— Священники с кистенями и ножами не ходят! — Парировал участковый и добавил. — И на людей не кидаются, спасибо скажите, что легко отделались! А могли бы и на учебные экспонаты разобрать! — кивнул он на дровник.
Егор, с недоумением слушавший их перепалку, поинтересовался:
— От меня то что требуется, этих пристрелить⁈ Я так сразу не готов, если чо…
— Негоже умы прихожан языческой скверной смущать! — Осмелился наконец-то и выступил доселе молчавший Феодор. — Сведения верные, на тебя указывают! — Обличающе и с торжеством указал перстом на Егора.
— Да не может быть⁉ — Деланно удивился Егор. — А вам, значит, жидовско-греческими баснями в головы людей срать можно?
— Не знаю, как в ваше время заведено, — вступил Елпидифор, которого Егор для краткости и лучшего запоминания про себя обозначил как Пидора. — а у нас язычество преследуется и искореняется!
Егор, не вступая в дискуссию, взял брата за плечо и со словами: «Ну-ка пойдем потрещим наедине» — потащил его в дом, бросив остающимся во дворе гостям: «Стойте смирно, шариться и вынюхивать не советую, или руки отрубит, или голову оторвет!» Прикрыв входную дверь, набросился на участкового:
— Что за дела? Какие-то попы залетные и в курсе⁈
— А это не у нас протекает, — грустно поведал Серёга. — а как бы не с самого верха, от Павла Петровича. Хотя и у нас, да, каждая собака уже в курсе. А кто не в курсе, а только догадывается, тому окружающие подскажут. Тут другое интересно, они ведь реально договариваться приехали, просто увидели, что с ними вежливо и сразу борзеть принялись. Ну ничего, вчера в чувство привели, вроде вменяемые стали. Учитывая всё это и добро сверху на различные социальные эксперименты, можно эту братию лесом слать. В другом случае они бы не разговаривать приехали, а мыкались мы сейчас в подвалах монастырских. Но я считаю, что лучше договорится, худой мир, как говорится…
— А чо хотят то?
— Уроки закона божьего в школах наших ввести. У них сверху распоряжение, подобно нашим школам заведения организовать по всей стране, вот они и в Сатке, и в Миассе, и в Златоусте знакомились с учебным процессом, очень недовольные, что нет православного воспитания и тематических занятий. И кормежка учащихся их возмущает, прям корежит от этого. Претензии высказывали, что дескать, дюже это расточительно, пусть дети дома жрут.
— Вы их послали, надеюсь? Так скажу, с этими договариваться бесполезно, они уже все плюсы сращивания с административным ресурсом вкусили и просто так власть из рук не выпустят. Даже если и договоримся, они всё равно тихой сапой свою линию гнуть будут и нам гадить, и по мелкому, и по крупному. А с Гнидославом чего, чо им от него надо?
— Послать всегда успеем, — рассудительно высказался Серёга. — А если есть шанс договориться, хотя бы о шатком перемирии, глупо его упускать. А Гнидослава они выдать требуют, для своего разбирательства. Так подозреваю, что если отдать, про него забыть можно будет, сгинет с концами. Он у Саввы скрывается, ну как скрывается, все в курсе. Не отдаем, короче.
— Вот и не стоит отдавать, облезут и неровно обрастут, Гнидослава им выдать!
— Ладно, — хохотнул Серёга. — вижу, что разговора у вас не получится толком. Вечером приходи к Захару, выскажешь им всё, что накипело и будем их отправлять отсюда, пусть в Сатке при церкви дожидаются приезда императора и своего начальства, нечего здесь оттираться.
Егор вышел вслед за братом во двор, напутствовал уходящих по доброму: «Давайте, пиздуйте по бездорожью, святые отцы!» и вернувшись в дом — завалился на кровать, где и задремал до вечера. Пока не пришли дети с Маней, которая долго шебуршалась в сенях, после чего пришла, села за стол и уставилась на Егора:
— Ну, куда спрятал?
— Маня, вот что это было и главное зачем? — Не удержался от менторского тона Егор. — Это же фетиш какой-то получается!
— А куда мне её ещё девать⁉ — Насупилась Маня. — Вот ты зануда, Егор, как Анатолий Александрович и Олег Сергеевич! Те тоже разнылись с этой головой, сказали убрать до их возвращения. А дома мамка беременная, волновать не охота…
— Видишь ли Маня, у меня Ксюха ведь тоже в некотором роде беременная, если ты не заметила!
