— Смена растёт, зато у тебя кончик чахнет! — заявил губернатор. — Наливай давай, чего встал как хрен в штанах?

Конкин достал три рюмки и слегка замер, разглядывая подчинённых губернатора, делавших вид, что ничего не происходит, и так же автоматически чертивших что-то в блокнотиках.

— Архаровцам-то твоим тоже налить? У меня столько рюмок нет.

— Эти обойдутся, и вообще все свободны, езжайте до гостиницы, — велел Дуреев, рукой выгоняя областных чиновников.

— Ну... Причастимся святой водой! — Конкин разлил коньяк по рюмкам. Чокнулись, выпили. Посидели пару минут.

— Ты на майские довыборы в городской совет кого будешь ставить от 50-го округа ? — спросил Дуреев. — У вас этот округ так без депутата и стоит. Чем думаешь то?

— Кандидаты — какие-то идиоты баллотируются! — заявил Конкин, опять наливая коньяк. — Нет никого стоящего. Туда толпа идёт сразу, 20 человек, самовыдвиженцы. Коммунисты, националисты, зелёные какие-то, христианская партия и тому подобное говно. Даже партия любителей пива и партия любителей кошек нарисовалась. Выиграть никто не может. Постоянно пишем «выборы не состоялись». Кандидатуры подходящей нету!

— Что ты мне втираешь?! — спросил губернатор. — Вот у тебя человек нормальный сидит. 18 лет есть уже? Депутатом горсовета может быть! Выдвигай его сейчас на апрельских довыборах от «Демократической платформы». Президенту статистика нужна о поддержке населением реформ. Что мы к демократии идем, а не в клуб любителей пива. Согласен, Соловьев, пойти кандидатом от демократов?

— Да я чё... — развел руками Жека. — Если для общего дела надо, всегда готов. Для города, для области, для страны поработать.

— Вот и хорошо. Правда, на рекламную кампанию денег нет, — заявил Дуреев. — Ты уж, брат, сам постарайся. Пару тысяч листовок напечатай. А статью в «Советской России» мы сами напишем. Подшефников надо тебе выбрать. Помочь им немного. Для района постараться в меру сил. Помещение для приема граждан мы тебе выделим в опорном участке милиции.

— Так он же от партии пойдёт, а не самовыдвиженец! Зачем ему с избирателями шуры-муры? — недоумённо спросил Конкин.

— Затем, чтоб на участке примелькался, чтоб народ его узнал! Чтоб видел в бюллетене его фамилию и знал, за кого галку ставить, — наставительно ответил Дуреев. — Валерьич, ты что, первый год в политике? Сколько я тебе ещё на довыборы буду деньги из бюджета отстёгивать? В мае если не выберете депутата, со своих денег будешь выборы на участке проводить. Я всё сказал. До вечера. Идите. Я покопаюсь тут в твоих бумагах, Валерьич, раз уж приехал. Куда и сколько ты опять своровал.

Жека с Конкиным вышли в коридор, и тут уже глава города не сдержал смех.

— Одно и то же каждый раз, как бразильский сериал. Сначала разнос, потом охота, баня, шашлык. Ну что, Евгений, поедешь вечерком в «Тугайское»? Все наши будут, плюс Григорьич. Он любит наши места. У них там тайги нет, одни степи и озёра. Охота так себе, на уток только. А это целое искусство. Собака нужна, по болотам лазить надо. У нас благодать — и тайга, и горы. Зато у них рыбалка хорошая, это не отнять.

— Раз зовёте, чего бы и не съездить! — усмехнулся Жека. — Расслабиться можно, а то последнее время всё работа да работа.

— Ну вот и хорошо. За тобой заедем вечером, часов в 7.

— Вечером? И какая же охота на ночь глядя? — недоумённо спросил Жека. — Не видно же ничего.

— Самая нормальная охота! Там увидишь! — заверил глава города.

Выйдя из администрации, Жека направился к газетному киоску, намереваясь купить свежий номер местной газеты, чтоб почитать о конференции, но его не было.

— А не привезли из типографии! — заявила бабка-газетчица. — Сказали, бракованный получился.

— Как бракованный? — удивился Жека.

— А вот так! Даже печатать не начинали!

