Над головой пролетела какая-то крупная птица и Герда инстинктивно пригнулась.

— Не бойся, это друг, — сказала Клара.

«Ну да, конечно, кто же ещё», — мысленно съязвила Герда, а потом подумала, что здесь, в промзоне, само слово «друг» выглядело как-то странно. Тут как будто у него есть иное значение, словно в Королевстве кривых зеркал. Тяжело ей было видеть в этом месте что-то положительное после стычки с Цветочницей. Та отравила сознание. Яд из белладонны давно выветрился, но осадок в виде чего-то тёмного, осевшего в подсознании, никуда не делся.

— Вот мы и пришли, — заявила Клара и добавила иронично: — Считай, это моя личная «Лысая гора». Но не переживай, шабаши я тут не провожу, дьявола не вызываю. Мне просто нравится это место, всякие тёмные сущности сюда не залетают.

Поднялись на холм посреди небольшого пустыря. Ничего кроме крошечного сарая и костровища здесь не было. Захлопали крылья, в лунном свете мелькнула тень и на крышу сарая сел крупный ворон. Каркнул, будто приветствуя и глядя на Герду. Та машинально кивнула в ответ и не почувствовала себя при этом глупо.

Клара открыла сарай, вытащила оттуда поленья и щепу для растопки. Умело разожгла костёр. Огонь заполыхал ярко, озаряя окрестности трепещущим красным светом. Отблески пламени отразились в глазах чёрной птицы, сделав их похожими на раскалённые угли.

— Это ведь ты прикончила Цветочницу, — произнесла Клара, обойдя костёр и глядя на него как-то оценивающе. — Да, ты, можешь даже не отвечать. Я поняла это сразу, как только Сказочник об этом рассказал. Я вижу правду. Такова моя мутация. Мой дар и моё проклятие.

Герда напряглась, сжала рукоять ножа, готовая выхватить его в любую секунду. Уж не задумала ли эта женщина месть за людоедку? Не заманила ли в ловушку в тайне от своего мужа? Ох, как же не хотелось снова чувствовать себя обманутой доверчивой дурой.

— Не знаю, как у тебя хватило сил убить эту жирную тварь, — продолжила Клара. — Должно быть, как-то помогла твоя мутация. Откроешь секрет?

Герда разумеется отметила, как та назвала людоедку и это обнадёживало. Градус нервного напряжения немного снизился.

— Цветочница подлила нам в напитки сок белладонны, а у меня что-то вроде иммунитета к ядам, — здесь и сейчас скрывать свою тайну абсолютно не было смысла. — И Раны быстро заживают. А откуда вы вообще про мою мутацию узнали?

Вот теперь она почувствовала себя глупо и сразу же пожалела, что задала этот вопрос. Чувствовала ведь, что Клара видит её насквозь. Видит правду, хотя, похоже, и без нюансов, иначе не просила бы открыть секрет.

— Я много чего знаю, — уклончиво ответила Клара. — Но давай сейчас не будем об этом. Я хочу тебя поблагодарить, что убила Цветочницу. Несмотря на все её аккуратные клумбы, розы и хризантемы, там была какая-то невидимая гниль. Я эту гниль всегда ощущала. Не стало людоедки, и мир как будто чище стал, дышать стало легче. По крайней мере, мне нравится так думать. А насчёт её убийства... да, местные травокуры будут очень недовольны, но знаешь, девочка, из всего можно извлечь выгоду для себя, повернуть всё так, что проблема вдруг превратится в решение другой проблемы. Завтра ты это увидишь, есть у меня кое-какая идея. И поверь, вас со Сказочником это не коснётся.

Ворон опять каркнул, будто подтверждая её слова. Клара подкинула в костёр ещё пару поленьев, в ночное небо взметнулся сноп искр.

— А кстати, у Цветочницы ведь дети были, сыновья кажется.

— Папаша их забрал. Мутант. Он вроде бы неплохой, — Герда решила не вдаваться в подробности, не рассказывать, что тот едва Сказочника не прикончил, а она сама держала нож у шей маленьких чудовищ. Всё это сейчас казалось уже не важным.

— Ну что же, хорошо то, что хорошо кончается, — как бы подвела итог Клара и хлопнула в ладоши. — А теперь давай перейдём к делу, узнаем, жив ли ещё твой брат.

— Кай жив, — упрямо буркнула Герда.

Клара медленно провела ладонью над языками огня.

