…Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы… едет поезд запоздалый…

Под такую детскую считалку они маленькими делали друг другу массаж, водили по спине пальчиками, били ребром ладони, пощипывали…

И сейчас перед глазами были только рельсы да шпалы… Мир в крупную черную клетку…

Ольга всегда считала, что те, кто строил железные дороги, не продумали расстояние между шпалами. Нет, что касается всяких там точек опоры и сопротивления материалов, здесь она с ними спорить не могла. Но хотя бы об элементарном удобстве могли подумать? Могли сообразить, что человечество будет использовать шпалы для ходьбы вдоль путей? Так почему бы тогда не положить их шире — под нормальный. размашистый шаг. А то приходится либо мелко и часто семенить, либо прыгать…

В темноте за кустами полосы отчуждения что-то блеснуло. Дорога? Ольга прошла дальше, вгляделась. В просвете между зарослями орешника темнел мокрый от дождя асфальт. Ольга быстро спустилась с насыпи, миновала овраг с орешником и вышла на шоссе.

Предутренняя прохлада забиралась под рваную кутку, холодила голые щиколотки. Ольга брела по дороге, оборачиваясь на шум приближающихся машин и изредка вскидывая руку. Но никто не останавливался.

Мелкая острая щебенка больно колола пальцы в истрепанных кроссовках. Ольга сунула руки в карманы и подняла воротник. Так она стала похожа на нахохлившегося воробушка, вприпрыжку скачущего по обочине.

Очень хотелось есть, еще больше пить, но, к счастью, в пачке оставались еще две сигареты, и Ольга, подумав, решила выкурить одну сейчас, а одну оставить на потом, когда будет уже совсем невмоготу.

Солнце уже поднялось высоко над горизонтом и начало припекать. Резкие порывы ветра кидали в лицо колючие крупицы песка, гнали по степи круглые, топорщащиеся кустики перекати-поля. Дорога терялась где-то у горизонта, ее дальний край размывался и дрожал в жарком мареве нагретого воздуха.

От сигареты есть перестало хотеться, зато во рту еще больше пересохло. Хоть ручеек какой найти поблизости…

Ветер безжалостно трепал волосы, швырял в лицо растрепавшиеся пряди, и, спасаясь от его буйства, Ольга достала из куртки бейсболку и натянула по самые уши, спрятав свою пышную гриву.

Огромный рыбный рефрижератор промчался мимо, обдав Ольгу веером камней из-под колес. Она даже не повернулась, все равно не возьмет, чего зря руками махать. Но рефрижератор вдруг затормозил и остановился чуть поодаль.

— Эй, мужик, закурить есть? — крикнул ей водитель, высунувшись из кабины.

— Есть! — крикнула в ответ Ольга и побежала к рефрижератору.

— Одна? — разочарованно спросил шофер и глянул на напарника. — Последняя, что ли?

— Ничего, мужики, берите, — торопливо сказала Ольга. — А вы куда едете?

— Прямо, — ухмыльнулся тот, что помладше.

Он вдруг перегнулся вперед, наклонился и быстрым движением сорвал с Ольги бейсболку. Волосы каштаново-рыжей волной хлынули вдоль спины, упали на лицо.

— От кого маскируешься, красотка? — насмешливо спросил он.

— От погоды, — буркнула Ольга. Она отошла на шаг и отвернулась. — Не хочешь везти, не надо. Кепку отдай.

— Садись, девочка, — тот, что постарше, решительно распахнул перед ней дверцу и помог забраться на высокую ступеньку. — Тебе куда надо?

— До Новопокровской. Только как можно быстрее…

— А что, у тебя там свидание? — опять хихикнул молодой.

Ольга исподлобья зыркнула на него. Господи, достал! Она и так устала как собака, а он тут лезет со своими глупыми шуточками.

— У меня там поезд, — сквозь зубы процедила она.

— Персональный?

— Общественный. Проводница я. Свой состав догоняю.

— А что, так сладко спала, что не успела к отправлению? — не унимался молодой.

Ольга не ответила и демонстративно отвернулась к пожилому:

— Вы меня докуда довезти сможете?

— До конца, — сказал он. — Мы в Ейск идем, под загрузку.

— Ой, как хорошо! — обрадовалась Ольга. — А сколько это стоить будет?

