— Руки за голову, никому не двигаться! — раздался голос полицейского, которого уже прикрывал напарник. Оба офицера успели вытащить пушки и теперь направляли их на Себастьяна и его дружков.

— Вот чёрт! — выдал один из них и дёрнулся было бежать, но так и не решился на это. Уж больно серьёзными были копы, которые всё ещё находились в режиме «полной боевой готовности» из-за обилия преступлений на почве наркоты.

Всех нас быстро упаковали, но если меня посадили просто так, то на остальную троицу нацепили наручники. Во время процедуры к полицейским подошёл тот самый старик, который смотрел с балкона, и сообщил, что эта троица напала на меня, когда я мирно шёл мимо.

Что же, было приятно, что усилия не пошли прахом.

— Я видел, — утверждал он, — как молодой человек шёл по своим делам, а этот, — и тычок в Себастьяна, — как рявкнул, типа: «Иди сюда», и начал докапываться. Он вообще у нас очень агрессивный… — И дед предался воспоминаниям, озвучивая целый список претензий к Себастьяну.

Когда нас посадили в тачку, копы ещё целый час собирали показания, ведь к старику присоединились и другие жители, которые сидели кто на лавках, кто на детской площадке или даже просто проходили мимо. Все решили поучаствовать в бесплатном развлечении.

— Эй, урод, — выдал один из дружков Себастьяна. — Если посмеешь на нас пожаловаться, то найду и убью!

— Тише кретин, здесь же прослушка, — прошипел ему «вожак», отчего придурок начал оглядываться, будто ожидая увидеть объектив камеры, нацеленный на его лицо.

В конечном итоге нас привезли в полицейский участок. Вся троица там так и осталась, а с меня взяли показания. Честно сообщил, что проходил мимо, когда меня «узнал» бывший муж моей соседки и попытался начать выяснять отношения, а потом просто решил ударить. Ни с того ни с сего. Благо, что тут на руку сыграли показания свидетелей, а ещё пушка самого Себастьяна. Не забыл я упомянуть и факт угроз, которые случились прямо в авто копов.

Полицейский медик провёл обследование, подтвердив факт получения травмы брюшной полости (синяк), а потом подписал нужные бумажки. Я постарался припомнить и выдать максимум того, что мог: оскорбления, моральный и физический вред, угроза смертью, угрозы оружием… Боевым оружием, кстати говоря, которое, по законам штата, положено держать дома, в сейфе. Но Себастьян носил его с собой, да ещё и заряженным.

Всё вместе тянуло на небольшой срок или жирный штраф. А я ведь ещё и в суд на него подам! Так или иначе, теперь Себастьяну будет не до Элис. А дальше… дальше я её защищу. Если, конечно, кретин вновь попытается лезть.

У меня была возможность «вспомнить» про женщину, когда рассказывал о преступлениях Себастьяна, но копы потребовали бы подтверждения от неё самой, а Элис уже ясно выразилась, что не желает подобного. Хотела бы — всё сама бы уже организовала. Может, переживает за благополучие Ширли и Джорджа?

Что же, будем перевоспитывать. Надеюсь… Или нет? Не знаю, как пойдёт. У меня не было нормальных отношений со времён Мелиссы и я не планировал их больше. Но сейчас с этими новыми для меня чувствами надо что-то делать. Или постараться их погасить и забыть, или зажечь, да так, чтобы горело как лесной пожар.

Почему бы не попробовать второй вариант?

Вернувшись домой, я нашёл Элис, которая лежала на моём диване. Сразу вспомнил момент, когда она заснула на нём, отчего невольно улыбнулся.

— Как всё прошло? — На её лице была заметна хорошая такая доля беспокойства.

— Мы подрались, — хмыкнул я, — Себастьян угрожал мне оружием, но, к счастью, рядом проезжал патруль полиции. Они повязали его. Оказалось, он носил заряженный ствол, который ещё и демонстрировал в людном месте, где ходили дети. Ну и факт драки тоже удалось свалить на него. Теперь Себастьяну грозит тюремный срок или как минимум, если сумеет привлечь хороших адвокатов, очень жирный штраф. Поверь, ему ещё долго будет не до тебя.

