— Так что же, нет ни одной нити? — мрачно спросил Лонго.

— Есть, но только одна. Это вы.

— Я?

— Да. Вы совершенно справедливо заметили, что тот, кто нахо­дится в центре паутины, по какой-то причине боится именно вас. Именно поэтому он уже допу­стил ошибку и потерял из-за этого Нейта. Но в его глазах всё выглядит так, будто это не его ошибка, а ваша ловкость. Вы покончили с Нейтом и ищите его, большую охоту никто не отменял. Если вы согласитесь продолжить игру, то появится шанс спровоцировать его на новую ошибку.

Лонго молча посмотрел на меня.

— Я не справлюсь с этим делом один.

— Мисс Бентли, в этом и заключается моя просьба, — произнёс Дайк. — Инспекция снова просит вас о помощи.

— Я ни за что не согласилась бы, комиссар, — мрачно произнес­ла я, — Если б опасность не угрожала лейтенанту Руфаху. Вы обошлись бы и без меня, если б пошевелили мозгами, но ему действительно бу­дет трудно одному. А от этой работы он не откажется.

— Нет, — подтвердил он. — И у меня одна надежда — на тебя. Я ведь даже звездолёты водить не умею.

— Да, — подхватил Дайк. — Возможно, вам придется помотаться по Колонии…

— Я же уже сказала, что согласна, — вздохнула я. — Если у меня и есть какой-нибудь талант, так это — талант нарываться на неприят­ности!

I

Следующий день не принёс никаких результатов. Лонго с утра носился по городу, но на него не было совершено ни одного по­кушения. Под вечер он решил, наконец, съездить к КУ-У и выяснить, что происходит. Пока он разбирался со «старым пуховиком», как он называл грозного тигрольва, из южного округа сообщили, что в один из участ­ков по собственной инициативе явился Джон Дункан и заявил, что пре­кращает охоту, так как «жертва» восстановлена в полиции, а он не желает нарушать Золотое Правило. Чуть позже из Западного округа привезли под охраной Кир То Хана. Его нашли в каком-то борделе, и по его поведению трудно было заподозрить, что он вёл охоту на кого-то. Бираса на Клондайке, по имеющимся сведениям, не видели уже около года с тех пор, как он был сослан в другую систему, откуда, впро­чем, благополучно смылся полгода назад.

— РАМ-У тоже куда-то запропастился, — произнёс Антуан Ле Соланж. — Он тигролев и, возможно, как-то связан с КУ-У. Будем надеяться, что лейтенант Руфах что-нибудь о нём выяснит.

Он задумчиво посмотрел на останки биоробота, которого я подстрелила на Тикона-стрит. Тот с умиротворенным лицом лежал на металлическом столе под прозрачным колпаком. В этот момент я подумала, что если когда-нибудь кому-нибудь удастся ухлопать моего белокурого прияте­ля, то он после этого будет выглядеть примерно так же. Но в следую­щий момент мне показалось, что сейчас это чудовище встанет и по своей отвратительной привычке выкинет какой-нибудь жуткий фокус.

— Это действительно продукция «СингРоботИнкорпорейшн», — Антуан запустил длинные тонкие пальцы в свои чёрные волосы, и устало вздохнул. — Теперь ещё с этими мерзавцами разбираться…

— Как могло случиться, что они возобновили свою деятельность? Ведь им полностью перекрыли поставки, демонтировали заводы, расфор­мировали проектные группы.

— Самое главное, что нам удалось провести через конгресс Киоты решение о прекращении финансирования этой фирмы. Если они снова занялись своими делами, значит, нашли кормушку. И довольно обильную, по-видимому.

— Может быть это Альбелин? — предположил Торсум, подняв голову от бумаг.

Антуан с сомнением взглянул в лицо биоробота.

— Вряд ли этого монстра лепили с натуры. Кроме того, у нас есть основания полагать, что Альбелин отошёл от дел. Именно поэтому мы не форсируем операцию по его поиску и задержанию. Так что оставьте эту идею. Она только уводит вас в сторону. Кроме того, у Альбелина никогда не было контактов с Нейтом.

— Нейт… — Рирм сокрушённо покачал головой. — Он был очень толковым работником, поверьте мне.