— А это как сговоримся, — тут же встрял в разговор молодой. — Натурой оно, конечно, дешевле… Да вот беда, двое нас…

— Прекрати, — строго оборвал его пожилой. Потом повернулся к Ольге и сказал ласково: — Ты уже расплатилась, девочка. Последнюю сигарету не зажала, а это подороже денег стоит.

— Да не бойся ты меня, — расхохотался молодой. Он протянул Ольге руку и представился: — Сашка. Будем знакомы, на чай-водку заходить буду.

Старшего звали Федотыч. Он выкурил сигарету до половины, передал младшему напарнику, а сам, прищурившись, не отрывал взгляд от дороги. Ровная, однообразная степь неслась навстречу, ровная полоска шоссе терялась у горизонта.

Сашка, чтоб не уснуть, травил байки. Он был рад новому слушателю, а Ольга понимала, что между двумя напарниками, сутками находящимися рядом в дороге, уже все говорено-переговорено, поэтому каждый свежий человек — клад. Совсем как у них с Лидкой.

Сашка развлекал ее рассказами о «плечевых» девочках, которых они подбирают на трассе, расписывал в красках, как они с Федотычем делят девчонку на двоих. Может, шустрый водитель и не шутил насчет платы натурой. И если б не Федотыч, давно бы остановил машину и повозился на сиденье с симпатичной попутчицей. Сашка был уверен, что неотразим и любая девчонка почтет за счастье с ним перепихнуться.

Ольга не то чтобы боялась такого поворота — что-что, а постоять она за себя всегда умела, — а просто не могла представить себе, что придется с кем-то из них проделывать на тряском жестком сиденье то, что они с Никитой называли любовью…

Никита… Она подавила подступивший к горлу горький комок. Этот хлыщ Сашка в подметки не годится ее любимому… Но он живет, радуется, ржет, как молодой жеребец, клеит девчонок, а Никита уже никогда ее не обнимет…

— Ты бы рассказала чего, — сказал Сашка.

— Чего?

— Ну, не знаю… Как это поезд без тебя ушел. Интересно же.

— Обычно ушел, — пожала плечами Ольга. — Я сама спрыгнула.

— Тю! — изумился Сашка. — А на хрена?

Ольга не ответила. Она прислонилась к высокой спинке, откинулась назад, поплотнее запахнула куртку и прикрыла глаза.

— Ну, не хочешь говорить, не надо, — обиделся Сашка. — А вообще у нас положено, ежели сажаем попутчика, то он должен нас развлекать, чтоб в дороге не заснули.

— Ты и так не заснешь, — буркнул Федотыч. Он покосился на Ольгу и добавил: — Не мешай человеку. Видишь, вымоталась. А тебе лишь бы языком трещать.

Они ехали очень быстро, как только мог быстро двигаться неповоротливый рефрижератор с прицепом. Федотыч и Сашка через каждые четыре часа менялись за рулем. Но до Новопокровской они добрались всего лишь через полчаса после того, как Ольгин состав мигнул хвостовыми огнями и свернул на восток.

— Черт! И что делать будем? — расстроенно спросил Федотыч. Он чувствовал свою вину. — На нашей колымаге гонки не устроишь, это тебе не «Формула-1».

— Не знаю… — растерянно ответила Ольга. — Поймаю попутку, попробую в Сальске догнать.

— Чепуха, — вмешался Сашка. — До Сальска нормальной дороги нет, будешь по проселкам блукать, опять отстанешь.

— И что ты предлагаешь? — разозлился Федотыч.

— Самолетом надо, — ляпнул Сашка.

— Соображай, дурья башка! — в сердцах сплюнул Федотыч. — Вот балаболка, как баба, ей-богу!

— Ты сперва послушай, а потом ругайся, — обиделся Сашка. — У нее поезд туда шесть суток тащится. Так?

— Ну.

— Баранки гну. А до Москвы сутки всего.

— И что с того? На хрена ей Москва, когда ей в Хабаровск надо?

— Так сядет в Москве в самолет и полетит куда душе угодно. Хоть в Хабаровск, хоть в Вашингтон.

— Мне в Вашингтон не надо, — хмыкнула Ольга. — Туда поезда не ходят.

— А билет? — сообразил Федотыч. — Он ведь денег стоит. У тебя деньги-то есть? — спросил он у Ольги. — А то у нас с Сашком негусто…

— Есть.

Ольга обрадовалась, что так кстати захватила с собой деньги. Все-таки шестое чувство ей иногда помогает. Вот оставила бы заначку дома, и куда бы она теперь делась? А так есть варианты…