— Неизвестный герой — это тоже герой?

Зуммер снова огласил салон.

— Подойди, Лонго. Нехорошо заставлять людей ждать.

— Это хороших — нехорошо, — пробормотал он и встал.

Я услышала, как защёлкали тумблеры, потом раздался приятный мужской голос.

— Здравствуйте, лейтенант. Вы меня не знаете, да и знать вам меня ни к чему. Как видите, я даже не показываюсь вам на экране, поскольку не хочу, чтоб вы меня каким-то образом запечатлели. У нас есть для вас подарок, вернее сказать, кое-что для обмена. Нас интересует кристалл, который вы забрали на Циклоне, а вас, я думаю, заинтересует вот это.

По салону прокатился истеричный женский визг, перешедший в глухие рыдания.

— Рузаф? — спросил Лонго, и его голос в этот момент был восхитительно спокоен.

— Вы допустили ошибку, лейтенант, — продолжил голос. — Когда поторопились связаться с вашим начальником, не потрудившись сперва исправить антенны. А тот ошибся, сообщив нам о том, что госпожа Торсум находится в открытом космосе вне досягаемости полиции. Мы её нашли быстрее ваших друзей, поскольку корабль, которым мы располагаем, предназначен именно для таких целей. Нам нет до вас лично никакого дела, как, впрочем, и до неё. Нам нужен кристалл. Мы согласны произ­вести обмен, но настаиваем на том, чтоб всё происходило на нейтральной территории. Наши люди будут в масках, чтоб вы их потом не опознали. Время и место обмена назначу я.

— Ладно, — нехотя согласился Лонго.

— Вы сейчас находитесь где-то в секторе 86382?

— Где-то… — неопределённо ответил он.

— Хорошо, — в свою очередь одобрил невидимый собеседник. — В нескольких единицах от вас находится необитаемый планетоид А6-83. На его орбите есть станция, она автоматическая и не имеет никакого отношения к вашему ведомству. Вот на ней мы и произведём обмен. Мы будем там через полчаса.

— Мы не успеем раньше, чем через час.

— Мы подождём, — щелчок и тишина.

— Это ловушка, — помолчав немного, произнёс Лонго.

— Да.

— Что это за станция? — он посмотрел на экран блока навигации. — Коммерческая сеть связи. Полное жизнеобеспечение, но людей на ней нет. Два стыковочных блока. Место подходящее, но… Они нас убьют.

— Тебя — нет, — я, наконец, решила, что пора вставать. Не торо­пясь поднялась, потянулась и подошла к пульту. — Им нужен кристалл и ты. Возможно, что в какой-то мере ещё и я. Они всё очень здорово придумали, чтоб получить всё сразу. Что мы должны делать?

— В любом случае при похищении необходимо сразу же соглашаться на все условия похитителей, чтоб максимально обезопасить жизнь по­хищенного. Это азбука.

— Значит, мы должны лететь на эту станцию. Пристыковаться на противоположной от сторожевика стороне и вступить с ними в переговоры. В идеале должен быть произведён обмен, но на самом деле они скрутят тебя, пристрелят меня и заберут кристалл. В любом случае полиция не успеет вмешаться. Так?

— Так.

— Драться мы не можем, поскольку у них заложница, сдаться мы тоже не можем, поскольку у нас кристалл. Я не хочу с ним расставать­ся.

— Они могут убить Рузаф.

— В настоящий момент она по какой-то в высшей степени стран­ной причине интересует меня меньше всего.

— Что тебя интересует?

— Кристалл и только он…

— Тогда всё очень просто. Мы сейчас врубаем на полную катушку двигатель и летим на Изумрудную… Но я предпочитаю остаться без го­ловы, но не бросить Рузаф в том положении, в каком она находится. Ты высадишь меня на станции и уйдёшь. Я сделаю, что смогу.

— Ты ничего не сможешь. Один.

Я присела рядом с ним на подлокотник кресла и изменила курс «Галакта». Он внимательно вглядывался в моё лицо. Боюсь, что оно казалось ему сейчас слишком холодным и равнодушным.

— Если я ничего не смогу, тогда я погибну. Иначе я поступить не в силах. Что будет стоить моя жизнь, если я покрою себя позором, бросив в беде женщину?

— Не думай о ней, — проговорила я. — Мы подумаем о ней позже. А пока у них всё просчитано, каждый наш шаг, каждое движение. Ты согласен рискнуть своей головой ради спасения Рузаф?

