— Хорошо рассказываете!

Вечером предложил своим женщинам сходить ещё в один ресторан, «Распутин» на Зубовском бульваре. Реклама сообщала о том, что «за скромные деньги вы попадёте в начало 20-го века, в рядовой трактир у большой дороги, где вас ждёт вечер в тёплой дружеской атмосфере, блюда русской кухни, оригинальные напитки и народная музыка».

— Поехали, посмотрим, что у них там! — уговаривал Жека. — В модном современном ресторане мы вчера были. Сегодня позависаем в русском народном! Отметим, так сказать, отъезд с родины!

— Ну ладно! Уговорил, — рассмеялась Таня. — Ирка, одевайся, шеф просит, отказать неудобно!

Ресторан и в самом деле хорош. Стилизован под старину. Интерьер, само собой, под бревенчатую избу, столы и стулья рубленые из дубовых досок. К стенам прибиты полки с глиняной посудой и связки с луком и чесноком. Официанты — бородатые мужики в красных косоворотках, чёрных шароварах и кожаных сапогах бутылками. На эстраде ансамбль из балалаечников и ложкарей с гармонистом.

— Прошу вас, — поклонился метрдотель в косоворотке и с полотенцем на вытянутой руке, как у дореволюционного полового. — Есть свободные места.

Сели почти у двери. Тут же официант принёс меню. Не спеша стали рассматривать, выбирая, чего бы заказать этакого необычного.

Блюда все вроде бы и простые, но с изюминкой. Копчёная сёмга с лимонами, уха из стерляди и налимий печени, поросёнок с хреном и смородиной, утка с мочёной брусникой, скоблянка из заячьих почек, лосятина на вертеле, похлёбка с деревенской ветчиной и грибами, запечённые перепела с мёдом.

— Ну чё, квас закажем? — спросил Жека. — Или сбитень? Я б водки выпил, да лететь завтра. С отходосами неохота по самолёту таскаться.

— У нас есть фирменное домашнее пиво, сваренное по деревенскому рецепту, есть медовуха, тоже фирменная, наша, — подсказал официант, стоящий в ожидании заказа. — Очень приятные напитки, и хмель в меру, как раз такой, чтоб не переусердствовать.

— Давайте! — решительно сказал Жека. — Попробуем ваши фирменные напитки.

Принесли два глиняных кувшина с напитками, большие глиняные кружки под них. Подали уху в чашках, на досочке с горкой укропа и ломтиками лимона. Рядом с чашкой на доске стояла серебряная розетка с протёртой печенью налима для заправки. Тут же подали остальные блюда, разложенные на досочках, и в больших блюдах. Ароматные запахи заполнили всё пространство вокруг столика.

Посидели и в этот раз неплохо. Всё очень вкусное, не хуже зарубежной кухни. Да и напитки великолепные. Особенно понравилось домашнее пиво. По вкусу как квас, а грузит неплохо.

Собрались уже уходить, как в ресторан ввалили двое подвыпивших кентов в малиновых пиджаках. Естественно, такие заведения, относительно недорогие, должны были пользоваться популярностью у бандитов и бизнесменов низкого пошиба, старающихся выпятить на вид своё благосостояние. Вот и эти такие же, апельсины, — уселись за стол, чуть не закинув ноги на него, грубо позвали официантов, тут же стали прикапываться к посетителям, которые стали поскорее сворачиваться, в надежде избежать оскорбления и мордобоя. Понятно, что вызывать милицию никто бы не стал — неохота связываться, да и милиция тогда была такая, что мало чем отличалась от этих чертей. Остановить их мог только точно такой же отморозок. Или намного хуже. Например, Жека. И надо же было одному чертофану наехать на него, когда уже собрались уходить.

— Слышь, браток, дай нам баб твоих попользовать, а мы заплатим, — к столику Жеки подошёл один из апельсинов, здоровенный шкаф с лысой головой и тупой улыбкой на роже. Почему апельсин — Жека сразу же, первым делом смотрел на казаны. У бойца всегда сбитые шишки от тренировок и битья по груше. У апельсина нежные ручки бабы, хоть и здоровые на вид, как кувалды. Вот и у этого такие же были. Конечно, не стоило встревать в драку, но по-иному уже ситуацию разрешить было невозможно.

— Ладно, — злобно улыбнулся Жека, встал, и разбил глиняный кувшин о голову склонившегося апельсина. Поток пива смешался с кровью — лысая кожа на голове оказалась сильно повреждена. Не давая опомниться, зарядил прямым хуком в нос и свернул его на бок.

