Я поднимаю голову. Чёрт. Начинает темнеть. Даже запах характерный — вечерняя прохлада.
Сова, кстати, пропала. До этого несколько часов за мной летела, а сейчас — решила оставить.
Снова оглядываюсь. Дебильная тропинка всё ещё здесь, куда бы я ни пошёл — она рядом. А ночью она кажется ещё привлекательнее, чтоб её! Но что-то мне подсказывает, что не стоит на неё…
Так, стоп. А чё… так тихо стало?
Звуки пропали. Все. Вообще все.
«Рой… что-то я ща обкакаюсь…», — шепчу в мыслях.
«Не стоит. Запах привлечёт хищников»
В лесу темнеет стремительно из-за деревьев, не пропускающих лучи, так что тьма реально опускалась очень быстро. А за ней тишина. Ни жучков не слышно, ни пчёлок, ни совы. Только моё дыхание.
Здесь… кто-то есть. И от этого сбежали абсолютно все…
Кроме меня.
— Гр-р-р! — слышу сзади.
Медленно поворачиваюсь.
Что-то на четвереньках ползло в мою сторону. Человек? Не похож. Волк? Тоже нет. Какая-то смесь оленя, человека и волка.
Это… чё за…
— Ой мамотьки…
— ГР-Р-Р!
— ДА НУ ËП ВАШУ МА-А-А…
И, не став ждать шанса, я со всех ног сорвался! Тварь рванула за мной. Она быстрее. Естественно она быстрее! Это ваще что⁈ Что это за тварь⁈ Она рычала и вопила, её шаги стучали прямо за спиной!
Рога мешали ей скакать между деревьями, но поверьте, не мешали меня догонять!
Оно рычит, скулит и ревёт одновременно. Оно сзади. Оно сзади! У-А-А, ОНО СЕЙЧАС В МЕНЯ ВГРЫЗЁТСЯ!
«Энергопсихоз активирован»
— С̜̬̔̐Т̜̻ͥͭО̦̝̍̍Я͈͙ͭͪЯ̗̻͒͐Я͉̬̇́Т̲̯͌̒Ь͙͙̓̚! — завопил я нечеловеческим голосом.
Вышедшая волна ударила в животное и оно остановилось, поджалось и заскулило. Потом мотнуло головой и снова начала приходить в себя.
Психоз! Волны действуют на детей и животных! Есть шанс! Добегу! Буду бежать, пока ноги не отвалятся!
Да, с психозом я смогу выжить!
Где-ж этот сраный дом⁈
* * *
Спустя какое-то время.
— Хм-хм, ту-ту-ту, — Ведьма напевала песенку под нос и заваривала вкусный чай.
Такая расслабленность дома наваливается…
Эх, ляпота.
Городской чай ей не нравится — одни обрубки и химия! В Азиатской Империи ещё ничего такой, но до неё далековато, так что приходилось делать собой. Травы в лесу — особенные! А порой и с грибочками.
Вот заварит себе чаёк, сядет у камина, да погружается в мысли. За столько лет — есть о чём вспомнить!
И сейчас так будет — горячий чаёк, укрыться пледиком и подремать. А может и того… следнько поспать? Эх, тяжёлый выбор. Она уже даже переоделась в домашних плюшевый халатик и умылась!
— Может пряников сделать?.., — женщина похлопала пальцем по подбородку, — Ну да. С чаем-то надо что-то.
И тут — бам!
Дверь резко распахивается! Ведьма поворачивается в коридор и видит учуханного, грязного, потного, побледневшего, с исцарапанным лицом и подбитым глазом… Михаэля.
Он стоял, сжимал кулаки и очень злобно смотрел на женщину.
Одежда порвана, волосы взъерошены, а сам весь в грязи! Настоящий маленький чуханчик.
— О, дошёл! — Ведьма вскинула брови.
Он ничего не ответил. Лишь осмотрелся. Затем, увидев камин…
Побежал к нему, схватил горящую палку и начал долбить ей о ковёр!
— Так, пиздюк, а ну! — Ведьма подняла его за воротник.
— Я ТУТ ВСЕХ УБЬЮ, ЫА-А-А-А! ФСЁ СОЖГУ! — бешенный карапуз желал смерти и справедливой расплаты, махая палкой и ногами.
И он ведь реально бы тут всё сжёг! Правда дерево всё равно зачарованное и не горит, но если бы малыш мог — вообще без проблем бы это сделал! Он реально сумасшедший карапуз!
Но Ведьма… ухмыльнулась.
Конечно, она бы ему помогла, если бы его начали жрать. В этом план и был — показать суровость бытия! Что не всё цветочки да мамина титька!
Но он дошёл сам. Вообще без помощи.
