Питер покачал головой и поднял стекло.

Салли открыл дверь полицейской машины и заглушил мотор. Машина вздрогнула и затихла. Салли вернулся к пикапу, уселся за руль.

– Ну вот, – сказал он. – Куда подевался Руб? – Он обвел взглядом улицу. Руба нигде не было.

Питер, не отрываясь, изумленно смотрел на отца.

– Что? – снова спросил Салли.

Питер вскинул руки:

– Ничего.

– Вот и хорошо, – ответил Салли. – А то я уже думал, ты будешь ругаться.

– Ты был прав в одном, – сказал Питер, когда они миновали супермаркет, проехали перекресток и направились прочь из города к озеру следом за “бронко” Тоби Робак. – Она действительно самая красивая женщина в Бате.

Они подъехали к конторе Карла в ту самую минуту, когда Тоби запирала входную дверь. Тоби понятия не имела, где муж, но согласилась показать им дорогу до летнего домика, чтобы они выгрузили паркет.

– А твой муж не заревнует, если ты вернешься домой поздно? – спросил Салли, в такой безопасной ситуации решив пококетничать.

– Я скажу ему, что была с тобой, – ответила Тоби, – ты же никогда не позволяешь себе никаких вольностей. А это кто?

Салли представил Питера, и тот, наклонившись над рулем, пожал ей руку. Салли отметил, как непринужденно он это проделал, как показал этим жестом, что восхищается красотой Тоби Робак, но ничуть ее не стесняется; интересно, подумал Салли, где Питер научился такой уверенной легкости. Не у Ральфа, это уж точно. И не у него самого.

– Твой сын, да? – заметила Тоби. – Значит, когда-то ты все-таки позволял себе вольности.

– Я и сейчас позволил бы, были бы силы, – заверил ее Салли и добавил: – Поехали уже, куколка, а то копы, чего доброго, меня отыщут и придется моему сыну корячиться в одиночку.

Тоби вопросительно посмотрела на Салли.

– Знаешь Реймера?

Она скривилась:

– Его же вроде хотели уволить?

– Мы с ним только что малость разошлись во взглядах, – пояснил Салли. – И он с минуты на минуту заявится.

Тоби посмотрела сначала на Салли, потом на Питера, и тот печально кивнул: да, это правда.

– Салли, Салли, Салли, – сказала Тоби.

И теперь они ехали в сумерках к озеру, на берегу которого стоял летний домик Робаков, паркет в кузове так громыхал, что Салли и Питеру приходилось кричать, чтобы друг друга услышать.

– А еще она очень хорошая, – заметил Салли в ответ на слова Питера, что Тоби самая красивая женщина в Бате. – Муж, конечно, обращается с ней хуже некуда. В этом году он трижды заразил ее триппером. Такую красавицу, представляешь?

Питер ответил не сразу – наверное, раздумывал, что сказать. Чуть погодя Салли заметил, что сын глядит на него с ухмылкой в сгущающейся темноте.

– Что? – спросил он.

– И давно ты в нее влюблен?

Салли хмуро взглянул на сына:

– Староват я для нее.

– Я не об этом спрашиваю, – все с той же лукавой усмешкой ответил Питер.

– Мне просто грустно видеть, что такую прекрасную девочку не ценят.

Питер ответил после многозначительной паузы:

– Окей.

– Не веришь, умник?

– Как скажешь, – согласился Питер, глядя на задние фонари “бронко”. – Тебе бы, наверное, посчастливилось больше, если бы ты не называл ее “девочкой”. Современные женщины этого не любят.

– Не любят?

– Не-а.

– Тебе об этом сказали в университете?

– И об этом тоже.

– И теперь ты всегда знаешь, как надо говорить?

– Не-а, – ответил Питер. – Зато я знаю, как говорить не надо.

– И куда подевался тот скромный парнишка, которым ты был когда-то?

– Не знаю. А что?

– Он мне нравился.

– Правда? – спросил Питер. – Так надо было ему об этом сказать.

Дом Робаков располагался у дальней оконечности озера, к нему вела разбитая грунтовка, вившаяся вдоль берега. В воде, точно в темном стекле, отражался месяц. Они проехали россыпь домиков, наконец Тоби свернула с дороги, спустилась по крутому берегу и остановилась на пятачке, где места было ровно на одну машину. Салли встал наискось за нею, выключил мотор, потом фары, освещавшие широкую крышу домика, находившегося еще ниже. Питер и Салли выбрались из машины и услышали, как плещут волны, набегающие на берег.