— Ой, ну всё! Ксюша то без предрассудков и не пугливая, договоримся!
Сошлись на том, что этот многострадальный экспонат, которому самое место в кунсткамере — Егор приберет у себя в мастерской, подальше от досужих глаз и людских пересудов. А Маня будет её иногда навещать, как она сказала: «Я когда на неё смотрю, такая благость и умиротворение накатывает, как у верующих после церкви, наверное. И понимание, что так будет с каждым, кто свои лапы в мою сторону протянет!»
На упреки в том, что съели старое варенье, когда свежее ещё есть — возмутились дети:
— Это же самое вкусное и хрустит!
— Как цукаты! — Мечтательно добавила Маня.
Егор сдался: «Да жрите вы что хотите, только меру знайте, а то ведь если жопа не слипнется, так сахарный диабет заработаете». Маня его тут же просветила, что диабет вовсе не из-за сахара, это всё мифы от безграмотности, а дети на разрешение есть, что пожелают — пригорюнились. Всё вкусное варенье уже кончилось.
— Ладно, принесу я вам ещё такого! — Великодушно пообещал Егор, знавший, что у бабки ветеринара подобных запасов ещё немало. Да и не только у неё, не тот менталитет у деревенских, чтоб не нашлось в закромах засахарившегося варенья…
Поинтересовался, как они проводят время по вечерам, света то нет, скучно небось? Маня подозрительно быстро и громко, строго при этом поглядывая на детей — объяснила:
— В игры играем настольные и книжку читаем вслух, по очереди! Умному и развитому человеку скучно никогда не бывает, это удел для малообразованного быдла!
Егор на подобное заявление не нашелся что и возразить, слишком уж подозрительно знакомая риторика, надо всё таки фильтровать базар при детях.
— Ну давайте тогда почитаем что-нибудь! — Поспешно предложил он, прикинув, что к Председателю, поругаться с церковниками он всегда успеет, а вот с детьми надо времени проводить больше.
Подошел к книжной полке, где надолго завис в раздумьях — что бы им почитать. Ну вот хоть убей, с детской литературой у него был напряг. Нет, для Мани то ещё что-нибудь подобрать можно было. Но ведь она почти взрослая, без пяти минут невеста, да и бэкграунд двадцать первого века за спиной. Уже в тот момент его посетили подозрения, что с дружными вечерними чтениями по очереди что-то не так. И тут закапризничала самая младшая:
— Не хочу книжку, мы в школе сегодня читали! Давайте мультики, как вчера, посмотрим!
— Нехорошо, Мария, обманывать! — Стал выговаривать Егор племяннице. — Ещё и смартфон утаила! А отцу сказала, что потеряла!
— Иди давай, куда ты там собирался! — Совершенно непочтительно отозвалась Маня. — Будешь ещё мне рассказывать, что такое хорошо и что такое плохо! Я вот много чего знаю, но ведь не распространяюсь!
Егор посмотрел на Маню долгим, внимательным взглядом, подумал: «Совсем ведь большая стала, а ведь каким пупсиком была маленькая! Чудо, а не ребёнок! И вот выросла…» Вслух же подтвердил давние договоренности и поспешил ретироваться, лучше с попами порамсить, чем с Маней упражняться в острословии…
Пока дошел до дома Захара — встретил всего несколько человек, с удовлетворением отметив, что праздношатающихся на улице не было. Как и старых знакомых, все встреченные были из новых жителей: переселенцы с Брянщины, обитатели бывшего аула Айле, отставные солдаты и столичные специалисты. Главное — народ целеустремленно занимался своими делами, при встрече здоровался, а то и раскланивался. Без ломания шапок и подобострастия.
Не стучась, открыл ворота и зашел внутрь. То ли по причине теплой погоды, то ли по не сложившимся теплым отношениям и взаимопониманию — сидели во дворе, ладно хоть за столом с самоваром и какой-то снедью. Помимо Серёги и Председателя, присутствовали уже знакомые Егору Елпидифор, Феодор и ещё один, из этих — духовного звания. Не такой мордатый, как дневные знакомцы, зато с синяком под глазом и свернутым носом, ежеминутно кривившийся — видать фанатик, который вчера решил самоуправством заняться. В маленьком окошке чулана Егор заметил выглядывающего отца Гнидослава, пристально наблюдавшего за происходящим во дворе. При виде Егора он отпрянул от окна, но узнав — прильнул вновь.
