Потянувшись, чтобы поднять дневник, отказался отвлечён и сам. Телефон. Грёбаный звонок! Звук, который говорит, что скоро придётся вступить в диалог с каким-то человеком.

Вздохнул. Жаль, что звонок не говорит о том, сколь долгим будет эта дискуссия. Или о том, какая будет тема ожидаемой беседы. Нет! Максимум — это с кем она будет. Да и то… незнакомых номеров весьма много, каждый может оказаться важным, а потому желательно отвечать на все. Из этого следует вывод, что понять, с кем будет вестись диалог, телефон тоже не может. Бесполезный кусок пластика.

С другой стороны, если он всё-таки покажет имя, то есть шанс догадаться, какая будет тема разговора. А значит, предсказать, сколько он займёт времени. Логично? Ещё как!

Звонили из полицейского участка. Меня попросили спуститься вниз, к копам, которые продолжали торчать возле подъезда, и ответить на ряд уточняющих вопросов. Что же, суть понятна, и общение заняло чуть более минуты.

На самом деле ситуация оказалась немного сложнее: меня пригласили проехать с ними, в отделение. И вот вскоре я уже сидел в участке, точнее маленькой комнатке. Передо мной расположился уставший детектив, который фиксировал информацию, которую я мог дать. Ну, конечно, не сам по себе, а отвечая на его вопросы: в какое время я обнаружил тело, когда покинул здание, зачем Мишель Доусон приходила ко мне…

С каждой минутой вопросы становились всё более оскорбительными, как будто в убийстве подозревали меня!

По дороге домой прошёл мимо дома моих родителей и церкви, в которую мы раньше ходили, но не стал заглядывать ни в одно место, ни в другое. Вместо этого задаюсь вопросом, почему я позволил себе зайти так далеко. Столь сильно отгородился от других людей, общества и наших традиций. Умерла женщина, и отчасти это из-за того, что она встретила меня, но единственное, что я могу чувствовать, — это потребность знать, что произошло с её душой. Что происходит после того, как сердце перестает биться, а мозг — думать.

Вернувшись домой, осознал, что уже наступил вечер. Я принял душ, поужинал, какое-то время позалипал в телек, а потом пошёл спать.

Утром, приготовив завтрак, я уже планировал к нему приступить, но в дверь кто-то постучал. Это оказались полицейские, но не те, которых я видел вчера, — какие-то другие. Один из них показал мне ордер на обыск моей квартиры, а другой сообщил, что я арестован за убийство Мишель Доусон.

Я впал в ступор. В замешательство. Возможно, самое лёгкое состояние комы, ведь попросту не мог понять ни одного слова из того, что мне говорили.

— Возможно, вы не наносили тот удар ножом, от которого она умерла, — полицейский достал наручники, — но это не отменяет факта вашей вины. Косвенной.

— Вы хотели её смерти, — подтвердил второй коп, кивнув на слова напарника.

Ещё один офицер начал обыскивать меня: он засунул руку в мой карман и… достал оттуда жвачку.

В этот момент я проснулся, ощущая, как обливаюсь холодным потом.

— По степени неприятия этот сон стоит на уровне убийства и расчленения той проститутки, — хрипло рассмеялся я. — Боже, что за бред, — и закрыл руками лицо. — И как же точно сны ударили в цель!

В моей жизни было время, когда сны и реальные воспоминания было трудно отличить, а уж отделить реальность от вымысла и вовсе было невозможно. Я просыпался от снов в гневе, потому что хотел, чтобы в них проходила моя реальная жизнь, а на следующий день — в облегчении, потому что всё было наоборот.

За сегодняшнюю ночь мне приснилось очень и очень многое.

— Писать придётся долго, — прикрыл я глаза. — Но память пока что свежа.

Я зашёл в комнату к Раулю, но он спал. Потому что никуда не пропадал. И Мишель не умирала. И меня не арестовывали. Всё это оказалось сном. Чудовищным сном, который вырвался из моего подсознания, постепенно набирая оборот, градус безумия, который, наконец, дошёл до своего логичного конца.

Вернувшись в гостиную, в полной темноте включаю телевизор, сделав его потише. Мне нужно было немного проветрить голову. Я знал, что ничего не забуду, но пока… небольшой перерыв.

Переключая каналы, нашёл местные новости.

— Чёрт бы вас побрал, — буркнул я, узнав, что погибло ещё несколько человек. Кого-то застрелили, кого-то зарезали. О причинах не сообщали, но я отчего-то уверен, что мотивом была война наркокартелей, о которой рассказал Рауль.