— Да.

— А раскрытием заговора?

— По-твоему, это корректный вопрос?

— Актуальный. Итак?

— Нет.

— Правильно. Вполне ормийский ответ. Великое дело требует жертв, Мы сделаем всё, что можно сделать в нашем положении для раскры­тия заговора, а потом займёмся остальным.

Я включила кибер связи и подсоединила к спецканалу. Ответил здоровенный рыжий богатырь с конопатым лицом фермера.

— Комиссар Керколди, — представился он.

— О’кей, комиссар. Я Лоранс Бентли. Они только что связались с нами и сообщили, что захватили Рузаф Аршар Торсум. Они требуют об­менять её на кристалл с информацией. Встреча назначена в пределах ближайшего часа на автоматической орбитальной станции возле А6-83. Мы намерены пойти на контакт, но кристалл отправим на «Галакте». Ав­топилот выведет его в сектор встречи с «Герольдом».

— Вы сильно рискуете, — заметил Керколди.

— У меня уже возникала такая мысль, — кивнула я.- Ваша задача — подобрать «Галакт» и использовать полученную информацию с макси­мальным эффектом. Остальное — наша забота.

— Делайте, как считаете нужным. Но я просил бы вас не преры­вать связь. Сейчас должен подойти старший инспектор Ле Соланж. У него было что-то срочное для вас. Возможно, это важно.

— Сожалею, но у нас нет времени. До встречи, комиссар. Привет Шотландии, если больше не увидимся.

Я выключила кибер, не дожидаясь ответа.

— Ты что, собираешься отправить кассету в пустом звездолёте? — на­хмурился Лонго. — Я не настолько доверяю технике.

— Зря. Катер вполне надёжный и автопилот тоже.

Он взял меня за руку и посмотрел в глаза.

— Это верная гибель, Лора. Я не могу взять тебя с собой.

— Не дури, Лонго. Не думаешь же ты, что я могу оставить тебя там одного. Что ты будешь там делать? Палить из карабина?

— Хотя бы! Я не собираюсь дёшево продавать свою жизнь.

— А я вообще не собираюсь продавать жизнь: ни твою, ни свою, ни дёшево, ни дорого. Я собираюсь спасать жизни: тебе, твоей дуре Рузаф и, если выйдет, себе. И не спорь со мной. Это уже даже не решение, это слепой инстинкт. Спасать — это моя работа, мой характер и мой образ жизни.

— Если б ты видела себя сейчас… — вздохнул он. — Такое чувство, что ты собираешься броситься под танк с гранатами на поясе.

— У меня тоже такое чувство, — призналась я.

Это было правдой. Ни патетики, ни огня в моих словах не было. Я вдруг ощутила огромную усталость и обречённость. Где-то в глуби­не души что-то тонко дрожало: мне будет плохо. Будет очень плохо, возможно, хуже, чем ему. Это был красный сигнал, прямое предупрежде­ние об опасности. Не сработали никакие косвенные напоминания и намёки различной толщины. Мне прямо сообщалось, что впереди смертельная угроза. Мой трудолюбивый и заботливый мозг бил во все колокола, требуя свернуть с избранного пути, остановиться, вернуться. Он был в недоумении, в раздражении из-за того, что всегда такая безотказная система самосохранения, отлаженная до последнего винтика, теперь не срабатывала. Я почти физически ощущала его возмущение и отчаянные попытки что-то исправить, но я знала, что это бесполезно. Никакие мудрые и благородные рассуждения о чувстве долга и прочей ерунде не шли в голову. Всё было просто. Я смотрела на Лонго, думала о том, что без меня его там просто замучают. Думала о Рузаф, впрочем, нет, о ней я не думала, я её игнорировала, оставляла в стороне, ещё не зная почему. О себе я тоже, по понятным причинам, старалась не думать.

Он смотрел на меня снизу вверх, но это был взгляд на равных. Он думал примерно тоже, что и я, но не чувствовал того, что я знала.

— Ты не собираешься героически погибать? — спросила я.

— Нет. Будем выкручиваться. Как всегда.

— Тогда всё в порядке.

— Что будем делать? Они оставили нам слишком небольшой выбор.

— Ты так думаешь?

— Разве нет?

Я почувствовала, что у меня губы сами расползаются в усмешку.