— Прекратите, адъютант! Этот шарм своё получит! Итак, Тилаб?

Тилаб затрясся и слабо пробормотал:

— Прости, майор, но я…

— Предатель… — процедил Лонго и отвернулся.

— Кристалл был на катере, — скороговоркой произнёс Тилаб. — Они отправили его в сектор 28642. Там через восемнадцать часов назначена встреча с курьером.

— А ключ?

— Женщина спустила его в утилизатор.

Рузаф посмотрела на Бираса.

— Адъютант, мы успеем перехватить катер?

— Без сомнения, — усмехнулся тот. — Даже если начнём погоню после того, как разделаемся с этим бандитом.

— Хорошо, — улыбнулось она столь лучезарно, что Бирас едва не задрожал от вожделения. — Думаю, что за полчаса мы успеем закончить с этим.

Бирас подошёл к пульту и поставил перед Тугаем какой-то куб. Это была аккумуляторная батарея с энергозапасом большой мощности. Старик взял её дрожащими руками, торопливо выдернул из гнезда ка­кой-то штекер и подсоединил к батарее. Потом нажал что-то на пульте и в кольце вспыхнул яркий свет. Оно взлетело на несколько метров и замерло в горизонтальном положении.

— Смотри, Торнадо! — воскликнула с кровожадным восторгом Рузаф. — Видишь это кольцо? Оно будет опускаться очень постепенно. Одного прикосновения к этому свету достаточно, чтоб испепелить лю­бую материю. Ты пройдёшь через него! Когда оно опустится до пола, от тебя останется лишь кучка пепла.

Она с жадным вниманием следила за его реакцией. Он поднял го­лову, равнодушно посмотрел на круг голубого ослепительного сияния, потом взглянул на неё и невесело усмехнулся.

— Всегда мечтал умереть в потоках света и небесной энергии. А ты всё ещё боишься меня, козочка? Продолжай и после того, как меня не станет. Я тебя всё равно достану. Того, что ты сделала сегодня, я тебе и в аду не прощу.

Она побелела, стиснула кулачки и прорычала;

— Начинай, старик!

Тугай молитвенно сложил руки на груди, посмотрел в потолок и только после этого переключил тумблер на пульте. Кольцо медленно двинулось вниз. Ещё какое-то время я наблюдала за его спуском, а потом решила, что пора. Открыв запасную аптечку, я достала иньъектор, три капсулы и сделала инъекции. Затем поднялась, думая о том, что на сей раз лучше попытаться избежать временного помутнения рассудка, как-то, которое случилось в стыковочном отделении станции.

У меня было десять минут. Только десять минут на полноценные энергичные действия доначала нового спада, только десять минут, чтоб предпринять что-то такое, после чего это дьявольское кольцо уже не смогло бы спалить ни одного волоска на голове Лонго.

ХХ

Десять минут… Две из десяти прошли, пока я добиралась до вхо­да в третий блок, но самое ужасное, что когда я подошла к этим дверям, я ещё не знала, что буду делать. По дороге я взглянула в зеркальную панель какого-то прибора и увидела, наконец, что я собой представляю. Живой труп. Бледный, с чёрными глазами, обведёнными тёмно-серыми кругами. Губы по цвету не отличаются от всего остального. Может, сыграть на этом? Анубисы очень суеверны, ормийцы тоже имеют склонность к мистическим ужасам. Ходячая покойница. «Ага, Паночка из „Вия“! — тут же ехидно поддакнуло что-то внутри. „Да, не лучший вариант, — рассудительно решила я. — К тому же Ру­заф не из тех дам, что падают в обморок. А анубисы ещё начнут палить с перепугу“. Тогда обычная операция в стиле спецназа. Мне сразу стало скучно. Я успею снять максимум двоих. Прежде всего, Бираса и мурийца. А мне ещё нужно либо отключить кольцо, либо отвязать Лонго. До пульта и до кресла одинаково метров десять. В теперешнем состоянии у меня вряд ли получится достаточно эффектный бросок. Палить не переставая, значит, стать потенциальным трупом. Нужно начать с Рузаф… Меня хлопнут раньше. Она же и хлопнет, сама говорила, что метко стреляет. И нет у меня никакой гарантии, что где-нибудь рядом нет нескольких крутых парней с хорошими лучемётами.

Я остановилась у двери. В чёрном проёме меня не могли увидеть. Кольцо было уже совсем низко. Неужели я ошиблась в расчётах, и у ме­ня времени ещё меньше, чем я решила сперва? Чёрт возьми! Ну почему до сих пор не изобрели шапку-невидимку! Как я без неё проберусь, чтоб отключить пульт и отвязать моего смуглого мальчика от этого кошмарного кресла! Ведь нужно, чтоб меня никто не заметил!