«Мне он нравится», — тепло улыбнулась Ведьма Апокалипсиса, потенциальная угроза всему человечеству.
* * *
Усмиряли меня всем селом. Ну как. Одной бабки хватило. Со словами: «Надоел» — она дала мне щелбан, и я провалился в сон.
Проснулся утром — под чириканье птичек.
Я медленно открываю глаза и зеваю. Потом потираю сонную мордашку и смотрю в окошко.
Лучики пробивались через ставни, заливали деревянную, просторную комнату утренним светом и уютно выделяли витающие везде частички пыли.
Эх, как хорошо просыпаться в до…
— Так, стоять, — до меня только доходит.
Это нифига не мой дом!
Я спрыгиваю и выхожу из комнаты в небольшой коридорчик, а с него — к лестнице на первый этаж. Там я и увидел эту кикимору — она была в обычных шортах и футболке. Золотые волосы заплетены в косу, а красные глаза, как всегда, мерцают под любым углом.
— Утречко, — как ни в чём ни бывало сказала она.
Утречко?
УТРЕЧКО⁈
Я обхожу огромный деревянный стол, где она что-то химичила и беру нож.
— Какой настырный, злопамятный, вредный мальчик! — цыкнула она, — Худшее от меня взял⁈
— Я возьму от тебя только селдце и петень! Ыа-а-а! — я побежал её резать, — Ты чё наделала⁈
— Воспитываю из тебя мужчину.
— Меня чуть эти твари не сожлали! Некого было бы вошпитывать! Я тебя залежу, ыа-а-а!
Она выставила руку и начала держать меня за лоб, и поэтому я не мог до неё дотянуться, отчего махал ножом по воздуху.
— А, вендиго, — поняла она, — Они безобидные, если их подкармливать и напоминать, что с тобой лучше не воевать.
— Как я им чё напомню?
— Сам разберись, я тебе не мамочка попу подтирать, — ехидно заулыбалась она.
Понимая, что урона я не наношу, а только трачу силы, я остановился. Чёрт! Чё она так лыбится⁈ Издевается надо мной!
Я слишком маленький для такой огромной ярости, меня сейчас разорвёт!
Чтобы успокоиться, я выдохнул и со злой мордой начал осматриваться.
Деревянный дом. Большой. Я не назову его поместьем, но что-то близко по духу. Явно не на одного человека. На большую семью? Причём видно, что строился вручную, а не бездушной компанией.
Но осталась здесь одна прабабушка. Да ещё и внучка родная от неё сбежала, оставив в таком большом доме… совсем одну.
Печально даже как-то.
Мы были на кухне. Большая печь, большой стол. Там вон травы висят, тут баночки с чем-то. Раковина.
*Бр-р-р*, — мой живот зарычал.
Я вчера с обеда в садике ничего не ел. А если вспомнить кошмар в лесу…
— Хотю кушать, — пробубнил я.
— Ой, бедный мальчик, — прабабушка присела передо мной и заглянула в глазки, — Хочешь кушать?
— Тя…
— М-м-м, бедненький, — она состроила грустную морду, — Тогда иди наколи дрова, покажу, как готовить картошку.
Я на неё посмотрел. Моргнул. Медленно так.
Бабушка звонко засмеялась, встала, и продолжила химичить с грибочками и травами.
Так, погоди. Это не шутка⁈
— К-какие длова⁈ Какая калтошка⁈
— Дрова за домом. Там же топор.
— Я не умею!
— Пора учиться, — пожимает она плечами.
— Мне годик! — я топнул ножкой, — Я не должен уметь колоть длова! Я маенький!
— Что, думаешь будет всегда доступ к пище? Всегда мамочка придёт и накормит⁈ Знаешь, что я делала в годик, чтобы выжить? Жила с волками! Знаешь, как я питалась⁈
— Пила их мовоко?..
— Нет, догрызала остатки добытой дичи. Во какие зубы острые стали. Уа-а-а! — она резко раскрыла рот, показала клыки и щёлкнула ими перед моим лицом.
— Ыа-а! — аж отскакиваю от неожиданности.
Она снова засмеялась.
Эта бабка издевается!
— Давай-давай, Мишка. Сам видел — мир жестокий, а ты маленький и неумелый. Хочешь, чтобы маму продолжили обижать? Хочешь, чтобы папе пришлось присматривать за вами обоими?
— Н-нет… — пробубнил я.
— Значит иди и учись жить! — повысила она голос, — Всё. Без дров — не будешь есть.
Я посмотрел на свои маленькие ручки. Они подрагивали от боли после вчерашней серии психозов. Пусть лес и замедлял вендиго из-за его рогов, но всё равно приходилось его оглушать и ускоряться за счёт психоза.