— Я вам верю, — кивнул Ле Соланж. — Он очень толково взялся за Руфаха. Ещё полгода назад при виде такой ментограммы ваш знойный Торнадо, не задумываясь, проткнул бы себя кинжалом, и мы потеряли бы ещё одну нить. Он очень толково организовал охоту, причём не толь­ко в преступной среде. Вам известно, что он поднял спецподразделение рутийской префектуры и направил их в Мегаполис, видимо, не слишком надеясь на рвение местных полицейских, среди которых авторитет Руфаха очень высок? Причём, им, то есть рутийским спецназовцам, бы­ло приказано уничтожить Руфаха и ни в коем случае не вступать в контакт с полицией Мегаполиса. Излишне было бы говорить, что он очень толково пытался всех запутать, начиная с ложного следа после убийства Родригеса и кончая тем, как он ловко подставил затем Руфаха.

— Ты думаешь, что отпечатки на бластере, из которого был убит Аблад, — это его работа? — поинтересовалась я.

Инспектор покачал головой.

— Мы точно знаем, что Нейт подключился к этому делу перед са­мым заседанием Почётного Легиона, то есть уже после того, как был обнаружен бластер, но то, что остальные «факты» подготовил он, сомне­ния не вызывает.

Торсум тяжело вздохнул.

— Что случилось с Нейтом? Ведь его ментоскопировали всего год назад. У пелларцев психика меняется очень медленно.

— Если не происходит ничего из ряда вон выходящего.

— Например?

— Какое-нибудь потрясение, сильная эмоциональная встряска. Неожиданно возникшее чувство любви, ненависти, обиды, комплекс неполноценности. Пелларцы очень сдержанны, и потому их внутренние трансфор­мации происходят гораздо реже, чем у других рас, но они куда более кардинальны.

— Кроме того, они очень скрытны, — заметила я.

— Не все, но такие как Нейт — без сомнения. Он не оставил ни­каких улик, ни записей, ни заметок, ни свидетелей своей деятельности. Его офицеры верили ему беспрекословно, им и в голову не приходило, что он работает на себя, а не на закон. Между прочим, они тоже были убеждены, что Руфах опасно мутировал и только поэтому согласились на проведение ментоскопирования, в том числе и жёстким способом. Именно поэтому он и не стал откровенничать с вами. Для тех, кто тогда был рядом с вами, это была не более чем игра с целью разговорить задер­жанных преступников, а потом несчастный случай и… Я уверен, что у него всё было продумано.

II

Наконец, появился Лонго. Он вошёл и сердито посмотрел на Рирма

— Ты специально это сделал, да?

— Что?

— Сообщил этой пишущей своре, что я полностью реабилитирован и восстановлен в полиции.

— Разве это не так? — пожал плечами Торсум. — Кстати, почему ты не в форме?

— О том же спросил меня КУ-У. Какого дьявола вы оба мешаете мне своей благотворительностью? Сперва КУ-У объявляет, что запрещает охоту на меня под страхом собственного гнева. Потом ты противопоставляешь действиям наших противников бронированный щит Золотого Правила. Тебе же известно, что ни один охотник даже за миллион не возьмёт на мушку копа!

— И слава богам! — неожиданно рявкнул Рирм. — У нас в руках Дункан и Кир То Хан. Они нам сами скажут, кто дал им заказ.

— Ага, уже сказали, — едко усмехнулся Лонго. — Они не скажут, потому что у них свой кодекс чести, и он не допускает разглашения некоторых секретов, в том числе и имени заказчика. Я бы мог на них нажать, если б у меня в руках был такой козырь, как покуше­ние на убийство. Я бы просто усадил их в кресло и вызвал наших опе­раторов, которые покопались бы у них в мозгах и выудили всё, что нам нужно. А что мы имеем теперь? Покушения не было, обвинения нет, применить ментоскопирование мы не можем. А сами они не расколются, да мне и совесть не позволит задать им этот вопрос, потому что от­вет на него будет означать для них смертный приговор.

— До чего ж ты чувствителен! — съязвил Торсум.

— Это не чувствительность! Это элементарная этика полицейского. Я работаю среди этих людей и, чтоб они мне верили, должен соблюдать некоторые правила.