Помню, однажды мне приснился сон, в котором я допрашивал одного человека, пока мой отец наблюдал. Причём я не видел отца, ведь вокруг было достаточно темно, но я знал, что он стоял там, в самом центре теней, и смотрел на меня.

Тот ублюдок, которого я допрашивал, не верил, что я осмелюсь что-то ему сделать и тем более убью, а потому насмехался и шутил.

— В тебе нет этого, — лыбился он. — Нет того, что должно быть в убийце. Жёсткости.

И он был прав. В тот момент у меня и правда этого не было.

Этот мужчина всё болтал и болтал, вот только я никак не мог заставить его замолчать и начать говорить то, что нужно именно мне. Он игнорировал мои слова и лишь издевался в ответ. Всё продолжалось до момента, пока я не достал нож.

— Серьёзно? — расхохотался он. — Ты правда хочешь меня порезать?

Нет, я не собирался его резать. Вместо этого сел напротив него и положил свою левую руку на стол. Мужчина едва уловимо нахмурился и замолчал, с интересом наблюдая на моими действиями. Я же с силой начал пилить свой указательный палец, глядя прямо в его глаза. Через некоторое время у меня получилось полностью отрезать его, после чего я взял палец и покрутил прямо перед лицом шокированного пленника.

Следом я достал пистолет, приставил к его виску и одарил мужчину ледяным взглядом. Не знаю, смог бы повторить нечто подобное в реальности, но во сне я просто знал, что мой взгляд стал абсолютно равнодушным. Я стал кем-то настолько холодным и зашедшим так далеко, что любая попытка «спасти» меня привела бы лишь к дальнейшему саморазрушению. Нечто вроде терапии, которая работает строго наоборот и в конечном итоге доводит до полностью противоположных результатов.

В ту же секунду пленник мгновенно поверил, что имеет дело с сумасшедшим психом, отчего начал торопливо рассказывать всё, что мне было нужно знать. Едва я узнал нужную информацию, как из тьмы вышел отец.

— Оставь его, надо нужно идти, — произнёс он, — прямо сейчас.

Не став спорить, я оставил связанного пленника и направился следом за отцом. Мы прошли через потайную дверь, и следующее, что я помню — как мы где-то сидели и он что-то мне объяснял, но слова не были слышны, будто бы я оглох. Однако вскоре мы встали и направились по тёмному коридору, где до меня стал понемногу доноситься голос отца. Я начал слышать, что он мне говорит. Это была его теория о самоубийцах.

— Один сон переходит в другой, — сказал я сам себе и отставил пустую чашку из-под кофе.

Убрав за собой, вернулся в зал и включил телек, находя новости. Конечно же, речь шла о уже привычной и в чём-то надоевшей теме. Правда, кое-какие изменения всё-таки были, причём приятные: прошлой ночью полицейское управление провело крупнейшую в этом году облаву на наркоторговцев, которые обосновались в жилом доме. Было изъято более пятидесяти килограммов героина, что стало самой большой партией захваченной в городе наркоты с 1980-го года.

Наряду с наркотиками были найдены оружие и деньги. Конечно же, заодно взяли и десяток человек, которых сейчас допрашивают.

Копы тут же устроили пресс-конференцию, на которой выступил важный лейтенант, Лестер Бриггс, который, как я понял, занимал во всей этой операции одну из ключевых позиций. Или просто примазался, оттеснив собственных подчинённых?

— Наше достижение было бы невозможным, если бы город и его мэр в частности не выделили средства на создание новой специализированной группы, призванной улучшить качество нашей жизни! — важно заявил он, невольно напомнив мне мой сон, как двое полицейских присутствовали в кабинете капитана полиции, после того как наркоторговцы убили двух школьниц.

Могу ли я видеть будущее? Или подобное предположение столь очевидно, что о нём не стоило и упоминать?

— Действительно, — почесал подбородок, — если в городе творится такое дерьмо, то что может быть естественнее, как не выделить дополнительные финансы полиции, обязав её решить проблему? Небось к делу привлекли вообще всех, кого только могли!

