Щелчок. Щелчок.

— Бл*ть, — он пытался выстрелить.

Заклинило. Его ружьё заклинило.

Разозлённый вендиго начал медленно подниматься во весь рост. Щелчок. Щелчок.

— Бл*ть.

Щелчок. Щелчок.

— Бл*ть!

Щелчок.

— БЛ*ТЬ-БЛ*ТЬ-БЛ*ТЬ-БЛ*ТЬ! — мужик в панике задирает голову, — ДА КАКОГО…

Его голова превращается в кровавые брызги. Вендиго снёс её одним ударом.

Я хмыкнул.

Подхожу к упавшему последнему браконьеру. Он держался за кровоточащую руку и пытался отползать. Вендиго пошёл ко мне.

— Тварь! Вы поганые чудища! — орал он.

— Ну… да? — пожимаю плечами, — Вообще я мальчик. Но для таких как ты, наглых сволочей — чудище, да.

— И что, убьёшь ради сраны щенков⁈

— Убью? Я никого не убивал. Я только защищался, — беру щеночков поудобнее, — Убивает мой друг. Нафаня.

Вендиго медленно возвышалось над мужиком.

Я против убийства. Зачем? Это отнять жизнь, это перечеркнуть историю! Папа правильно сказал — убийство никогда не бывает правильным.

Но если на тебя наставляют оружие, потому что ты не отдаёшь щенят — это необходимость.

— Твари! ТВА…

Я отворачиваюсь, чтобы этого не видеть. Хруст.

Мне их не жалко. Поделом.

— Пойдём, длузья, — прижимаю малышей, — У вас новый дом.

На следующий день.

Василиса закончила дела раньше и уже возвращалась в деревню. Побыстрее ко внуку! Она, конечно, никогда это не признает, потому что стоический образ нудно сохранять, но Михаэль стал её самым маленьким любимым мишуткой! Такой прикольный. Такой хороший! Да ещё и перспективный! Она как настоящая азиатская мама — гордится его потенциалом и ни капли не стесняется этим хвастаться.

Поэтому па делам государственной важности она отправляет крайне нехотя. Но это надо было сделать. Сейчас, вот, например, в том числе и возвращала книгу по Наречию в архив. Увы, оно Ведьме не далось. Мозг просто сложен иначе, ей трудно такое запоминать.

А Мишутка… там и подавно, наверное, ничего не понял.

— Гомпспожа, а вы уже это… возвращаетесь, мда? — прогундел Кот на её плече.

— Ну да. А что?

— Да ничего, — он нервно озирался, — Интересуюсь… мдам.

— Что скрываешь, усатый⁈

— Н-ничего.

— Что-то с Мишей⁈

— Не-е-ет…

— Ах ты скотина! А сразу сказать не мог⁈

Кот выпучил глаза, но не успел ничего сказать, как оба они исчезают в портальной вспышке. Запах серы и огня утихает, и оба они появляются перед калиткой большого деревенского дома.

— Миша-а-а! Ты где⁈ — кричит Ведьма, — Я раньше приехала!

— Я зде-е-есь!

Кричит со стороны речки. Да вроде нормально. Ведьма посмотрела на кота, но тот как-то спокоен.

Женщина расстёгивает байкерский костюм и обходит дом.

Результат убил.

— Грр-р-р! — на неё накинулся маленький щенок.

Ничего прокусить он не смог, зато ярости полные пушистые штаны.

— Ау. Ау! Уф! Вух! — забурагозил он, а затем повернулся к солнцу и завыл, — Ау-у-у-у!

«Чё за…», — Ведьма с шоком осматривала этого мелкого гадёныша.

Она поднимает голову и видит…

Двухметрового чёрного Вендиго, на котором сидел Михаэль, который поил другого щенка из детской бутылочки.

Ведьма застыла.

Э… что?

— Что?.., — пробормотала она.

— Баб, пливет! — замахал рукой счастливый ребёнок, — Знакомься, это Нафаня. Длуг! — он указал на вендиго под своей сракой.

Тот спал. Вендиго — ночные твари, днём они спят, если не тревожить. И ползающий по нему Михаэль… его видать не тревожил.

— Ч-что… за… — у Ведьмы закружилась голова.

Тут же рядом проползла белая змея! Она ползла за лягушкой. А это откуда здесь⁈ Какого чёрта⁈ Она её раньше не замечала!

— Миша! — Василиса не выдержала и прикрикнула, — Что здесь происходит⁈ Кто это⁈

— Это Йол. А, точно, я же её ещё не показывал… — вздыхает он, — А это мои новые длузья. Щеночки.

— Гр-р-р. Ау-у-у-у! — снова завыл дуралей на солнце.

