Созрела необходимость созвать конференцию работников комбината «Делу — время, потехе — час». Настало время посовещаться по вопросам экономии материалов, ибо из целого бревна временами выходила всего одна зубочистка, и та непрочная, быстро ломалась. Бывали случаи, когда дерево целиком переводилось в отходы — шло в стружку или на дрова.

— Товарищи! — сказал председательствующий. — Нам необходимо избрать рабочий президиум, так как без президиума, вы сами знаете, мы как без рук. Нам необходим, так сказать, руководящий орган, без которого никакие конференции немыслимы и успешными быть не могут... Слово для предложения по составу президиума имеет наш заслуженный рационализатор, сотрудник конструкторского бюро, статист балета, инициатор ударного движения, благодаря которому сэкономлено полтора бревна, неутомимый грибник, активист товарищеского суда, заслуженный донор, известный коллекционер, собравший 1500 этикеток, боксер, свернувший скулу не одному сопернику, воспитатель попугаев, общественный автоинспектор, чемпион по бильярду, нештатный фотокорреспондент местной газеты, мичуринец, зачинатель новой породы овчарок, энтузиаст искусственного осеменения, бессменный лектор комбината Макамаушис Йонас Адомович, 1949 года рождения, женатый, отец шестерых детей. Кто за — прошу поднять руку!

Грянули аплодисменты, которые тут же поредели и угасли.

— Разрешите, товарищи, ваши аплодисменты считать единодушным одобрением, — объявил председательствующий.

Макамаушис взобрался на трибуну, удобно облокотился на нее, вытащил кипу бумаг, надел очки и, прочистив горло, прочел:

— Дорогие друзья! Есть предложение избрать в президиум двадцать человек. Что, много? От четырех десятков совсем немного. Коллектив должен быть широко представлен. Предлагаю следующих товарищей. Первый. Бранктас Бернардас Аполинарьевич. Он — лауреат районного конкурса модных танцев, усердный сотрудник стенгазеты, бывший игрок нашей футбольной команды, забивший в свое время в ворота противника четыре гола, а в свои — лишь два, и те по вине вратаря; победитель кулинарных соревнований, член редколлегии журнала «Пеленки», примерный отец семейства. Его жена представлена к ордену «Мать-героиня»...

Торжественное чтение вдруг перебила несмелая реплика из зала:

— Нельзя ли покороче?

Макамаушис снял очки и оглядел зал: кто это посмел?

— Тут, товарищи, поднят вопрос: нельзя ли короче? Нет, товарищи, ни в коем случае нельзя. Это было бы неуважением к трудящемуся человеку, умалением его заслуг, а заслуги людей принижать нельзя. Это было бы неуважением человека, того человека, который строит. В последние годы значительно уменьшилось количество случаев пьянства и хулиганства. Вот и на нашем комбинате из года в год хищения все реже и реже...

— Ни черта! Не заправляй арапа! Это не к делу. Читай кандидатов.

— Стало быть, жена товарища Бранктаса станет героиней... А что это показывает? Это показывает, что в нашей стране материнство охвачено...

— Боже мой, уже половина седьмого! У меня билет на матч «Жальгириса»...

— И у меня...

— Быстрее ты, шарманка! Мне еще ребенка надо из садика забрать!

— Мне к семи в кино...

А Макамаушис снова отыскал в списке фамилию Бранктаса:

— В 1905 году товарищ Бранктас участвовал в войне с японцами, а в Отечественной войне не участвовал по старости, сыновей не имел. Зато все три его дочери вышли замуж за солдат, а одна даже за милиционера, сержанта запаса...

Роптание и суета в зале все росли и становились угрожающими.

— Чтоб тебя черт побрал! Читай дальше!

— Придет срок — будет и сынок, — с сонным спокойствием произнес бархатный голос Макамаушиса. — Не надо горячиться и выражать вслух свои чувства. Недавно я прочел в газете статью кандидата медицинских наук, заместителя заведующего отделением больницы, депутата апилинкового совета, члена комиссии по охране здоровья, специалиста по борьбе с бешенством, фельдшера Аппетитаса, в которой он разбирает симптомы и причины нервности общества...