– Славное убежище, милая, – с интонацией Хэмфри Богарта произнес Питер. – Здесь копы нас не найдут.

– Тебя они и не ищут, – указал Салли.

– С моим везением меня арестуют как соучастника.

– Я скажу им, что от тебя не было толку, – ответил Салли. – Как всегда.

– Дон Салливан, последний крутой мужик, – послышался из темноты голос Тоби Робак.

Аромат ее духов мешался с запахом озера, рождая пьянящую смесь: листья, вода, сырая земля и девушка. Не женщина, по мнению Салли. Девушка.

– Надеюсь, этот чертов ключ у меня с собой, – сказала Тоби.

Салли и Питер услышали, как она роется в сумочке.

– Даже если нет, уж как-нибудь попадем внутрь.

– Да уж, – фыркнула Тоби. – Наслышана о тебе и твоем ломике. Вот! – воскликнула она ликующе, в темноте мелькнул серебристый проблеск. – Осторожно, ступеньки.

– Окей, – ответил Салли. – Какие еще ступеньки?

Тоби взяла Салли за руку и положила его ладонь на перила, которые он не заметил.

– Вниз, к домику, четыре, потом площадка, потом еще три.

Тоби повела его вперед, придерживая за локоть почти так же, смущенно отметил Салли, как он каждое утро водил старую Хэтти из комнат в закусочную.

– Ай. – Салли оступился на неровном участке, и боль пронзила его от колена до паха.

– Подожди лучше здесь, – предложила Тоби. – А я открою дверь и зажгу свет на кухне.

Едва она это сказала, как свет действительно зажегся, но не впереди и внизу, а сзади и наверху. И сразу стало видно, что Питера нет рядом. Его голос донесся сверху, оттуда, где они оставили машины:

– Так лучше?

– Надо же, – сказала Тоби. – Салливан, а с мозгами.

Однако фары помогали только отчасти, они освещали деревья, крышу домика, но не крыльцо.

– Подожди, ладно? – шепнула Тоби.

Салли согласился. Чуть погодя к нему присоединился Питер и с сомнением посмотрел, как Салли сгибает колено.

– Все в порядке?

– Все окей, – ответил Салли. – Замечательно.

– Слушай, давай я сам выгружу доски, – негромко сказал Питер.

– У меня все в порядке, – уперся Салли. – Я потихоньку.

В доме зажегся свет, и они увидели, как Тоби Робак стремительно ходит из комнаты в комнату, хвостик на ее затылке подскакивает.

– Почему ты не хочешь, чтобы это сделал я? – спросил Питер.

– Потому что.

– А, – ответил Питер. – Ясно. Что ж, раз у тебя есть причины…

– Послушай, – перебил Салли, – когда я не смогу больше работать, я уйду, окей? Так устроит?

– Вам решать, босс.

Некоторое время оба молчали, лишь ветер шелестел в верхушках деревьев да волны плескались о берег; Тоби Робак вышла из дома, из всех окон теперь струился желтый свет, заливавший коварную тропинку.

– Правду говорят, – сказал Питер, – жизнь полна сюрпризов. Кто бы мог подумать, что мы с тобой поссоримся из-за женщины?

Салли воззрился на сына, глаза Питера блестели в темноте, как у кота.

– Значит, вот как ты думаешь?

Тоби выскочила на крыльцо, вгляделась в темноту, где остались ее спутники, неразличимые между светом от машины и светом от дома. Она не увидела их, хотя, когда Питер заговорил, голос его оказался так близко, словно Питер был на расстоянии вытянутой руки. Тоби услышала, как Питер произнес:

– Именно так я и думаю.

Работа заняла час, и в конце концов Салли предоставил Питеру и Тоби без него таскать доски в домик. На крыльце горел свет, но на берегу все равно было темно, того и гляди оступишься, и Салли остался возле пикапа, сгружал доски и прислонял их к заднему борту, чтобы Тоби и сыну было удобнее брать. Наблюдая, как эти двое работают, Салли подумал, что Питер прав. Они действительно поссорились из-за женщины. И еще он вынужден был признать, что завидует сыну – у того обе ноги здоровые. Разумеется, Питер на добрых десять лет старше Тоби Робак и тоже явно дивится ее энергичности, тому, как она скачет вверх-вниз по берегу с охапками паркетин. Питер ходил медленнее и носил доски на плечах, но зато намного больше, чем Тоби.