Во время прогулки я вспомнил сон, который недавно мне снился. Про «белую тень», тот самый «абажур», который уговорил меня пустить себе пулю в голову. Почему-то мне кажется, что это было… нечто божественное. Имею в виду своего собеседника. Мог ли это быть сам Бог? Это он говорил со мной?

В принципе, в мире есть множество людей, которые будут уверенно утверждать, что слышали голос Бога или то, что он как-то с ними взаимодействовал. Глупости и сказки? Быть может… Но, с другой стороны, вспоминаются истории из Ветхого Завета Библии, где Бог снова и снова обращался к своему творению, общаясь то с тем, то с другим. Почему сейчас не может быть чего-то подобного?

Хех, конечно, по мере развития человечества, когда людей становилось всё больше и больше, наверняка стало весьма трудно поддерживать достаточный социальный контакт с каждой отдельно взятой личностью. Возможно, поэтому Бог перестал даже пытаться? Может ли так случиться, что сейчас он общается лишь с теми, кому нужно слышать его голос? С людьми, которым необходимо знать, что Бог всё ещё где-то там.

Конечно, эти предположения подразумевают, что Бог не всемогущ и что он может сдаться.

Без присутствия некого высшего существа или кого-то, кто слышит наши слова и отвечает на вопросы, заданные подрагивающим внутренним голосом, жизнь становится загадкой. Иной раз мне кажется, что самый мудрый человек может потратить всю свою жизнь на поиски того, чего он никогда не найдёт, в то время как самый глупый легко будет жить в процветании.

Рано или поздно всем придётся научиться самим заботиться о себе, ведь рядом не будет никого, кто мог бы направить нас. Нам придётся найти свой собственный путь.

Где-то в моих дневниках есть история. Мечты об идеальном обществе, которое пока что полностью управляется коррумпированным правительством. В тех снах я являюсь частью группы «сопротивления», и эта группа ищет лидера. Кого-то, кто мог бы направлять нас, пока мы продолжаем бороться с системой и неким злом, которое видится мне частью общества и всей цивилизации.

За нами гонятся, ловят, убивают и наказывают. Всё «сопротивление» находится в бегах и постоянно думает лишь о том, что можно предпринять против власть имущих и как после этого скрыться.

После столь долгого бегства мы все начинаем видеть в обычных людях монстров, поддерживающих правительство. Кукол с промытыми мозгами. Непонятно, что можно сделать, дабы они наконец-то открыли глаза!

Вскоре — в моих снах — группа сумела найти того, кто её возглавит. Это был Гарри. Начав как полноценный боевик, вскоре он начал считать, что сумеет наладить контакт с обществом, что сможет сделать простых людей, обычных горожан, нашими друзьями, а не врагами, заставит их отвернуться от продажного коррумпированного правительства, но… ошибся. Гарри оказался в тюрьме.

Нет, эти люди не могли нас даже понять! Имею в виду, что язык у нас был одинаков, но они не могли осознать наши убеждения и воспринимать мир точно таким же образом. Наше восприятие диаметрально отличалось друг от друга, словно у двух разных народов или даже видов живых существ.

Поскольку Гарри был схвачен, то всё «сопротивление» оказалось тупике. Поддавшись на уговоры его любовницы, Кэтрин, мы разработали план, с помощью которого Гарри можно было спасти. Но там, где имелся план, должен быть и человек, который его осуществит. Как бы мне это ни не нравилось, «сопротивление» рассчитывало на меня, отчего пришлось временно возглавить группу. Увы, я делал это раньше и теперь вынужден делать снова. Спасать их всех.

— Нормальная серия снов, — едва уловимо прошептал я. — Было интересно.

Мир начал «оживать» лишь на моменте моего возвращения домой. Появились машины на улицах, собачники и школьные автобусы. Город полноценно пробудился.

Прямо на моих глазах какого-то мелкого мальчишку провожали родители, широко улыбаясь и махая руками, пока он садился в автобус. Я проводил их взглядом, а потом направился дальше. Иногда мне хотелось, чтобы кто-то дал мне точную формулу, помогающую понять, почему люди улыбаются в столь обыденных или даже тяжёлых ситуациях. Для чего? В чём смысл? Зачем вообще улыбаться в моменты, когда тебе не весело?