Правда, в перспективе этого социопата надо будет выводить из игры на куда больший срок. Ведь реакции таких индивидуумов не поддаются логике и могут быть непредсказуемы. Вот зачем, спрашивается, он носил с собой пистолет? Ха-а… ответ лежит там же, где и логика избиения бывшей жены и попытки избить меня. Дважды. Оба раза, благо, неудачные. Но что ему мешает после того, как разберётся с обвинениями, просто пристрелить меня в моём подъезде? Да, его наверняка поймают, но мне будет уже всё равно.

Надо разработать план, который решит этот вопрос раз и навсегда. Может, переделать старый вариант убийства Линга? У меня ведь на самом деле есть хорошо прописанный способ…

Конечно же, услышав такое (не про Линга, а про ситуацию с полицией и возможным сроком), Элис потребовала подробности, так что мы переместились на кухню, где я налил чаю и сделал бутербродов, одновременно в деталях рассказывая частично изменённую историю. Под конец Элис даже рассмеялась, а я не стал пояснять ей, что всё, увы, ещё далеко от конца.

— Я… — она замялась, — я могу остаться здесь?

— Был бы очень этому рад, — откровенно ответил я.

Мы вели себя не как взрослые, а как пятнадцатилетние подростки. Эти томные взгляды, случайные касания рук, фразы, которые обрывались на половине.

Чуть позже я помог ей принять ванну, а дальше хотел постелить себе на диване, но… мы пошли в спальню. Вдвоём. Секса не было. Элис находилась не в том состоянии, однако она обняла меня и почти сразу уснула спокойным и тихим, будто детским сном.

Впервые за долгие годы я проснулся утром не один. В голове стояла путаница, ведь первые мгновения я на самом деле считал, что вчерашние события были сном. Но нет, рядом со мной лежала женщина, которую я желал со времён её переезда в соседнюю квартиру. И хоть внешность Элис портили успевшие окраситься синяки, я всё равно улыбнулся, осторожно провёл пальцами по её волосам, чтобы не разбудить, а потом начал записывать уже настоящий сон.

***

Месяц спустя можно было сказать, что у нас наладился быт. Да-да, то, во что я никогда бы не поверил, наконец случилось. Я снова начал жить с женщиной. Совместное проживание оказалось весьма неожиданным, но достаточно приятным. Мы до сих пор познаём друг друга: привычки, маленькие секреты, любимые и нелюбимые вещи.

Ближе к концу лета вернутся дети, так что будет для них небольшой сюрприз. Благо, что Элис была уверена, что они оба адекватно воспримут ситуацию, тем более что успели со мной познакомиться.

Мы готовились переехать в дом моих родителей, ведь если нас будет четверо, то станет тесно что в моей, что в её квартире. Уже несколько раз мы ездили в дом, осматривая его и обсуждая планировку комнат и мебели. Несмотря на то, что все помещения как изнутри, так и снаружи регулярно убирались, нужно было провести небольшой ремонт.

— И обязательно посадить здесь цветы, — с широкой улыбкой заявила она.

Элис хорошела с каждым днём, полностью вылечившись и как-то расцветая. Женщина сияла, словно солнце, неким ярким внутренним светом, который неизменно привлекал мой взгляд. А ещё она поддержала моё «увлечение» снами, сказав, что завидует тому, как я хорошо их запоминаю. Даже, с моего разрешения, почитала некоторые дневники, находя их, как и Рауль, весьма интересными. Я же наконец-то в должной мере изучил как её протез, так и ампутированную ногу. Честно сказать, это был интересный опыт. Имею в виду, что изучали части тел друг друга мы преимущественно в постели.

Признаться, я до сих пор ощущал, будто проживаю очередной сон, который вот-вот закончится, возвращая меня в привычную жизнь, но… я буду скучать по этому сну.

Когда озвучил это Элис, подвергся атаке её пальцев, которые нашли одну из моих слабых зон — щекотку.

С начала нашей совместной жизни женщина стала гораздо более активной, сказав, что чувствует, будто её переполняет энергия. Плюсом ко всему — стала ещё больше улыбаться. Только теперь эти улыбки меня совсем не злили. Она помирилась со своей сестрой, хоть и по-прежнему достаточно холодно с ней общалась. Себастьян же… получил полтора года тюрьмы и приличный штраф. Также я, хоть и с большим трудом, сумел уговорить Элис наконец-таки подать на него заявление. Благо, что на тот момент её травмы ещё не зажили (это произошло на третий день нашей совместной жизни), так что сейчас на подходе второй суд. Срок Себастьяна грозил увеличиться.