Ольга почувствовала, как нарастает внутри глухое раздражение. Ишь ты, какая фря! Смотрит поверх людей, словно принц крови! А она должна обслуживать его высочество?

— Может, мне обратиться сразу к бригадиру? — со скрытой угрозой спросил он.

— Ваше дело, — пожала плечами Ольга. — Закройте дверь с другой стороны. И впредь запомните, что надо стучаться.

Парень смерил ее взглядом и с треском захлопнул дверь.

Через несколько минут в купе заглянула Лидка.

— Ты чем этого чудака разозлила? Влетел весь красный, нож требует… Я думала, сейчас всех вокруг резать начнет…

— Да ну его, — поморщилась Ольга. — Много о себе воображает.

— Они там дыню едят, — сообщила Лидка. — Может, и нам взять на следующей станции? Или лучше арбузика, а?

— Только убирать ты будешь, — решила Ольга.

Она терпеть не могла сезон арбузов, когда на полустанках тетки тащили их прямо к поезду, пассажиры соблазнялись и устраивали в вагоне пиршество После этого полотенца, стены, ковровые дорожки были залиты липким арбузным соком, на простынях расплывались бледно-розовые пятна, а в туалеты выстраивались очереди.

Все проводники обычно держали закрытым ближний туалет, чтоб самим сходить без очереди и в чистое, а в таком случае пассажиры начинали скандалить, и его тоже приходилось открывать. А уж выгребать из мусорных бачков скользкие корки и прилипшие семечки — и врагу не пожелаешь.

Лидка выскочила на стоянке и вернулась с огромным полосатым арбузом. Баба Таня из соседнего вагона углядела Лидкино приобретение и тоже явилась «помочь». Вслед за ней подтянулась Лиза из плацкартного и приковыляла пожилая проводница Вера Васильевна, которой уже давно пора было сидеть на пенсии.

Поезд — это вообще как большая коммуналка. Новости разносятся по нему в мгновение ока. если проводницы не забегут друг к дружке, то встретятся на перроне, официантки-разносчицы снуют туда-сюда с тележками и судками, передают сплетни. А роль коммунальной кухни выполняет вагон-ресторан.

Разносчица Галина, бойкая и нахальная деваха, втиснула свою тележку в узкий проход и заглянула в проводницкую, где вокруг арбуза собралась теплая компания.

— Да у вас тут веселье! — позавидовала она. — Пива хотите?

— Да ну, у тебя с наценкой, — отмахнулась баба Таня.

— К арбузу пиво не катит, — подала голос Лизавета. — Сюда бы водочки.

— Нет, я пас, — тут же отказалась Вера Васильевна. — У меня уже организм плохо принимает. Голова будет трещать, а мне в ночь дежурить.

— Я могу из кабака и водочки принести, — предложила Галина.

— Счас! — расхохоталась баба Таня. — Я сама тебе сколько хочешь из своего вагона принесу. У меня, после того как вы закроетесь, каждую ночь кто-нибудь «догоняется» по ночному тарифу.

— Перебиваете нам торговлю…

— Дополняем недостающие услуги, — довольно усмехнулась баба Таня.

Они с Галиной терпеть не могли друг друга, поскольку были почти ровесницы, но у Татьяны уже внучка подрастала, а Галина все еще ходила «в девках». Никто замуж не брал. И ей казалось, что все над ней из-за этого подшучивают. Недавно она «закрутила» с директором вагона-ресторана Пашкой, что вызвало новую волну злых женских шуточек в ее адрес.

Пашка был на десять лет моложе, со всех официанток брал «процент» с чаевых и манерой поведения напоминал противную бабенку. Галина же с него пылинки сдувала, суетилась, в глаза заглядывала… В общем, по единодушному мнению всего женского персонала поезда, вела себя недостойно.

Галина гордо ответила, мол, ее дело предложить, а ваше — отказаться, и покатила тележку дальше.

— Сосиски, булочки, кефир! — зычно загорланила она в коридоре. — Пиво жигулевское! Вобла! Чипсы, шоколад!

— Кстати, девочки, между нами, — сказала баба Таня, глядя Галине вслед. — Мне Маринка из девятого сказала, что на линии контролеры. Вы поосторожнее.

— У нас в прошлый раз были, — беспечно отмахнулась Лидка. — В одну воронку снаряд два раза не падает.

