Дочери под запретом. Они не выходят замуж и не связывают себя обязательствами с одним мужчиной, пока не выполнят свои обязанности, не вынашивая детей в течение определенного количества лет, а взамен, в конце срока, им предоставляется хороший дом, возможность выйти замуж и растить детей, которых они произвели на свет. Они больше никогда ни в чем не будут нуждаться, и к ним относятся как к чему-то святому и добродетельному. Родители на самом деле поощряют своих дочерей становиться одними из них, точно так же, как они поощряют своих сыновей вступать в Легион. И каждый мальчик в Шолене растет с желанием жениться на одной из Дочерей, повысить свой статус и быть уважаемым другими.

Это отвратительно.

— Как вам повезло. Нотка сарказма в моем голосе, кажется, хорошо воспринята, когда он склоняет голову и улыбается.

— Да, ну, секс с маленькими девочками — это не мое, так что, думаю, я выберу наказание, когда этот день настанет.

— Или, как я уже сказала, вы всегда можете покинуть это место и жить по своим собственным правилам.

— Как ты? Его сарказм воспринимается не так хорошо, и мой глаз дергается от вопроса.

— Меня бы здесь не было, если бы Шестой не настаивал на возвращении в те туннели. Я бы жила своей жизнью, принимая последствия своего выбора.

— И мой выбор — остаться и принять последствия здесь.

Я впиваюсь зубами в свой сэндвич, пережевывая его слова вместе с инжирным джемом, который взрывается у меня во рту. Поворачиваясь обратно к камере на экране, я вижу, что Шесть сфокусировал взгляд камеры на чем-то справа от них. Что-то крадется к ним на четвереньках по потолку и стенам. Мутации.

— О, Боже мой.

Грегор стоит перед экраном, в ужасе глядя на него, и нажимает кнопку на клавиатуре.

— Джед, ты меня слышишь?

— В данный момент не могу говорить. Почти уверен, что мы вот-вот умрем.

— Там наверху, у вентиляционной шахты, есть рычаг. Ты видишь его?

Камера поворачивается вверх, туда, где торчит металлический рычаг, достаточно высоко, чтобы Джед не мог до него дотянуться, но Шестой может.

— Потяни за этот рычаг. сейчас.

Без колебаний Шесть дергает за рычаг, издавая скрип и тиканье. С потолка сползает толстая стальная клетка, как раз перед тем, как мутации доберутся до них. Он останавливается у небольшого зазора внизу, недостаточно широкого, чтобы кто-нибудь из них мог пролезть, но я наклоняюсь вперед, мой желудок скручивает.

— Она закрыта не до конца.

— Должно быть, что-то застряло в колее. Но не волнуйся, они не смогут поднять ворота, пока рычаг не будет снова поднят. У него есть запирающий механизм.

Когти проносятся под воротами и между прутьями. Рычание по другую сторону барьера вызывает кристаллы страха в моей груди. Каждая мутация в этой исследовательской лаборатории должна быть собрана по ту сторону врат. Все они изголодались по людям, которые стоят по эту сторону.

— Это устоит против них?

— Он выдержит атаку целого флота танков. Мы проектировали это сооружение совместно с военными, еще до Драги. Все материалы высокого качества.

Выдыхая, я качаю головой.

— Почему они просто не покинут туннели сейчас? Почему они должны ждать там остальных?

— Люк закрывается автоматически. Единственный способ снять блокировку — это если оба входа в туннель закрыты. Это предохранительный механизм. Чтобы мутации не сбежали. Они будут заперты в маленькой камере, вне опасности с любой стороны, и смогут подняться обратно через люк в безопасное место. Если он сейчас нажмет на рычаг, остальные окажутся в ловушке на больничной стороне туннеля.

— Тебе действительно пришлось усложнить дерьмо, ты знаешь это? Я потираю руками лицо.

— Люк откроется, если эта задвижка не будет полностью опущена?

— Должны, пока она заперта. Думаю, нам придется подождать остальных, чтобы знать наверняка.

Сквозь рычание эхом раздается громкий скрежещущий звук, и когда Шесть переводит камеру на другую сторону туннеля, у меня сводит живот.

