Это всё можно сделать независимо от возраста! Если же ты нетрудоспособен, то обратись к социальщикам, которые помогут выбить пенсию и предоставят соответствующий уход.

Выходит, что эти люди… ленивы? Глупы? Не понимают самых элементарных вещей? Слишком много тратят, не в силах остановиться? Имеют вредные привычки, которые заставляют пропивать все деньги или тратить их на травку, из-за чего их выгоняют даже с самой грубой и низкооплачиваемой работы?

Похоже, некоторые просто выбирают быть бездомными сами по себе. Они не хотят другой жизни, их устраивает то, что есть: спать на улице, питаться объедками или просрочкой. Получать какие-то минимальные пособия, если получится их пробить, жить на талоны, попрошайничать и тратить всё, что получится раздобыть, на выпивку и наркотики.

Осознав это, я перевёл взгляд на небеса. Но их не было видно. Слишком большая загазованность воздуха. Единственное, что я сумел рассмотреть, — одну большую белую точку и множество маленьких.

Мотнув головой, я прогнал воспоминания и сосредоточился на реальности. Настоящей реальности!

Заглянул на кухню, налил себе чая и подошёл к окну, рассматривая утренний город. Люди спешат по своим делам, как и всегда. О, а вот и Элис, стоит внизу и смотрит на лилии. Они хорошо растут. Это даёт надежду, что у них и дальше не возникнет никаких проблем.

Как человек из книги о таинственных убийствах, я тихо наблюдал за ней. Я видел выражение её лица, видел, как она поправляет волосы и неспешно ходит вокруг клумб. Единственное, чего я не видел, — её мыслей.

В этот момент открывается подъездная дверь и наружу выходит пожилая женщина. Мать Элис. Они начали какой-то разговор, но мне ничего не было слышно. Однако они смеются и улыбаются, притворяясь, что свет солнца достигает каждой части нашего мира. Что нет такой тьмы, которую нельзя было бы изгнать. Но она есть.

И тут в моей квартире раздался громкий хлопок. В первый миг я подумал о Рауле, но он ведь уже ушёл. Я сам закрыл за ним дверь! Причём на внутренний засов, так что даже если он или Диего сделал дубликат ключа, то не сумел бы незаметно пробраться ко мне.

— Я один… — пробормотал я, ощущая напряжение.

Тут же проверил спальню, но там ничего не изменилось, следом зашёл во вторую комнату, где хранятся дневники.

— Твою же мать, — вздохнул с долей облегчения, но вместе с тем изрядного недовольства.

Отвалилась одна из полок, на которой стояли записи. Теперь весь пол был усыпал чёрными обложками и белыми листами.

Эта ситуация лишь подчёркивает, что в мире всё ещё есть проблемы.

Прошлой ночью мне приснился сон. Я стоял в комнате, где недавно покрасили стены. Это чётко ощущалось по запаху краски. Даже на вид она ещё была свежей. И чёрной.

Похоже, работу завершили незадолго до моего прибытия.

Приглядевшись, замечаю, что на стенах размещены десятки, если не сотни выключателей. Обычных таких, которыми включают и выключают свет. Подобные им есть в каждой комнате, и мы переключаем их автоматически, даже не задумываясь: зашли в комнату — и сразу «щёлк». Вышли — снова провели рукой. В общем, стандарт, кроме того самого, уже названного ранее факта. Выключателей здесь до хера!

Странность и необычность. Я подошёл ближе, начиная изучать их более внимательно. Как минимум мне хотелось включить свет в этой тёмной комнате, которую ещё и покрасили в чёрный цвет.

Приглядевшись, подметил, что под каждым выключателем есть маленькая надпись. Обычно такую оставляют, чтобы было проще ориентироваться и понять, что за чем следует и что означает та или иная кнопка. Шрифт был предельно мелкий, но встав почти впритык, разобрал слово: «Ненависть».

— О как, — хмыкнул я. — Не зря для него выбрали красный цвет.

В метре справа размещался другой выключатель, но под ним уже было написано: «Любовь», причём зелёным цветом. Я прошёл дальше, замечая жёлтый цвет, но слово было смазано, и я так и не смог его разобрать.