— И как у него язык не отвалится!

— Пропадет мой билет...

— Я ждать не буду, пойду. До начала матча всего десять минут!

Голоса протеста собирались в грозовую тучу, но Макамаушис словно врос в трибуну, и никакой вихрь не мог вырвать его. Теперь он заблудился в списке кандидатов и обратился за помощью к участникам конференции:

— Товарищи! Не помните ли случайно, на каком товарище я тут остановился?

— Бранктаса предлагал! Валяй дальше.

— Вы, товарищи, реплики не бросайте, потому что времени вам отвечать нет. Давайте, товарищи, дорожить своим и чужим временем! Объявляю следующего кандидата. Вторым в президиум предлагается товарищ Дельча, художественный руководитель джазовой капеллы, дирижер, композитор, лауреат премии за музыку к песне «Твой взъерошенный шепот», слова Макамаушиса. В настоящее время он пишет музыку к песне «Ой, как опьяняет цвет твоих глаз!» Слова тоже мои.

— Гадюка! Убивец! Взбесился он, что ли? — не выдержали любители футбола и один за другим потихоньку, поджав хвосты, шмыгнули за дверь. Остались лишь те, которые предчувствовали, что их изберут в президиум.

— Все-таки надо иметь совесть, — шепталась более сдержанная часть публики.

— А он не виноват. Ему такой список подсунули.

— Так ведь он, жаба, рассказывает все по памяти. Подхалимничает, сукин сын. Глянь, сию минуту станет перечислять, что́ Дельча ест, что пьяным на работу не ходит, милицию не бьет, на кухне активно помогает жене.

— А где достать краску для волос? Моя симпатия хочет стать пестрой.

— Вот откормится, пеструхой и будет.

— А какая тебе больше нравится — буро-пестрая или черно-пестрая?

— Не задавай ему вопросов! Он и так за пятилетку не кончит.

Смирные, постоянные участники собраний и заседаний были достаточно закалены и не обращали внимания ни на оратора, ни на замечания товарищей. Одни пришли сюда с портативными подушечками и уютно отдыхали, другие, более активные, играли в карты, домино, читали прессу, рассказывали анекдоты, некоторые даже потягивали из горлышка, курили, женщины вязали.

Когда Макамаушис объявил третьего кандидата в президиум, зал катастрофически поредел — футбольный матч начался. Возникла опасность, что не хватит людей для президиума.

— Дорогие товарищи, — несколько испугавшись, сказал Макамаушис. — Прошу не расходиться, так как по избрании президиума тотчас начнем конференцию... Читаю дальше — четвертый: товарищ Тапинас из Блаузджяй...

А в зале люди так и таяли — конференция могла сорваться не начавшись.

Но в это время неизвестно откуда послышался жуткий вой, рев, страшное мычание — словно в зоологическом саду перед землетрясением. Потом грянули аплодисменты.

— Разрешите ваши аплодисменты считать... — не поднимая головы, довольный, заявил Макамаушис и стал дальше предлагать кандидатуры.

— Удар по воротам! Гол! Простите, удар пришелся в перекладину. Штрафной, — снова послышалось в зале.

Все устремили взгляд на Дишлюса, который под полой прятал транзисторный приемник. Комбинатчики моментально осадили владельца аппарата, толкнули его — пусти громче!

— ...Мячом овладел Глодянис. Передал Калединскасу, простите, защитнику гостей... номер... Сейчас поглядим, какой его номер. Ага. Под шестым номером играет игрок гостей... Но вот судья что-то показывает. Аут. Вбрасывают соперники «Жальгириса». Нарушение! Посмотрим, кто провинился. Ах, так! Бьет нападающий гостей... номер... сейчас посмотрим, какой его номер... Удар! Угловой у ворот «Жальгириса», виноват, у ворот противника...

Поскольку биографии других кандидатов в президиум не были столь богатыми и впечатляющими, то к началу второго тайма Макамаушис подошел уже к середине списка:

— Девятый. Это всем нам хорошо известный Лаймонас Шлапинас, усовершенствователь зубочисток, встроивший в другой конец зубочистки губной карандаш и салфетку. Его изобретение дало предприятию...