И тут Жека вспомнил свои же слова про административный ресурс. Губернатор просто-напросто позвонил главному редактору газеты и сказал, чтоб номер вообще не выходил в печать, если верстать уже поздно. В типографии сослались на технические проблемы, и номер не вышел в тираж только из-за статьи о конференции предпринимателей. Дуреев решил выставить это мероприятие как областную инициативу, исходящую от государства.

— Ну хитрец блин, — рассмеялся Жека.

Однако был по всём этом и весьма приличный плюс — не нужно будет тратиться на поездку. Правда, инициатива уже будет утеряна, и теперь надо умело продвигать свои планы в получении кредита, если зарубежная поездка будет ограничена по срокам или по повестке. Но он надеялся продавить то, что будет нужно ему.

Заехав сначала в стройуправу, потом на биржу, Жека убедился, что всё работает как надо, и решил съездить в аэропорт. Поговорить с диспетчером грузового терминала Татьяной, потому что решил взять её в Германию переводчиком, помня, что она говорила про мастерское владение английским языком. Настало время проверить это...

Пока ехали к аэропорту, Жека поинтересовался у Романыча, где избирательный участок номер 50. Сам не слыхал про него, так как от политики был далёк, особенно от местных выборов.

— Да ты что, не знаешь, что ли? Там шалман-перешалман! Около торгового техникума и за ним. Там выборы уже полгода или год не могут провести. Об этом все газеты в городе трындят. Денег из бюджета вбухали — мама не горюй. Всякие чудаки самовыдвиженцами идут, — рассмеялся водитель. — Национал-большевики, монархисты, любители кошек и ещё всякие подобные типочки.

— Не, не знаю, Романыч, — признался Жека. — Я на выборы только два раза ходил, когда президента РСФСР выбирали и когда референдум был. Остальные продинамил. Да и в газетах в основном по экономике новости читаю.

— И за кого голосовал, если не секрет, конечно? — поинтересовался Романыч.

— Секрета нет. Как и многие, за Ельцина, — усмехнулся Жека. — Остальные просто несерьёзные товарищи. Ельцин казался мне патриотом, демократом, который хочет сделать страну более современной, более конкурентной. Показать, что Россия — это не только ложка, матрёшка и русская водка. Сейчас... Не знаю.

Пока ехали, Жека думал о предложении губернатора выдвинуться в депутаты. С одной стороны, это хлопотно и потребует много времени, да и денег нисколько не принесет: депутатствовали в СССР и новой России исключительно в свободное от основной работы время. С другой стороны, депутат, пусть даже и всего лишь горсовета, — это звучит гордо. И может принести кое-какую пользу в делах. Повысит имидж, как стали обозначать уважение, взяв на вооружение новомодное западное словечко. Но это дело десятое, которое то ли сработает, то ли нет. В первую очередь депутатство поможет знакомством с нужными людьми.

Однако и участок этот не из лёгких, правильно Романыч назвал его шалманом. Избирательный участок номер 50 находился в торговом техникуме, где учился Жека. Вокруг технаря стояли старые хрущёвки, населённые в большинстве беднотой и тёмной привокзальной шпаной. Участку принадлежал и обширный частный сектор на горе, за железной дорогой, где жили цыгане, плюс приезжие мигранты из среднеазиатских республик, и всякого рода местная пьянь и рвань, сплошь судимая-пересудимая. Что тут ловить приличному депутату? Нечего. Участок проблемный. Старые школы, детские сады, в частном секторе убогие дороги, в городе целые улицы разбитых фонарей, высок уровень преступности, алкоголизма и наркомании. Сам электорат такого рода, что оторви да выбрось. Оттого и выдвигались сюда представители крошечных партий, возникших при распаде СССР, как грибы после дождя. Националисты, монархисты, партия пенсионеров, партия домохозяек, партия любителей пива, партия любителей кошек и ещё бог знает каких причудливых организаций. Естественно, такая разношёрстная компания набирала по одному-два процента голосов маргиналов и отчаливала прочь. Выборы не состоялись, все кандидаты набрали меньше проходного процента. Вот и решил губернатор спихнуть проблемный участок молодому коммерсанту, авось догадается, как избраться.