Осматриваясь, мне удалось понять, что подписан был абсолютно каждый выключатель. Причём у всех текст был уникальным. Правда, часть надписей оказалась буквально нечитаемыми, что немного огорчало.

А вот цветовая гамма у них была куда менее разнообразной. Текст под выключателями имел только красный, зелёный или жёлтый оттенок.

«Убийство», «ревность», «дружелюбие», «жертвенность», «безразличие» — пять слов, которые я пропустил мимо себя, не удостоив эти выключатели и взглядом. Совершенно неинтересные мне эмоции. Но вот взгляд нашёл то, что я искал, — «гнев».

Если я щёлкну этот рубильник, то кто-то окажется под влиянием этой эмоции. Под сильным влиянием. Кто-то? Возможно, это буду именно я. Даже скорее всего я!

Мысли неохотно ворочались в черепной коробке. Почему выключатель вообще находится в неактивном состоянии? Я ведь уже зол! Я уже нахожусь в состоянии гнева!

Убедить себя в этом у меня получилось весьма легко и просто, после чего я щёлкаю этим выключателем, а потом моментально оказываюсь где-то в городе. Меня будто бы телепортировало! И вот вокруг жизнь, люди, машины, музыка, огни, крики…

Я двинулся вперёд, не зная, что произойдёт в следующий миг. Но мне было интересно, я чувствовал: что-то грядёт.

Почти сразу стало понятно, что люди, мимо которых я проходил, странно на меня косились. Кто-то с отвращением, кто-то с жалостью, презрением, интересом… Почему? Это продолжается всё дальше и дальше! Словно… я не один из них. Будто я отличался.

Посмотрев вниз, чтобы понять, вдруг я чем-то испачкан или ещё чего, я осознал, что у меня повязка вокруг рта. Оглянувшись назад, подметил, что от меня остаётся след крови, кусочков плоти и зубов, которые падают с отстреленного подбородка.

Прикрывшись воротником пальто, я быстро зашёл в торговый центр и забежал в уборную. Откуда-то я точно знал, где она находилась. Загадка… не самая интересная.

Оказавшись внутри, зашёл в первую же кабинку и просто остановился.

Что делать?! — вертелась мысль в моей голове, не в силах найти ответ.

Через какое-то время я услышал, как открылась дверь и в туалет вошёл ещё один человек. Он подошёл к крану, и я разобрал звук льющейся воды. Через мгновение мужской голос начал что-то говорить, но из-за воды я плохо улавливал суть.

С кем он говорит? — возникла мысль. — По телефону?

Но вот вода прекратила литься и… ему ответил другой голос.

Они вошли вдвоём? — задумался я, а потом прислонил ухо к двери: мне хотелось расслышать их разговор.

— Этот проект нужно зациклить, — произнёс первый. — Он должен развиться до необходимого уровня, но время жизни критически низкое.

— Может быть, — ответил второй. — Но единственный способ это сделать — закрутить его вокруг точки, которая и станет центром цикла.

— Что, если подвязать всё к смерти? То есть, — мужчина задумался, — они будут воспринимать рождение как выход из тьмы и беспамятства, а потом погружаться в аналогичную среду — тьму и беспамятство, — когда умрут. И далее снова — чтобы выйти из неё.

— Раз за разом! — довольно согласился его собеседник. — Будут считать это «началом» и «концом», но по факту рождение и смерть — лишь иллюзия перехода на новый этап.

Навалившись на дверь слишком сильно, я случайно открыл её и оказался прямо перед двумя мужчинами. Один стоял прямо под лампой, которая ярко его освещала, а второй в тени, отчего казалось, что у него есть лишь контуры.

Оба молча внимательно посмотрели на меня, отчего стало жутко. Но прежде чем я сделал шаг назад или бросился к выходу, тёмная фигура протянула мне дневник в чёрном переплёте, за обложкой которого висела чёрная ручка. В то же время светлая фигура поступила аналогично, но её дневник имел белую обложку и белую ручку.

Я принял оба подарка. Открыв чёрный, я хотел взглянуть на страницы, ожидая увидеть их пустыми, но они были заполнены текстом и рисованными картинками. Белый дневник был таким же.