«Газель» с заляпанными грязью номерами подъехала прямо к вагону со стороны служебного въезда.
Ольга в окошко увидела, как из нее выходят какие-то люди, и неожиданно для себя испугалась. Сердце екнуло, словно подсказывало, что эти люди несут беду. Может, флюиды от них шли такие, может, такое сильное было биополе зла… Кто знает? Пусть в этом экстрасенсы разбираются. Ольге достаточно было короткого импульса, чтобы внезапно схватить Лидку за руку и помчаться с ней в соседний вагон.
Они едва успели захлопнуть за собой дверь тамбура бабы Таниного вагона, когда первый из мужчин взялся за поручень подножки. Ольга юркнула в туалет и сквозь дырочку в замазанном краской стекле увидела, как в их вагон вошли трое. Инстинктивно она втащила Лидку в туалет и заперла дверь.
Лидка тоже испугалась, хотя и не понимала, в чем дело.
— Ты что? — шепотом спросила она. — Джеймса Бонда насмотрелась?
Ольга прижала палец к губам и затаила дыхание, прислушиваясь.
Так и есть… Лязгнула дверь, и кто-то подергал дверь туалета, протопал по коридору, хлопая дверями купе. Потом шаги проследовали обратно.
— Нас ищут? — трясущимися губами спросила Лидка. Она побледнела. — Нас что, убить хотят? За что?
— А хрен их знает, — буркнула Ольга. — Лучше поостеречься. Незачем им нас видеть. А нам их. Мало ли что…
— Не нравится мне все это, — задумчиво вздохнула Лидка.
— Мне, что ли, нравится?! — огрызнулась Ольга.
— А кто нас в это втравил? — вскинула бровки Лидка. — Ты и твой ненаглядный. А я теперь должна, как заяц, бегать?
— Заплати за икру и не бегай, — разозлилась Ольга. — Можно подумать, у нас был выбор!
Она приникла к дырочке в оконной краске. Мужчины быстро и молча выгрузили все сумки, захлопнули дверцы «Газели», и машина отъехала от состава.
— Ну, пошли, — Лидка взялась за ручку туалета.
— Погоди, — почему-то остановила ее Ольга. — Давай еще тут побудем.
— Что за радость в сортире сидеть? — фыркнула Лидка, однако осталась с Ольгой.
Им двоим было мало места, Лидка заполняла собой почти все пространство. Ольга жалась к окну, Лидка покрывалась потом от духоты и тесноты, а главное, не могла понять, зачем они себя добровольно мучают. Но Ольга неотрывно смотрела на пространство между вагонами, и Лидка послушно терпела.
Прошло минут десять, и Ольгино ожидание увенчалось успехом — из их вагона спрыгнул незнакомец. Быстрым, пружинистым шагом он направился в сторону Рижской, к пролому в ограде.
Ольга выпрямилась и перевела дыхание.
— Ушел… Как ты думаешь, зачем он нас ждал, а? Спасибо сказать?
На всякий случай они прошли полсостава насквозь, до вагона-ресторана, и только там спустились на землю. Лидка посмотрела на часы, и настроение у нее значительно улучшилось.
— Нормалек, — достаточно бодро сказала она — Мы еще и с Танькой в кабак успеем!
За здоровье именинницы выпили крепко. И Ольге, и Лидке хотелось расслабиться, а баба Таня всегда была рада погулять от души. Засиделись допоздна, пока не стемнело, и тут только опомнились, что поезд скоро на посадку будут подавать.
Спотыкаясь и поддерживая друг друга, они рванули напрямик, через проход у церквушки, на Каланчевку. Там был крутой спуск прямо к рельсам.
На огромном пространстве, сколько хватал глаз, можно было увидеть поезда со всей страны. Составы стояли нестройными рядами: запыленные зеленые и фирменные красные и синие. Стояли, словно усталые путники, решившие передохнуть минутку на привале и двинуться снова в дорогу.
Лидка поскользнулась и с грохотом съехала вниз на пятой точке. В темноте только послышался глухой шлепок и обиженное чертыхание. Баба Таня уцепилась за Ольгу и начала осторожно нащупывать ногой спуск, но не удержалась и тоже кубарем покатилась вниз, увлекая за собой Ольгу.
— Тьфу, чокнутые! — в сердцах сказала Ольга, потирая разбитую коленку.
В ответ раздался безмятежный пьяненький хохот подружек. Кое-как они поднялись, отряхнули друг дружку, накрепко сцепили сплетенные локти и двинулись вдоль путей.