Мир — довольно дерьмовое место, с чем, я думаю, вряд ли кто-то станет спорить. А раз так, то возникает вопрос, почему в нём так много улыбок? Может, я не понимаю этого, потому что сам мало улыбаюсь? А может, в моей жизни просто не было того человека, который смог бы нормально объяснить, почему это популярно или важно. Ведь аналогичным образом поступают люди по всему миру! Улыбка — один из немногих аспектов, которые повторяются во всех странах и у всех народах мира.

Почему-то подобное меня беспокоило. Имею в виду, что я уже давно принял себя таким, какой я есть. Я устраиваю себя, а на остальных мне плевать. Но если это осознание, что я уже сформировавшаяся личность, которая не собирается меняться кому-то в угоду, — это первый признак того, что где-то была допущена ошибка?

Впрочем, подобное работает лишь в том случае, если человек хочет измениться, стать частью общества. Я, как уже понятно, к этому не стремлюсь. Даже во сне я нахожусь в рядах «сопротивления», что желает изменить мир, а не меняться самому.

Вернувшись домой, налил себе кофе и сел за стол, задумчиво уставившись в стену. Сны… что это такое? Другие жизни? Невольно вспомнился тот психотерапевт, к которому меня записала ещё Мелисса. Что он там говорил? «Можно продолжать притворяться, что во сне вы живёте другими своими жизнями, но они вам не принадлежат. Точно так же и люди, облик которых вы принимаете. Они — не настоящие. Факт в том, что мечты не спасут вас. Это не реальная жизнь, а выдуманная».

Забавно.

«Всё — иллюзия», — последние слова ведьмы перед сожжением на костре.

На самом деле сны — это куда более сложное явление. Во многом они зависят от самого человека, его статуса, профессии, семейного положения и возникающих желаний. Вот почему бессмысленно пытаться их как-то структурировать. Вот почему бессмысленны разные сонники и иные вещи, долженствующие определить, что значит то или иное сновидение. Это полный бред, ведь одна и та же вещь может иметь абсолютно разное значение для людей. Приснившаяся кому-то машина может означать как желание разбогатеть, так и простой факт смены собственного средства передвижения.

Терапевт никогда не говорил о том, что такое сны, но постоянно рассказывал, чем они НЕ являются. Пф-ф… Из всего дерьма, что он лил мне в уши, не запомнилось почти ничего. Может, лишь то, что я упомянул ранее.

И всё же… несмотря на то, что я решил ввязаться с ним в спор, несмотря на то, что это был мой последний к нему визит, в конце концов я понял, что он был прав: «Мечты не спасут вас».

Грёбаный сукин сын… Я никогда не называл этого человека «моим» терапевтом, ведь использование этого местоимения означало бы моё подчинение идее, что мне и правда нужно к нему обратиться. Это было не так. Я пошёл к нему только потому, что так захотела Мелисса. Пусть мы не всегда сходились во мнениях, но в этот раз я послушал её совета. Может, зря? Так или иначе, отзываясь о терапевте, я всегда использовал выражение «тот». Тот терапевт. Просто ещё один человек «без имени» в моём окружении. Человек, который мне неинтересен и которого я никогда не буду выделять как какого-нибудь спутника в собственном сне. Например, моего безымянного напарника, с которым ходил убивать столь же безымянного мэра.

Вообще, изначальная цель психотерапевта состояла в том, чтобы помочь мне с большей лёгкостью влиться в общество, уметь правильно выражать себя и не казаться столь безразличным ко всему вокруг, включая людей, которые любили меня. Хорошая цель. Правильная.

Тогда мой вопрос был достаточно прост: как я могу в должной мере контактировать с обществом, если лишь один его вид заставляет испытывать гнев? Свёртываться кровь. Общество слишком часто разочаровывало меня, в нём слишком мало историй об искуплении и они слишком далеки друг от друга. Как может тот, кто страдает мизантропией, найти лекарство, которое снова сделает его частью коллектива? Нет, система так не работает.