— Ты в это веришь, но точно не знаешь. А я предлагаю увидеть Кая своими глазами. Прямо сейчас.

— Я не понимаю...

— А тебе и не нужно ничего понимать. Просто доверься мне. Твоя кровь отыщет в промзоне кровь твоего брата. Он ведь твой родной брат? Твои родители его не усыновляли?

— Конечно, родной! — немного возмутилась Герда.

— Тогда всё должно получиться, — заверила Клара.

— Это что, какое-то колдовство?

Клара рассмеялась.

— Колдовство... мне всегда нравилось это слово. Таинственное, волнующее. Знаешь, кем я была до четырёх всадников? Фотомоделью. По подиуму ходила. Зимние коллекции, весенние, осенние, фотки в глянцевых журналах, дорогие рестораны, элитный кокаин, папики богатые, которые осыпали меня бриллиантами, покупали крутые тачки, меха. А потом — война, мор. Когда распылили мутаген, меня зацепило сразу. За сутки облысела, кожа покрылась язвами. Красавица превратилась в чудовище. У большинства мутация проходила безболезненно, а я мучилась, меня корёжило. В бреду видела демонов, они доставляли ещё больше страданий. Думала, не выживу. Но, похоже, кто-то там, наверху, решил, что я могу пригодиться в новом мире и я выкарабкалась. Голова вот этой похожей на перья хренью покрылась и... я стала видеть то, чего не видят другие. Бесплотных сущностей, которых, как выяснилось, полно вокруг нас. Они везде. Некоторые тёмные, жуткие. Лярвы, всякие, мафлоки, другие астральные паразиты. Таких много рядом с домом Цветочницы, они там буквально кишат. А какие-то светлые. И я с ними общаюсь. Если хочешь, называй это колдовством. Той беспутной фотомодели из прошлого больше нет, считай, она сдохла. Теперь есть очень странный мутант. Я не всегда уверена в своих поступках, но сейчас точно знаю, что должна помочь тебе увидеть брата. И этого хочу не только я, верно, Абрахас?

— Карр! — отозвался ворон, расправив крылья.

Герде казалось, что она угодила в какую-то мрачную сказку, где всё возможно, где существуют чудеса. И вовсе не Клара, а сама эта лунная ночь раскрывала самые сокровенные тайны.

— Ну так как, ты готова довериться мне и совершить самое необычное путешествие в своей жизни? — спросила Клара, устремив на неё взор своих чёрных глаз.

Герда не колебалась ни секунды.

— Готова.

Ради того, чтобы увидеть Кая, она сейчас и жизнью рискнула бы. Ей не привыкать. Балансирование на краю пропасти становилось для неё делом обычным. А что касается доверия... Все сомнения словно бы в пламени костра сгорели, прихватив с собой рассудительность взрослого человека. Осталось лишь что-то детское, непосредственное, чистое. Пожалуй, это было абсолютное знание, что Клара не замышляет ничего паршивого, что ей можно — нет, нужно, довериться, потому что она исключение из правил, которые диктует инстинкт самосохранения. Быть может, единственное исключение во всей промзоне.

Клара достала из кармана небольшой флакончик.

— На вот, выпей. Обычно хватает одного глотка, но, учитывая твою мутацию, лучше сделай два. И не беспокойся, я не Цветочница, травить тебя не собираюсь.

— Уж надеюсь, — буркнула Герда, даже мысли не допуская, что может сейчас наступить на старые грабли. Села на землю у костра, решительно открутила крышечку, глотнула пару раз.

Напиток оказался настолько горьким, что тут же затошнило. С трудом сдержала рвотные позывы. А потом по телу разлилось тепло, появилась необычайная лёгкость. Клара начала петь — голос у неё стал каким-то шелестящим, слов было не разобрать. Герде казалось, что она уже слышала эту песню. Очень давно, словно бы в прошлой жизни. Мелодия будоражила сознание, она куда-то манила, что-то обещала. Это будто предки звали из глубин времён. И мир вокруг менялся, ночь светлела, луна и звёзды заражали своим сиянием травы, землю, здания, делая их волшебно серебристыми. Языки пламени словно бы выцвели, став призрачными. Вокруг начали появляться удивительные существа, это походило на то, как если бы на фотобумаге проявлялось изображение. Странные создания напоминали небольших кальмаров, но только эти были бесплотными, прозрачными, какими-то воздушными. Они неспешно плавали в лунном сиянии.