Рузаф стояла, злобно улыбаясь. Я поняла, что она что-то замышляет. И верно! Неожиданно в стенах образовалось несколько дверей, о существовании которых я и не подозревала, в зал ввалилось около десятка низкорослых, странно одетых воинов с зелёными татуировками на лицах. «Пейлоты», — со смятением узнала я.

— Ложись! — вдруг зычно скомандовал Лонго, и наёмники тут же попадали на пол, закрывая головы руками.

Рузаф зашипела и бросилась на него.

— Спокойно, глупая кошка! — рассмеялся он, хватая её за руки и развора­чивая к себе спиной.

Она ещё отчаянно лягалась, а он уже ловко отстегнул с её талии ремень, стряхнул с него портупею и свя­зал ей руки за спиной этим самым ремнем. Потом толкнул её в объятия Тугая. Подошёл к злобно глядящим, но смирным анубисам и забрал у них оружие.

— А теперь, господа, могу вас всех обрадовать: вы арестованы, — сообщил он.

Я с облегчением вздохнула и почувствовала, что мне срочно нужно сесть, и села прямо на пол, откинувшись спиной на станину пульта.

— Держи их на прицеле, Тилаб, — приказал Лонго.

Тот мрачно кивнул. Его суровый взгляд выглядел куда более грозным, чем дуло карабина.

— Вы не продержитесь! — прошипела Рузаф. — Через несколько часов здесь будут мои звездолёты!

— Через двадцать минут здесь будет Инспекция, лапочка, — успокоила её я.

— Это же блеф! — рассмеялась она.

— Ты что, вызвала подмогу? — всерьёз встревожился Лонго, глядя на бывшую императорскую наложницу.

— Конечно! — прорычала она. — Тогда же, когда и этих идиотов!

Она небрежно кивнула на лежащих неподвижно пейлотов.

— Могла б этих и не вызывать, — язвительно заметил он. — Они ж панически боятся гранат. Мы их так не раз ловили и на Орме, и на Седьмой.

— Боишься! — усмехнулась она. — Потому и остришь! Недолго осталось.

Я взглянула на хронометр.

— Через двадцать минут Ле Соланж будет здесь. Не он, так кто-то из его ребят.

Лонго молча посмотрел на меня. В его глазах ясно читалась тревога.

— О, Звёзды! — устало проговорила я. — Это не для того, чтоб тебя успокоить. Ты что, не помнишь, что Антуан говорил одному из своих офицеров, кажется, он назвал его Джимми? Нет? Ну, ты даёшь! Он велел сосредоточить все силы, какие возможно, неподалеку от Цикло­на. Нас прикрывали с самого начала. Я думала, что ты понял.

— Ты полагаешь, они шли за нами?

— Естественно! Да если б и не шли! Ле Соланж ведь не зря сказал нам, что эта, — я кивнула на Рузаф. — сбежала с Изумрудной. Он надеялся, что заговорщики на неё клюнут, так что и её вели с самого начала. Сюда вели даже две ниточки. Станция и сторожевик уже давно под наблюдением.

— А кристалл?

— Думаю, что они его уже расшифровали.

— Ложь! — взвизгнула Рузаф.

— Ну, если тебе так легче, — пожала плечами я.

— Вас только трое! — по-змеиному зашипела она. — Только трое! Нас больше! Мы сотрем вас в порошок и уйдём.

— Да, вас больше, — согласилась я. — Четверо, не считая этих лежачих. Но вы безоружны. Двое ваших изолированы на станции. Ещё трое в комнате под командным. Двое здесь отдыхают.

Она прищурилась и усмехнулась.

— Если кто-то был в реакторном или в стрелковых помещениях, то они там прочно упакованы. Звездолёт парализован, — добавила я.

— Каким образом? — спросил Лонго.

— Я активировала противозахватную систему. Большой, кстати, одновременно передал сообщение о возможном захвате звездолёта на Центральную. Это и было сигналом для нача­ла операции. Двадцать минут, чтоб звездолёты инспекции подлетели к станции и ещё двадцать, чтоб «Лепестки Сакуры» прогулялись по пустым коридо­рам.

— Этого не может быть! — рявкнула Рузаф.

— Может, — возразил Лонго и посмотрел куда-то вверх. Потом махнул рукой и улыбнулся. Рузаф подняла глаза и затряслась.