КАЛИ

После встречи с Кенни и Титусом по пути мы добираемся до комнаты с образцами, где ранее заперли безликих Рейтеров. Дверь в камеру лежит на полу в изуродованном состоянии, что говорит нам о том, что тварям каким-то образом удалось сорвать ее с петель, но нигде нет их следов.

— Давайте спустимся туда, пока они не решили вернуться. Я обхожу Валдиса и осторожно поднимаю вентиляционное отверстие в вентиляционной шахте, направляя свой фонарик внутрь, чтобы обнаружить, что там пусто.

— Один из Альф должен пойти первым.

— Я пойду. Аттикус ковыляет вперед, прихрамывая, к вентиляционному отверстию, и я бросаю взгляд на Валдиса. Хотя он уже передвигается легче, чем раньше, вероятно, из-за его способности быстрее исцеляться, я не уверена, что он лучший кандидат на то, чтобы уйти первым.

— Если они прячутся здесь, наверху, они могут почувствовать запах моей крови, что подвергнет вас большему риску при побеге, — добавляет он, делая обоснованный вывод.

Валдис кивает, и я открываю для него вентиляционное отверстие. Морщась от боли, он просовывает ногу через вентиляционное отверстие и, кряхтя, забирается внутрь. Используя в основном верхнюю часть тела, он спускается быстрее, чем я бы смогла, даже без травмы. Всего через пару минут он внизу, и я вижу, как он поднимает большой палец вверх, стоя в ореоле моего фонарика.

Кенни подходит следующим и спускается в шахту, за ним следуют Брэндон и Титус.

Когда я перекидываю ногу через вентиляционное отверстие, чтобы спуститься, собака рычит, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть одно из безликих существ, каким-то образом наблюдающее за нами с углового потолка. По моему позвоночнику пробегает скрежет. Вторая мутация присоединяется к первому, носясь по потолку, его нос тычется в воздух, когда он принюхивается.

— Вперед, Кали! Валдис встает передо мной, и я торопливо спускаюсь в шахту.

Как только я начинаю свой подъем, я вижу, как Рейтеры несутся к нам, как огромные насекомые, и два Альфы бросаются в атаку вместе с собакой. Трясущимися руками цепляясь за лестницу внутри шахты, я стою парализованная, наблюдая, как они сражаются через щели в вентиляционном отверстии. Эти мутации более отважны, чем те, что в Мертвых Землях. Быстрее и умнее, поскольку они, кажется, ускользают от атаки Альф, пока Кадмусу не удается схватить одного из них за ноги и стащить с потолка. Валдис бросается за другим, в то время как Кадмус и собака валят первого на пол.

Я теряю из виду существо на потолке и наклоняюсь к решетке вентиляционного отверстия, вглядываясь в комнату.

Шипение заставляет меня отлететь назад, и я переключаю свое внимание вперед, чтобы увидеть пустое лицо существа, вдавленное в решетку с другой стороны вентиляционного отверстия. Из меня вырывается крик, и я соскальзываю с лестницы, скользя вниз по туннелю, но ловлю себя на трех ступеньках ниже. Боль пульсирует в моих руках, где металл врезался в кости, и я вздрагиваю, подтягиваясь обратно.

Вентиляционное отверстие надо мной открывается, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, что Валдис смотрит на меня сверху вниз.

—С тобой все в порядке?

— Да. Извините, я потеряла равновесие.

Он кивает и отворачивается от меня, дергая головой.

Кадмус забирается в вентиляционное отверстие вслед за мной, покрытый, я надеюсь, всего лишь чужой кровью, и я продолжаю спуск, беспокоясь за Валдиса. Нервничаю.

Он забирается внутрь и со свистом открывает вентиляционное отверстие. Мерзкая собака заглядывает внутрь, ее морда покрыта густой кровью. Валдис открывает вентиляционное отверстие и перекидывает массивное существо через плечо. Эта штука, должно быть, весит почти двести фунтов, и я задаюсь вопросом, достаточно ли прочны перекладины, чтобы удержать всех нас. Мысль, которая побуждает меня спускаться быстрее.

Я достигаю конца шахты, где болтаются мои ноги, напоминая мне о том, как раньше эти существа набрасывались на меня. Я отпускаю перекладину и падаю на землю внизу, приземляясь на ноги.