«Пиши поперёк!» — услышала я чёткий голос. Боги! Как просто! Нужно, чтоб меня заметили! Необходимо! Они сами переместят меня, ку­да мне нужно! Они сами отключат кольцо и освободят моего мальчика! Главное не торопиться. Кольцо ещё достаточно высоко. Я успею…

Присев на одно колено, я извлекла из карабина «Оленебой» и вернула его в кабуру. Потом водворила на место его собственный ме­ханизм. «Поларис» осторожно поставила у стены возле двери, потом тихонько выглянула.

«Тилаб, я обращаюсь к тебе, — мысленно позвала я, глядя на си­дящего на полу ормийца, — если понимаешь меня, то дай знать».

Тилаб издал сдавленный стон. Рузаф недовольно оглянулась на него и снова вернулась к созерцанию казни.

«Тилаб, я хочу спасти Лонго. Но мне необходима твоя помощь. Ты согласен?»

— Я не хочу, чтоб он умирал… — бессмысленно пробормотал Ти­лаб.

— Заткнись! — приказала Рузаф.

«Ты удержишь в руках карабин?»

— Конечно… — обречённо и устало согласился он.

«Молодчина! Ты более в форме, чем я опасалась! Карабин за дверью слева, не зевай».

Я встала и тут же с громким стоном, похожим на предсмертный хрип упала на пол, причём внутрь зала. Несколько мгновений было ти­хо, потом послышался голос Рузаф:

— Что это? Откуда она здесь? Она что, жива?

— Она была мертва, — ответил Бирас. — Ллойд проверял.

— Осёл ваш Ллойд! — рявкнула она. — Тащите её сюда!

Раздались приближающиеся шаги. Кто-то взял меня за руки и по­волок по полу. Не очень любезно, зато куда нужно. Я была брошена на пол у ног Рузаф. Я чувствовала запах её духов и слышала её дыхание. Она нагнулась и прохладными пальцами прикоснулась к моей шее, к сонной артерии. Её интересовал мой пульс.

— Хм! Совсем неплохо. Не удивляюсь, что она доползла досюда. Что скажешь, Торнадо? Старик, останови-ка кольцо!

— Рузаф! — услышала я голос Лонго. У меня сердце заныло, так звучал он в этот миг. — Рузаф, я прошу тебя, я умоляю! Делай со мной что захочешь, но пощади её!

Я почти физически ощущала его боль и отчаяние. «Что делать, миленький? — растерянно подумала я. — Потерпи чуть-чуть. Недолго осталось».

— Рузаф!

— Ты просишь? Ты умоляешь? — она просто наслаждалась своим триумфом. — Нет, Торнадо, я итак могу сделать с тобой всё, что за­хочу. И я сделаю. Сегодня я уже слышала, как отважный повстанец выл от боли. Я хочу выступления на бис! Отвяжите его!

— Ты этого не сделаешь!

— Уступи место даме, дикарь! Она не может стоять.

Я с тихим стоном повернулась и легла в довольно скрюченную и жалкую, но очень удобную для данного случая позу. Тем временем я видела сквозь опущенные ресницы, как Би­рас и муриец отвязывали Лонго. Я мысленно молила его не дёргаться, но это было бесполезно. В пос­ледний момент он всё же рванулся из их рук, и Бирас с превеликим удовольствием ударил его ребром ладони по шее. Но он был уже свобо­ден.

Оттолкнувшись руками от пола, я резко поднялась на колени и взмахнула рукой. Бластер из кобуры скользнул в левую руку и два прицельных выстрела уложили обоих: и Бираса, и мурийца. Рузаф потянулась к кобуре, а анубисы подхватили свои бластеры.

— Не шевелиться! — громоподобно прозвучало от дверей.

Я повернула голову. Там стоял Тилаб с «Поларисом» в руках. По его лицу я видела, что законы гуманности его в данный момент не интересуют. Поднявшись на ноги, я обернулась к пульту и сказала поблед­невшему трясущемуся Тугаю:

— Присоединяйтесь к луноликой, почтеннейший!

Он бочком, бочком подвинулся в сторону, а потом покорно по­плёлся к ней. Лонго сидел в кресле и тряс головой. Потом, наконец, посмотрел по сторонам и удовлетворённо кивнул. Вставая, он на мгно­вение нагнулся и вытащил из кобуры Бираса тяжёлый крупнокалиберный бластер.