— То наши были, «кустовые», а это министерские злобствуют. И с ними еще ребятки из РУБЭПа.

— А этим-то что надо? — ахнула Лиза. — На баб с автоматами? Нашли преступниц!

— У них свой план, — вздохнула баба Таня — Тоже кушать хотят.

— Они рейдом проходят или подсадными? — уточнила Лидка.

— В том-то и дело, что подсадными. Причем по разным вагонам рассредоточатся, а потом — бам!

— Да ладно тебе пугать, — сказала Ольга. — Что они нам сделают? Оштрафуют? С нашей зарплаты много не возьмешь.

Но от Татьяниных слов настроение у всех упало, так что посиделки свернули и стали расходиться.

Ольга стояла на платформе станции Минеральные Воды и курила. Из Лизаветиной плацкарты выгружался целый отряд детворы. Несколько встрепанных женщин строили их в пары — московских школьников привезли в летние лагеря. Из бригадирского девятого вагона два дюжих парня осторожно сносили на руках инвалидное кресло — кто-то приехал лечиться в санаторий…

Ольга вздохнула. Она не помнила, когда отдыхала в последний раз. По крайней мере, отпуск не брала уже несколько лет. Получит отпускные — и опять в рейс. Летом обычно проводников не хватает. Дорога переходит на летнее расписание, увеличивают количество рейсов, делают дополнительные, с номерами, начинающимися на пятьсот…

Их так и зовут на дороге: «пятьсот-веселый». Их формируют из старых, списанных вагонов с выбитыми стеклами, а в обслугу набирают студентов-практикантов. Ох и «весело» ехать в них несчастным пассажирам… Но они и такому билету рады в разгар сезона, когда ничем не доберешься до вожделенного моря или целебного источника…

Смешно, но Ольга даже в Минеральных Водах ни разу не была. Ничего не видела, кроме вокзала, а ведь до них всего каких-то четыре часа пути… А санаторий вообще казался каким-то сказочным раем, где все сидят по уши в нарзане и тебе подают на тарелочке с голубой каемочкой чего душа пожелает.

Надо будет в следующем году обязательно плюнуть на все, взять отпуск, купить путевки и поехать с Корешком к морю или в санаторий. А то ведь ему тоже, кроме пыльного двора да крыши сарая, вспомнить нечего… Вот станут в школе сочинения писать «Как я провел лето», а что он напишет? Что сидел на крыше, смотрел на рельсы?

Нахальный парень со своей девушкой тоже выходили в Минводах. Только теперь он больше не казался Ольге похожим на Никиту. Ее Никита и повыше, и в плечах пошире, да и вообще симпатичнее. Он мужественный и сильный, а этот хлюпик и скандалист.

— Нам билетики, пожалуйста, — глядя в сторону, сказал он, протягивая руку.

Ольга достала из планшета их билеты и отдала девушке. Такие умеют устроиться, им даже дорогу на отдых оплачивают…

— Я жду, — напомнил он.

— Чего? — ехидно поинтересовалась Ольга. — Когда подадут личный кадиллак?

— Билеты.

— Вадик, я взяла, — дернула его за рукав девушка и повернулась к Ольге: — Извините…

— Не извиняйся, Инна, — с пренебрежительной гримасой сказал парень. — Этот выпендреж от неудачной личной жизни. Если б у них семьи были, они бы тут не работали…

Ольга аж задохнулась от злости. Да что он понимает в жизни, сопляк?! Вон Лидка замуж собирается, у бабы Тани и муж, и дочь, и зять, и внучка уже, Вера Васильевна со своим стариком сорок лет прожила. Он тоже проводником ездит, только на встречном, чтоб дома по очереди кроликов кормить…

Она хотела ответить наглецу позабористее, но тут кто-то крепко обхватил ее за плечи и приподнял над платформой. Ольга взвизгнула, повернула голову и увидела Никиту. Он был доволен сюрпризом.

— Привет, малышка, — он повернул ее к себе нашел губы и крепко поцеловал — Соскучился… Видишь, даже навстречу выехал, недотерпел…

Краем глаза Ольга заметила, как вытянулось лицо у наглого парня. Не ожидал, что у какой-то проводницы такой красавец-ухажер! То-то!

Она откровенно прижалась к Никите, обвила руками шею, а он подсадил ее на подножку и шлепнул по туго обтянутой юбкой попке.