Едва Адэйн пришел в себя в пыточной, мой злодей дал ему выбор: либо он публично отрекается от трона, и тогда Кементину отпускают, а самого его казнят, либо казнь будет ждать их обоих.

Это было жестокое, но все же щедрое предложение, учитывая, что главная героиня шпионила для Адэйна, а значит, по сути была мятежницей. Будь я на месте бывшего принца, согласилась бы не раздумывая, если бы речь шла обо мне и Ридрихе. Ведь коли мне все равно была уготована смерть, то пусть хотя бы он жил.

Но… Главный герой предпочел отказаться.

И Кементине стало об этом известно.

На самом деле… Я ей сочувствовала. По сути она проникла во дворец, терпела унижения от пребывания в роли служанки, подвергала свою жизнь риску и все это для человека, который уместив на чаше весов потерявшее всякий смысл право на трон и ее, выбрал первое.

В оригинальной истории их любовь расцвела яркими красками именно после того, как они прошли через все трудности вместе. Адэйн из концовки романа, вероятно, все же выбрал бы свою возлюбленную. Но этот Адэйн был только в начале пути, по которому ему не суждено было пройти.

И я на сто процентов понимала, что трагичное завершение истории главных героев целиком и полностью на моей совести. Я будто поменяла местами наши судьбы. Если Азалия и Ридрих в оригинальной истории погибли, а Кементину с Адэйном ждал эпилог, то сейчас все было с точностью до наоборот. По крайней мере, я на это надеялась. Я надеялась на то, что «счастливый конец» у меня все же будет.

— Прости, — проговорила я тихо.

Правда, прости, Кементина. Я украла твое «долго и счастливо». Но мир этого романа был жесток до безобразия. Либо ты, либо тебя. Обещаю, что хорошо распоряжусь своей судьбой и наслажусь каждым мгновением счастья вместе со своим злодеем.

— Не прощу, — глухо ответила она. — Я никогда вас не прощу, Азалия. Вы не Святая. Вы порождение самой тьмы. И вы, и сейр Абенаж. Думайте, что можете построить счастье на костях, но этому не бывать.

У меня по коже пошли мурашки, потому что Кементина словно ответила на невысказанный мной мысли. А девушка вскинула голову и посмотрела на меня своим пустым взглядом.

— Я проклинаю вас, Азалия, — пробормотала она, и улыбка ее стала по-настоящему пугающей. — Вы еще изопьете того горя, которым напоили меня.

Мое тело на каких-то жалких пару мгновений сковал страх, но я тут же постаралась расслабить напрягшиеся мышцы и поднялась, успокаивая сердцебиение.

Это лишь пустые слова, произнесенные впавшей в отчаяние девушкой. Она знала, что больше никак не могла навредить ни мне, ни Ридриху, а потому в ход пошли подобные угрозы.

Бессмысленная. Болтовня. И не более.

— Прости меня, Кементина, — повторила я. — Но я не жалею, что так вышло. Счастливо оставаться.

Девушка не пошевелилась ни пока я покидала темницу, ни когда закрывала замок. Однако когда я уже направилась вверх по лестнице, стремясь как можно быстрее убраться из этого жуткого местечка, вдруг услышала, как по железной двери заколотили и раздался истошный визг:

— Вернитесь! Вернитесь! Вы не смеете меня казнить! Я княжна! Стой!

Каждая моя клеточка молила меня о том, чтобы ускориться и больше не слышать этих звуков. Но я заставила свои ноги остановиться.

Я слушала крики героини, пока она не затихла, одновременно с этим воскрешая в памяти описание мучительной смерти Ридриха из оригинального романа.

Все правильно. Я все сделала правильно.

Конечно, пока я окончательно не разберусь с законами этого мира и не убежусь, что исчезновение Адэйна и Кементины пройдет бесследно, я не дам Ридриху избавиться от них. Но для них это была лишь отсрочка, а не спасение.

Рыцарь открыл передо мной тяжелую дверь, и дневной свет резанул по глазам. Я приставила ладонь ко лбу козырьком и вдохнула свежий, наполненный сладким запахом цветов воздух.

— Святая Азалия! — спешила ко мне старая горничная. — Сейр Абенаж на подъезде ко дворцу!