Через минуту в дверь вошли несколько парней в чёрном. Впереди с парализатором в руках и тоже в униформе спецназа Ле Соланж.

— Всё в порядке? — спросил он.

— Впервые вижу, чтоб инспектор пренебрёг правом на торжествен­ный выход и врывался с пушкой наперевес, — усмехнулась я.

— Чёрт с ним, с выходом… — он посмотрел на Рузаф. — Вы уже знаете, что это она?

— Да, она нас просветила, — кивнул Лонго.

— А вы зря так быстро прервали сеанс. Я бы предупредил вас об этом первым. Подозрения у меня возникли ещё раньше, но потом появи­лись и доказательства: по данным биолокации установлено, что она не раз пользовалась компьютером мужа. У неё было несколько интимных рандеву с Нейтом. Потом она связывалась с ним по интеркому спецканала, но, видимо, не учла, что у Торсума была привычка записывать все деловые разговоры. Мы нашли её беседы с комендантом Клондайка. Для трибунала этого хватит.

— Для суда! — зашипела она. — Я не служу!

— Трибунал, милочка! — обернулся он к ней. — Это преступление против безопасности Объединения.

— Кристалл расшифровали? — спросил Лонго.

— Да, много интересного… — Антуан обернулся к Тилабу. — Как вы себя чувствуете?

— Плохо, — хрипло проговорил тот. — Мне б…

— Джейми, сделай ему укол, а потом срочно отправляйте его на Изумрудную. Там врачи определятся, где лучше провести лечение.

Один из «лепестков» аккуратно вынул из рук ормийца карабин.

— Что потребляем?

— Би-3…

— Тогда отправим вас на Фаэтон. Там вас почистят, избавят от зависимости. Как новенький будете. Пойдёмте со мной в медотсек… — неожиданно он осёкся, бросив взгляд на меня. — Это ещё что?

Он решительно подошёл и, присев на корточки, посмотрел мне на грудь, где в широком разрыве ткани темнело чёрное пятно раны.

— Это косметика?

— Увы… — грустно улыбнулась я.

— Немедленно в операционную!

— Могу спорить с кем угодно, но не с врачом!

XXI

Хирург подразделения «Лепестки Сакуры» Джеймс Корриган оказался очень хорошим врачом и приятным собеседником. Пока он возился со своими приборами, чистил и обрабатывал рану, он успел мне объяснить, что такая регенерация в принципе невозможна, и меня после такого ранения нужно было сразу же положить на операционный стол, что-то там перекрыть, соединить и залатать, и только потом регенерация пошла бы своим ходом под надзором врачей.

— И что теперь делать? — почему-то расстроилась я, пока он с интересом смотрел на свои экраны.

— Ничего, — пожал плечами он. — Ваш организм каким-то образом обошёлся без нашего вмешательства. Это аномалия, но я слышал, что иногда такое бывает. Несколько подобных случаев описаны в медицинских изданиях. Так или иначе, это вас спасло. И судя по темпам регенерации и её течению, ваше тело само знает, что ему нужно. Через пару дней вы будете на ногах. А сейчас вам нужен покой и обеспечение регенерационного механизма нужными ему для работы веществами. Так что придётся потерпеть внутривенные вливания.

— Потерплю, — вздохнула я и покосилась на медкибер с некоторым неодобрением.

После этого Джейми рассказал мне, как попал в спецназ, и о том, что Антуан Ле Соланж около десяти лет командовал этим подразделением и лишь полгода назад ушёл в штаб. Потом появился и сам Антуан. Он долго выяснял, как мои дела, причём, судя по вопросам, медикология не была для него тёмным лесом. Затем мне предложили ванну регенерационного раствора, но я закапризничала и сказала, что хочу в палату и чтоб ко мне немедленно пустили Лонго. Никто не стал спорить.

В палате я продолжала капризничать. Мне до ужаса нравилось, как трое мужчин пытаются выполнить любую мою прихоть. Наконец, я успокоилась, заставив Лонго сесть рядом и взяв его за руку.

— Теперь рассказывай! — обратилась я к Антуану.

— С удовольствием, — кивнул он. — Рассказать осталось не так уж много. Из записи на кристалле, а потом и от самого Тилаба мы узнали, что Рузаф Аршар действовала по приказу своего любовника, с которым познакомилась ещё до войны в столице Ормы. Это был верховный вождь Пейлы Орник Лас Бла. Он поставлял наемников сначала императору, а потом Альбелину на Седьмой.