— Они, кстати, стланные, — нахмурился Михаэль, — Один на луну воет, длугой на солнце. Навелное у них аутизм. Но они милые, я их люблю.

Василису тяжело удивить.

Но сейчас она отрыла рот.

— Гр-р-р! — зарычал щенок, начиная бегать за змейкой.

— С-с-с, — змейка начала от него уползать.

— Хр-р-р, — спал вендиго.

— Чмок-чмок-чмок, — пил молоко второй щенок.

Кот почесал затылок.

Так и живём.

— Мда… — прогундел он, оглядываясь, — Ну дела…

Проблемы.

— И ТЫ, МЕЛКИЙ ЗАСРАНЕЦ, ПОШËЛ НОЧЬЮ В ЛЕС С ВЕНДИГО⁈ — орала бабушка.

Я со всех ног бежал по дому. Ремень. Ремень! Она бежит с ремнём! Меня будут бить по жопе! Чё-ёрт. Чё-ё-ё-ёрт!

Слышу её шаги сзади, чувствую тяжесть ремня на своей жопе. Уже заранее. Это больно. Наверняка больно! Но главное — это обидно и унизительно! Я не хочу ремня!

Я забегаю в свою комнату и заползаю под кровать как таракан. Пойдёт? Спрятался? Ну, вроде да. Вхух.

Но тут я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с рогатой стрёмной маской.

Так… ой. Если бабушка меня здесь спалит, то спалит и маску. И спросит откуда она. А я что скажу? Девочка с ушкам подарила⁈ Чё-ёрт! У меня же здесь ещё и стол когтями порезан!

Я быстро выползаю из-под кровати и слышу шаги в эту сторону. Всё, она где-то здесь. Идёт за мной. Бить по жопе.

«Может в окно?..», — смотрю на улицу.

Для моего маленького роста высота второго этажа казалась вершиной горы, и пухлые ножки тут же подкашивались от перспективы полететь вниз.

— Н-нет… — сглотнул я.

Ну, остался единственный вариант, получается. Выбежать и убежать прямо перед её носом.

Я резко открываю дверь и краем мутировавшего глаза вижу злую бабушку. С ремнём в руках. Это действительно была не шутка. Услышав лишь часть моей истории, сам факт, что я подружился с вендиго, её так разозлил, что она решила преподать мне урок. Наказать. Впервые в жизни.

«Надо бежать!», — разворачиваюсь и со всех ног разгоняюсь, чтобы свалить дальше в коридор, — «Надо…», — но что-то заставляет меня остановиться, — «Я… не хочу бежать»

А… почему вообще? Почему я должен за это получить? Почему я убегаю?

— Да хватит! — резко разворачиваюсь я.

Бабушка останавливается в паре шагов.

— Баб, почему⁈ За что ты хочешь меня наказать⁈ Потому что я пледпочёл длужить, а не воевать или бояться⁈ — меня пробирала обида и злость, — Да это же плавильно! Почему со взлослыми всегда так сложно⁈ Почему вы всего этого не понимаете⁈

— Миша… — процедила она, — Ты общаешься с ВЕНДИГО! Это демон! Это каннибал!

— Баб, это лебёнок! Такой же как и я!

— Это — чудовище! — закричала она.

— ТАК Я ТОЖЕ! — мой крик заглушил даже её.

Бабушка замерла, смотря на меня широко распахнутыми глазами. Я тяжело дышал и сжимал кулаки.

Я… впервые так кричу на родного человека.

Выдыхаю. Не туда это всё пошло.

— Баб, послушай… — прикрываю глаза, справляясь с эмоциями, — Я таким лодился. Чудовищем. И ты тоже. И вендиго. Нас всех будут бояться. Почему… я должен воевать со своими?

— Но Миша… — выдыхает бабушка, — Ты человек. Кем бы ты ни был в прошлой, сейчас ты не чудовище. Ты — человек.

— Люди с большой силой всегда будут чудовищами, баб. Я… уже видел эти взгляды, — качаю я головой, — Не обликом, так мощью. Это наша участь. Наша с тобой — уготована с лождения. А вендиго таким стал. Так зачем вообще воевать? Это же глупо! Зачем меня наказывать? Я сделал как лучше!

— Вы убили людей! С ними ты что-то дружить не хотел!

— Я со всеми хочу! Но не все согласны! Баб, я маленький, но не дулак! Если можно, хоть какими способами, хоть запугиванием, хоть хитлостью — нельзя воевать! Нужно длужить! — я легонько постучал по груди и сжал ладони, — Чудовища. Вместе. Сила.

— Это максимализм! Ты так думаешь, потому что ты ребёнок! — повысила она голос.

— Я так думаю, потому что во мне жива надежда! — я тоже повысил голос.