный оттенок с коричневыми прожилками. Интересно, эти люди только в панике ничего не соображают или вообще по жизни тупые?

Благо, что пока за спиной у Серафима шла тихая паника из-за его приближенных, сам он как вожак сохранял относительное спокойствие и молчание, руки только немного дрожали - Грунг уже начал переживать, что он так ружьё совсем выронит.

- Дяденька, не стреляйте! - прокричал Вася, ухватившись маленькими ручонками за штанину из грубой кожи, и попытался выглянуть из-за ног орка, но Грунг, старавшийся не рисковать здоровьем мальца, засунул его рукой обратно. Видя, с каким усердием люди уничтожают себе подобных, его действия были оправданы. Но Вася не замолкал:

- Они мои друзья!

- Вы лешие, что ль? - наконец выдавил Серафим, и Грунг увидел образ лесного мохнатого чудовища, обитателя и хозяина местных лесов. Что ж, уже ближе.

- Мы воины орков и спасли ваше дитя. Мы пришли без оружия и не собираемся с вами воевать. Может, уже уберёшь свою пукалку? Она всё равно нам вреда не нанесёт, а вот ребёнка покалечить можешь.

- Бесы! Ей-богу, бесы! - Елизавета в панике начала тараторить, прячась за спину мужа. - Серафимушка, стреляй в эту нечисть, черти же! Натуральные черти!

В этот момент в глазах у Грунга покраснело. Ярость и гнев начали заполнять его сознание, и он понял, что бойцы его испытывают примерно то же, но им легче: они полагаются на командира и без его команды в атаку не пойдут. А вот Грунга от соблазна проломить эту безмозглую истеричную бабью башку удерживает лишь сила воли. Благо вожак людей быстро сориентировался.

- Молчи, дура старая, – прокряхтел он и локтем, судя по всему, достаточно больно тюкнул жену в грудь. Та поперхнулась своими погаными словами и, хватая ртом воздух, уселась своей жирной сракой в траву. - Где это видано, чтобы нечисть людям помогала?

Орки все синхронно и шумно выдохнули: кажется, теперь разговор заладится...

Сказать, что крестьяне приняли орков, было бы слишком самоуверенным заявлением. Страх в их глазах никуда не пропал, подходить к чудищам и тем более разговаривать никто не решался, за исключением вожака и его одноглазого помощника. Остальные же шарахались от орков и не приближались ближе, чем на пять шагов, да и вообще людей стало намного меньше: после появления зеленокожих далеко не все сбежавшие люди вернулись, и сейчас в лагере находилось всего пятнадцать человек.

Так или иначе весь день орки постарались провести в разговорах, расспрашивая Серафима об этом мире и об окружающей обстановке.