Невольно вспомнил про Рауля и задумался, был ли он втянут в случившуюся передрягу или сумел её избежать? По какой-то причине мне вспомнился Линг и его трёп. Как-то раз он сказал: «Представь, что однажды ты прочтёшь книгу серийного убийцы, которого так и не поймали, причём сам не будешь этого знать».

В тот момент я, как обычно, пропустил его слова мимо ушей, лишь механически отметив где-то в глубине памяти. Но сейчас… они всплыли из недр памяти. Почему? Так я вспомнил Рауля, отчего вдруг задумался, было ли ему суждено стать преступником?

— А ведь он хотел стать писателем, — хмыкнул я. — И прислать мне свой рассказ, когда сумеет это сделать. Сложится ли так, что я буду читать книгу убийцы?

Вырубив ящик, поднялся с дивана и потянулся. Возникла мысль сходить и проверить почту, что я, собственно, и осуществил. По дороге размышлял о том, какого спама мне накидают сегодня. Листовка нового торгового центра? Приглашение на празднование годовщины популярного ресторана? Может, реклама мебели или доставки техники?

Когда я добрался до почтовых ящиков, то заметил, что в мою сторону поднимался мужчина. Это был один из жильцов, проживавших на первом этаже, возле прачечной и шкафчиков хранения.

Представьте себе самого загадочного и таинственного человека, которого когда-либо знали в своей жизни — мужчина с первого этажа был по крайней мере в два-три раза загадочнее. Причём не потому, что он имел какой-то странный вид типа… высокого, худого и постоянно одетого в длинное тёмное пальто. Нет, всё было куда как естественнее. Загадочность была в его поведении. Он никогда ни с кем не общался, ни к кому не ходил в гости и не предоставлял о себе абсолютно никакой информации. Я слышал его голос лишь во сне. В остальное время он играл роль ещё одного абсолютно неинтересного мне человека, недостойного даже имени.

Сосед подошёл к своему ящику и тоже начал ковыряться, разбирая почту. Я незаметно посмотрел на то, что у него там, и заметил какой-то научный журнал с броским заголовком: «Секрет вечной жизни — в совершенной регенерации клеток!»

Он закончил раньше меня, а потом быстро ушёл. Когда и я собрался уходить, то услышал, как кто-то завозился внизу с входной дверью. Ещё один жилец, набравший так много пакетов с продуктами, что оказался не в силах даже войти в подъезд. Я помог ему открыть дверь, но не стал предлагать помочь с сумками. Раз уж придурок так много набрал, то должен понимать свои возможности. Может, подобное будет ему уроком, ведь не каждый раз рядом окажется столь же «хороший парень», как я?

Вернувшись в квартиру, я услышал, как звонит мобильник, который я оставил на столе, не взяв с собой. Уходил ведь на пару минут!

— И уже кому-то понадобился… — Хотелось сплюнуть. Звонок раздражал, и я предчувствовал очередные хлопоты. Может, просто не брать трубку? А что? Я отсутствовал! Разбирался с почтой! В конце концов, задержись я ещё на минуту, то ничего бы и не заметил до самого последнего. А перезванивать — не в моём, хе-хе, стиле.

И вообще, вдруг это снова Мишель? И ей опять нужна моя помощь? — Сарказм не хотел исчезать даже во внутреннем голосе.

Мать Джима давно не общалась со мной, и я никогда не ощущал себя столь свободным.

Пару секунд посмотрев на незнакомый номер, всё-таки принял звонок.

— Слушаю, — постаравшись спрятать раздражение, произнёс я.

На другом конце раздался тихий знакомый голос, принадлежащий маленькой девочке. Я узнал его. Это была Ширли, дочь Элис. Вот только я не знал, что у неё есть телефон. А ещё у меня тут же возник вопрос: откуда она знает мой номер? Очевидно, его дала Элис…

— Мама сказала звонить тебе, если она не будет брать трубку, — произнесла Ширли.

Чёртовы формы для экстренных обращений!

Неужели с Элис что-то случилось? — подумал я. — Себастьян избил её? Лежит в больнице? Просто умерла?

Я помнил, что дети моей соседки уехали к Сандре, поэтому в каком-то смысле было логично, что Элис оставила им мой телефон. Всё-таки проживаем практически вплотную друг к другу, но…