«Отныне ты всегда должна дожидаться меня, Азалия», — вспомнила я его слова, и на губах, несмотря на все произошедшее, показалась улыбка, а сердце в груди предвкушающе забилось.

— Спасибо, Несси, — улыбнулась я ей и, выкидывая все заботы и ненужные мысли прочь, поспешила к парадному входу.

Пошла ты к черту, Кементина, со своими проклятьями. Я никому не дам навредить моему злодею. Никому. Даже судьбе.

Я едва успела войти в просторный холл, как парадные двери широко распахнулись, пропуская вперед Ридриха, за которым на почтительном расстоянии шел незнакомый рыцарь.

Хорошо. Скорее всего расстояние было вызвано не столько почтительностью, сколько банальным страхом, потому что моего обожаемого злодея окружала густая темная аура. В его глазах застыл вымораживающий до костей холод, а от каждого его движения веяло грацией хищника, готового к нападению. «Только попадитесь мне на глаза, сожру», — вот, какое впечатление создавал мой мужчина, и понятно дело, что даже последний дурак спешил убраться с его пути.

Меня несколько позабавило, как резко меняли траекторию слуги, которым не посчастливилось ранее проложить свой маршрут через главный холл.

Ситуацию нужно было спасть. Однозначно. А то во дворце так вся работа встанет.

— С возвращением, Ридрих, — произнесла я с мягкой улыбкой, выходя из-за арки, скрывающей меня от его взгляда.

Мужчина тут же остановился и резко повернул голову в мою сторону. А в мельком брошенном взгляде рыцаря, идущего позади, я прочитала благоговение вперемешку в ужасом, что-то вроде: «Святая умом тронулась звать генерала в таком состоянии?».

Новичок. Сразу видно.

А я решила пустить в ход тяжелую артиллерию и, сцепив руки за спиной, проговорила, вглядываясь в черные глаза злодея:

— Я скучала, любимый.

Ага. Да. Я официально отпустила руль и летела по встречке на бешеной скорости. К черту. Я больше не собиралась себя сдерживать. Ридрих даже не представлял, сколько во мне непроизнесенных слов и непроявленных чувств. Они слишком долго теснились в груди, колотили по ребрам и, вооружившись плакатами протеста, требовали их выпустить.

И я просто буду выливать их на него тоннами, пока он не скажет мне: «Хватит».

Если скажет…

Ведь в его темнеющих глазах я видела тот же безумно отчаянный протест эмоций, который с палками и копьями, а то и с атомными бомбами просил немедленно их освободить.

Внутри меня все заискрило и забурлило, резерв чувств тут же переполнился, бедному сердцу оставалось только включать сигнальные сирены и посылать сигналы: «SOS», потому что оно не справлялось. Не могло справиться, ведь то, что я испытывала к Ридриху было за гранью человеческого понимания. Расстояние в десяток шагов стало ощущаться бесконечным, но я успела сделать лишь шаг, чтобы его сократить, потому что мой злодей уже оказался рядом.

Кожа тут же вспыхнула пожаром от его близости, легкие наполнились обожаемым ароматом шафрана, а дыхание застряло где-то в груди, потому что честно… Каждый раз Ридрих просто выбивал к чертям весь воздух из легких. Настанет ли миг, когда я буду реагировать на него по-другому? Точно нет, если он и дальше продолжит смотреть на меня так.

Господи-ты-боже-мой… Дайте моему сердцу не разорваться от любви к этому мужчине. Я серьезно не могла это вынести… Только не тогда, когда его пальцы зарываются в волосы на моем затылке, а губы жадно и властно накрывают мои.

Его язык проскользнул в мой рот, прошелся по краю зубов и соприкоснулся с моим, снося жалкие остатки моего разума напрочь. Я несдержанно простонала ему в губы и, закинув руки на его шею, подалась вперед, стремясь уничтожить каждую крошечную молекулу кислорода, которая могла бы затесаться между нашими телами. И кажется… Этим я случайно начала Апокалипсис, потому что Ридрих словно сошел с ума. Он то ненасытно ласкал мои губы, то покрывал поцелуями все мое лицо, словно больше не мог себя сдерживать. Но это было и не нужно.