За окном начинало светать. Я записал сон, а потом сходил в душ, смывая с себя все ночные переживания. Отправившись готовить завтрак, я услышал стук в дверь и сразу вспомнил окончание моего сна. Нервно усмехнувшись, подошёл к двери и заглянул в глазок.

Какой-то незнакомый чёрный парень. Похоже, дружок Диего и Рауля, но я могу лишь предполагать, потому что истинную цель, конечно же, не знаю.

Секунду подумав, всё-таки открываю дверь.

— Привет, — улыбнулся он. — Я к Раулю.

Ага, не ошибся.

— Привет, — слегка нахмурился. — А ты кто такой?

Вопрос предельно грубый, но у меня не было настроения. Сегодняшний сон выбил меня из колеи.

— Да я с Диего, — парень пожал плечами. — Ну, друг его.

— И как у него дела? — прислонился я к дверному косяку.

В ответ он лишь отвёл взгляд и кивнул, смотря куда-то вбок.

Это называют «язык тела». Но он — просто внешняя проекция мыслей в нашей голове. Что же у этих ребят там происходит? И есть ли мне до этого хоть какое-то дело?

— Подожди, я сейчас, — закрыл я дверь перед его лицом, а потом разбудил Рауля. Тот быстро умылся, собрался и ушёл. Возникло ощущение, что это последний раз, когда я вижу кого-либо из них, и моя квартира наконец-то снова принадлежит лишь мне.

Какое же это приятное чувство! Признаться, у меня были более чем хорошие соседи. Ни Диего, ни Рауль не шумели, не создавали мне хлопот и даже несколько раз закупали еды. И пиццу, конечно же. То есть не сказать, что меня кто-то объедал, но… Это всё равно создавало сложности. Я ощущал, что нахожусь в квартире не один, и меня напрягал этот факт.

Заглянув в комнату, где проживал Рауль, я оглядел свои дневники. Все на месте и ровно на тех местах, куда я их ставил. Ощущение, что к ним никто и никогда не прикасался. Приятное чувство.

Похоже, Рауль и правда оказался весьма умным и аккуратным парнем. Мне нравится в нём эта черта. Складывается ощущение, что он может пробиться в этой жизни, причём не только в среде криминала, но и выбрав нормальную карьеру. Как же судьба распорядится его жизнью? Опять бросок монеты! Орёл и решка… сейчас она, можно считать, зависла в воздухе, отсчитывая последние мгновения, чтобы окончательно решить, кем же Рауль станет.

Отчего-то вспомнился сон, где я куда-то шёл в центре города, в потоке других занятых людей. Все куда-то спешили: шли пешком, ехали в машине, на велосипеде, на скутере или даже бежали на своих двоих. Опаздывали? Прямо как Хэлен… ха-ха!

В качестве контраста выступали неподвижные люди. Они обычно прижимались к стенкам домов. Там они стояли, сидели или лежали… Бездомные мужчины, женщины и дети. Целые семьи. Мусор нашего общества. Каждая система производит отходы, без которых просто невозможно существовать. Нет страны, города или, чего уж там, исторической эпохи, в которой не было бы нищих.

Я прошёл мимо мужчины, который спал на куске картона, и сел на лавочку неподалёку от него. Я был на пути к месту, которое необходимо найти. Это было очень важно, но мне нужно перевести дух. Взгляд снова упал на бездомных. Я задумался, по собственной ли вине они оказались на обочине дороги жизни или виновато общество? Неужели для того, чтобы один человек жил в доме, кто-то другой должен жить без него? Помню, какой-то человек однажды сказал: «Нация настолько сильна, насколько хорошо она относится к обездоленным».

Всё это время я продолжал думать. Кажется, эти люди где-то очень сильно облажались. Испортили собственную жизнь. Иначе каким бы образом им оказаться в такой яме? Даже если ты вылетел с работы, а банк отобрал кредитное жильё, то можно поселиться у друзей или обратиться в фонды помощи малоимущим. Тебе предоставят временное жильё, хоть оно и будет крайне бедным. Но этого хватит, чтобы хотя бы не спать на улице. Далее нужно устроиться на работу. Пусть место будет не самым лучшим, но там будут платить. На деньги можно снять что-то поприличнее, закупиться в секонд-хенд. Потом, в процессе работы, подыскивать новые варианты жилья или откладывать деньги на учёбу, чтобы в дальнейшем иметь возможность устроиться на хорошую работу.