— Эх, какая здесь жизнь… — мечтательно протянула баба Таня. — Я все время как в Москву приезжаю, так думаю: ну почему я не могу здесь остаться? Почему они имеют право здесь жить, а я нет? Чем я хуже? Кривая, косая, зачумленная? Что я, рылом для столицы не вышла? Ведь всю жизнь пашу, дочку подняла, теперь внучку тяну… А мне ведь, девки, всего тридцать пять…
— Баба ягодка опять, — баском хохотнула Лидка.
— Да ну тебя! — обиделась баба Таня. — Я же серьезно. Здесь какая-нибудь алкоголичка у ларька побирается, а москвичка. А на что ей Москва? Не все равно, где водку жрать?
— Нет, ну я тебя не понимаю! — вскинулась Лидка. — Чего тебе далась эта Москва? Народищу, как муравьев! Все злые, все бегут, толкаются, каждый себе кусок урвать норовит… Ты хоть заметила, что нас на двадцатку обули?
— На какую двадцатку?
— Здрасьте! Считать умеешь? Я в счет глянула, а там такая арифметика: три плюс два — десять…
— А чего ж не сказала?
— А ты чего деньгами швыряться полезла? Да еще гордо так: сдачи не надо… Мне-то что, твои же деньги, ты ж угощала…
— А! Хрен с ней! — махнула рукой баба Таня. — Зато хорошо посидели. И потом, чего ты по одной стерве обо всех судишь? У нас такие тоже водятся. Полным-полно. Зашибись.
— А мне вот у нас нравится! — запальчиво сказала Лидка. — Эта столица знаешь что?
— Что?
— Каменные джунгли! А у меня садик, огородик, воздух свежий…
— У тебя свежий! — откровенно расхохоталась Ольга. — Мазутом да солидолом дышим, да выхлопами…
— Так я ж не про работу, — отмахнулась Лидка. — Я к поезду уже принюхалась. А как домой забегу — красота!
— Вот именно: забегу… — буркнула Ольга. — Пацана ращу урывками. За трое суток два часа вижу. А в учебный год, так вообще только на каникулы да отгулы брала.
— Ага, мы из-за твоих каникул с такого выгодного рейса слетели, — подхватила Лидка. — На Мурманск, помнишь, с селезневской бригадой.
— А ты чего слетала? Ехала бы без меня, а то упрекаешь теперь, — фыркнула Ольга.
— Щас! — подпихнула ее локтем Лидка. — Где я такую напарницу найду, чтоб по ночам отоспаться давала? Вон Галка Воронина с Верой Васильевной шесть через шесть дежурят. Сдохнешь!
— Ну, так и списывайся, если тебе так муторно! — разозлилась баба Таня. — Никто не держит.
— И спишусь! — взвилась Лидка. Спьяну она вообще заводилась с пол-оборота. — Вот замуж выйду и сразу уволюсь. Осточертела мне такая жизнь'
— За Игоречком следить будешь. — подколола Ольга.
— Ну и буду! Я, может, уже на всю жизнь наездилась! Дома сплю, а кажется, качает… Уволюсь, только на самолете летать буду. Вот!
Лидка победоносно поглядела на подружек. У ничто не маячила такая светлая перспектива в виде замужества.
Поезда на месте не было. Подруги в растерянности смотрели то в одну сторону, то в другую, вертели головами, да все без толку.
— Слышь, Ольк, вроде здесь был… — неуверенно протянула Лидка.
— Ну да, — пожала плечами Ольга. — Я ж посчитала: пятый путь.
— Может, обсчиталась? — предположила баба Таня.
— Да нет. Вон Ростовский стоит, а справа Воронежский. Я же специально запомнила.
— Наверное, в парк «Б» оттащили, — сказала Лидка.
— Оттащили… — буркнула баба Таня. — Все бы им таскать… — И вдруг охнула: — Все, девки, влипли мы!
— А что? — всполошились подружки.
— А то, что уже без четверти двенадцать! У нас когда отправление?
— На посадку его подали! — всплеснула руками Лидка. — Бежим! Может, успеем!
И она действительно размашисто затрусила по рельсам. Баба Таня едва успела ухватить ее за руку.
— Стой, реактивная! Куда?
— На вокзал!
— Долго бежать будешь, — фыркнула баба Таня. — Айда на метро, авось успеем.
Они припустили обратно к Рижской. Неожиданно разобрал смех, даже бежать стало трудно.