— Ты чоу??? — недоумённо заплакал апельстин. — Ты чоу беспределишь?

— Слышь, сука, я из саламатовских, — спокойно сказал Жека. — Я щас этим поварам скажу чтоб они мне ваши яйца и глаза приготовили. А потом я вас заставлю жрать их.

Ударил ещё раз, чтобы закрепить внушение, но не подрасчитал — зарядил мужику в челюху, и вырубил его. Второй кореш, видя такой расклад, и понимая, что не на того наехали, предпочёл с воплями бегом ломануться из ресторана, выкрикивая оскорбления в адрес Жеки. Апельсин уже хотел выбежать на улицу, но метко брошенный Жекой стул попал в ноги и мужик запнулся о него, свалившись носом в пол. Жека неспешно подошёл, зарядил ногой по голове, и вырубил лежащего.

Конечно, не стоило это делать на виду у Ирины и Татьяны, но больше предпринять совершенно ничего не возможно.

— Ну что... — улыбнулся Жека своим спутницам, словно ничего не произошло. — Кажется нам пора.

Жека бросил на стол 30 тысяч, и подозвал официанта, указав ему на лежащие туши.

— Это вам за грязь и беспокойство.

Вышли на улицу, сели в такси, ожидавшие у входа в ресторан, и поехали до гостиницы. Не доезжая пару кварталов, Жека остановил машину по привычке, и предложил прогуляться пешком. Естественно, поступил так не ради того, чтоб полюбоваться красотами вечерней Москвы. Сделал с расчётом — если будут искать мусора или братки, что не исключено, и возьмут в оборот таксиста, что тоже не исключено, таксёр не смог бы сказать что довёз новоявленного Рэмбо именно до гостиницы «Космос». Впрочем, оставалось им пробыть здесь только ночь. И эту ночь провели как положено, у себя в номерах.

Хотя... Можно было и повторить вчерашнее безумство. Женщины любят сильных, и тех кто может защитить их — в этом Жека убедился, когда выходили из ресторана «Распутин». Восторженные глаза его спутниц говорили сами за себя.

Утром встретились в вестибюле гостиницы в положенное время, дождались автобуса от мэрии города, и поехали в аэропорт. Жека почти не смотрел в окно, как другие — Москва стала ему мало интересна. Он уже приступил к делу — смотрел на своих спутников. Накануне, перед вручением виз, было представление состава делегации, и кроме Николая Николаевича, директора шахты «Западная», ехавшего на конференцию со своим референтом и по совместительству коммерческим директором, присутствовал ещё ряд интересных личностей. Все они были поставщиками сырья — угля и железной руды.

Жека внимательно слушал разговоры. Когда эйфория от первой халявы прошла, многие стали говорить о делах. А дела у всех шли неважно. Внутри страны сбыт угля упал в несколько раз, и, если металлургические заводы ещё худо-бедно платили, то городские ТЭЦ и котельные стали копить долги — у государства не было денег, чтобы рассчитаться за поставленное топливо. И угольщики попали здесь в западню: и поставки не прекратить, так как сразу обвинят чуть ли не в терроризме, и продолжать работать так никуда не годится. Однако очевидно, что директора шахт хотели выйти на международные рынки, чтобы продавать уголь за валюту.

Перед тем, как пройти досмотр, Жека сунул Ирине и Тане по 500 долларов, именно столько было разрешено к вывозу одним человеком. Те офонарели от казавшихся им баснословными денег.

— За границей я у вас их заберу, — засмеялся Жека. — Нужно вложить в одно дело. Правда не знаю, получится оно или нет.

Летели самолётом «Аэрофлота», хотя с февраля 1992 года два раза в неделю в Германию уже летала немецкая авиакомпания «Люфтганза», причем один рейс был до Берлина, другой — до Франкфурта. Но билеты на немецкий рейс покупались в валюте, и правительство решило, что не жили богато, нефиг и начинать. Летайте самолётами «Аэрофлота». Правда, этот рейс сильно отличался от тех, что были внутри страны, ибо считался международным. Ещё во времена Союза летали на нем только дипломаты, правительственные и научные делегации и редкие командированные. Обслуживался этот срез советских элитариев по высшему разряду, которого никогда не бывало на внутренних рейсах. И в первую очередь — из-за того, чтобы произвести впечатление на иностранцев, которые тоже летали на этих самолётах.