Покончив с остатками, он откидывается на спинку стула и засовывает пальцы в рот один за другим, слизывая с них излишки соуса.

Я пристально смотрю, сосредоточившись на том, как его язык обводит кончики каждого пальца, а также на довольном урчании.

О черт, черт, черт, трусики промокли.

Нужно подышать свежим воздухом.

Я указываю на пустые контейнеры, разбросанные по столу.

— Оставь. Пошли, посидим на улице, пока солнце не село.

Я беру с собой мороженое и достаю из ящика две ложки.

Мы расслабляемся на паре шезлонгов, установленных на балконе, позволяя звукам города внизу заполнять тишину.

К моему удивлению, он заговаривает первым:

— Итак, стоит ли беспокоиться? Ты собираешься прикончить меня в книге?

Я одариваю его коварной улыбкой.

— Все зависит от того, как ты будешь относиться ко мне в реальной жизни.

Его губы дергаются.

— Принято к сведению.

— Знаешь, нам повезло, — я протягиваю ему ложку, а своей отламываю кусочек мятной стружки. — Так много людей работают, нуждаясь в деньгах. Они не любят работу. У них нет страсти к своей деятельности. Но у нас появилось хобби, и мы зарабатываем этим на жизнь.

— У нас определенно все хорошо, — он поворачивается ко мне. — Я погуглил тебя. Ты написала много книг.

Я усмехаюсь.

— Да, думаю, так и есть.

— О чем говорил Руперт? У тебя был творческий кризис?

— Ага, с момента расставания, — я закатываю глаза. — Когда я поймала Шелдона на измене… накрыло чувство, словно он высосал все мое романтическое настроение или что-то в этом роде. Это невозможно выводит из себя, поскольку, видимо, что он все имеет надо мной влияние.

Трентон глубоко выдыхает.

— Такое случается. Я вел себя дерьмово, узнав, что лучший друг трахается с моей невестой.

Моя верхняя губа изгибается.

— Это сводит с ума. То есть, зачем беспокоиться о помолвке, если ты не полностью предан человеку? А твой лучший друг — что это за друг такой?

— Они идеальная пара, — он смотрит куда-то вдаль, поверх моего плеча. — Линдси всегда хотела, чтобы я был более общительным. Более броским. Мечтала, чтобы ее фотографировали во всех модных местах с сумками от Gucci. Петроски — тот, с кем она должна была начать отношения с самого начала, потому что его поведение в корне отличается от моего.

— Имя Линдси звучит как «меркантильная сука».

Он фыркает.

— Скажи что-то, чего я не знаю.

— Могу я спросить…? К чему предложение, если она тебе не подходила?

— Честно говоря, она давила на меня женитьбой. СМИ продолжали комментировать, сколько мне лет, говоря, что пришло время остепениться и все в таком духе.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать шесть.

Я закатываю глаза.

— Ты не такой уж старый. В наши дни многие женятся и заводят детей и в пятьдесят.

Он кивает.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать семь, — я качаю головой. — Не понимаю концепцию обмана. Почему бы просто не сказать, что ты несчастлив? Это так просто.

Наконец он начинает пробу мороженого.

— Как ты узнала о бывшем?

— Застала их в его квартире.

Глаза Трентона расширяются.

— Ты видела, как он занимался сексом с другой?

— Конечно, видела, — у меня вырывается невеселый смешок. — Он вел себя странно в течение нескольких недель. Весь такой отстранённый, много разговаривал по телефону. Я все время спрашивала, что случилось, а он списывал это на усталость от работы. Шелдон испытывал сильный стресс в фирме, поэтому я решила сделать что-нибудь, чтобы удивить его. Заявилась к нему домой в пальто на голое тело и туфлях на каблуках, с контейнерами еды, над которыми трудилась весь день. И, блять, они были такими шумными, что даже не услышали, как я вошла.

Он съеживается и отворачивается.

— Это чертовски ужасно.

— Теперь каждый раз, когда я пытаюсь написать сексуальную сцену, все, что могу представить — это их двоих. Я слышу звуки, которые они издавали. Вижу выражения их лиц. Как будто это навсегда запечатлелось в мозгу.

— Могу я задать личный вопрос?

— Конечно.

— С тех пор у тебя кто-нибудь был?

Я качаю головой, в то время как щеки краснеют от смущения.

— Жалко, да?

— Вовсе нет, — Трент пожимает плечами. — У меня тоже никого не было.

Я бросаю на него сомнительный взгляд.

— Необязательно лгать, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

— Зачем мне лгать об этом?

— Ты великолепная хоккейная звезда. Уверена, девушки бросаются на тебя, куда бы ты ни пошел.

— Это не значит, что я знакомлюсь с ними.

Я искоса смотрю на него, ища признак лжи. Все, что нахожу, — это честная пара карих глаз.

— Думаю, как только ты найдешь кого-нибудь, появится и новый материал для книг о сексе.

Я смеюсь.

— Они не только о сексе.

Он выгибает бровь.

— Насколько откровенны сцены?

— Может быть следует прочитать одну из них и выяснить это самому?

— Ладно.

Мои брови взлетают до линии роста волос.

— Ты сейчас серьёзно?

— Конечно. Скажи, какую из них рекомендуешь и я ее прочитаю. Будет чем заняться на выездных матчах.

Мысль о том, что Трентон читает мою книгу, наполняет волнением. Я уже знаю, какую из них собираюсь ему дать.

Я отправляю в рот полную ложку мороженого.

— А знаешь что? Мы не должно притворяться счастливыми лишь потому, что состоим в фиктивных отношениях. Я имею в виду, давай повеселимся, — я делаю паузу. — Ты же знаешь, как это делать, не правда ли?

Он ухмыляется.

— Да, зазнайка, — затем он поднимает глаза, чтобы встретиться с моими. — Кстати, спасибо. Знаю, что никогда этого не говорил. Спасибо, что делаешь все это для меня.

— Я прикрою твою спину, соседушка, — я чокаюсь своей ложкой с его. — Повезло, что ты меня встретил.

ГЛАВА 8

Кэссиди

Холодный воздух ударяет в нос, как только мы ступаем на арену.

Я останавливаюсь на лестнице, чтобы снять на видео стадион.

— Подожди, пока не начнется сезон, — говорит Селеста. — Здесь будет полно народу.

Я убираю телефон обратно в сумочку и держусь за перила, пока мы спускаемся.

— В чем разница между предсезонкой и настоящим сезоном?

— Предсезонка похожа на серию тренировочных игр. Новые игроки могут пробоваться на определенные позиции, а тренер — оценивать своих подопечных. Не каждый игрок попадет в большой клуб.

— Большой клуб…?

— Ну знаешь, НХЛ. Тренеры хотят, чтобы только лучшие игроки туда попали, — она улыбается. — Трент действительно хорош, Кэсс. Подожди, пока не увидишь, на что он способен.

— Окей, хорошо. Надеюсь, старая команда пожалеет о том, что продала его.

Селеста прикусывает нижнюю губу.

— Я беспокоюсь об этом. В какой-то момент им придется играть друг с другом, и такое чувство, что «встреча» пройдет просто ужасно.

У меня скручивает желудок при мысли о том, что он будет играть против бывшего лучшего друга.

Мы занимаем свои места прямо перед стеклом, и я делаю несколько снимков, ожидая начала разминки.

— Не могу поверить, что ты никогда раньше не была на хоккейном матче, — Селеста подталкивает меня плечом. — Не терпится сорвать твою вишенку.

— Я рада, что именно ты у меня первая, — я улыбаюсь. — Приятно попробовать что-то новое. Будучи писателем, я, как правило, часто отсиживаюсь в квартире.

— Как продвигается работа над новой книгой?

— Ну, есть основы для начала, — я делаю глоток содовой. — И я рада погрузиться в хоккейный аспект. Мне нравится исследовать новые темы.

Она перекидывает каштановые волосы через плечо.

— Просто не забудь прописать, что пиар-агент хоккеиста супер-секси.

Я откидываю голову и смеюсь.

— Об этом можешь не переживать.

Из динамиков гремит музыка, а сверху, над льдом, кружатся разноцветные огоньки, соответствующие бабочкам у меня в животе. Будет интересно увидеть Трентона в его стихии. Я взволнована, с нетерпением жду, чтобы увидеть другую сторону мужчины. Нужно вскрыть его, погрузиться внутрь, чтобы узнать больше, если я собираюсь написать персонажа по его характеру. Наблюдение за игрой кажется идеальным началом.