— Так вперёд, я верю, что ты победишь! Только езжай без седла! — и она так заразительно засмеялась, что никто рядом удержаться не смог, а главное, Жозефина Павловна словно лет двадцать скинула.

— Так будет быстрее? — уточнила у неё девушка.

— Нет, но я так делала в молодости, и это чертовски приятные ощущения!

И дальше уже я видел развивающиеся крылья Кьяры, которая на гнедом жеребце без седла неслась вдоль изгибов Яузы, оставив всех соперников далеко позади. От адреналина и алкоголя она разрумянилась и была сейчас больше похожа на богиню, нежели на демона.

Ещё ярким моментом оказался Оралиус.

Проходя мимо какой-то кибитки, когда шёл на обалденный запах еды, приготовленной на огне, я услышал его голос.

— И что это значит? — испуганно спросил инкуб.

Отвечал ему хорошо поставленный в каком-нибудь театральном училище голос прорицательницы:

— Тёмная метка на тебе, ясно вижу, — затем она затихла, а я представил, как она водит руками над стеклянным шаром. — Демон на тебе её поставил. Могущественный и страшный.

— И что же мне теперь делать? — уже дрожащим голосом поинтересовался Оралиус.

— Позолоти ручку, скажу, — ответила ему цыганка, и я снова увидел в своём воображении, как инкуб отдаёт какое-то количество денег.

— Можно её как-то снять? — задал Оралиус ещё один вопрос.

— Всё бессмысленно, — ответила на это ясновидящая. — Очень скоро тьма поглотит город! Наслаждайтесь последними днями! Делайте всё, что можете, ибо потом уже не будет ничего!

— А, это типа шутка такая? — спросил инкуб, понимая, что перед ним просто очередной аттракцион. — Тогда ладно, спасибо.

— Это не шутка, — мрачно ответила цыганка. — Это судьба.

Выйдя из кибитки, Оралиус устремился к костру. И уже возле него повстречал медведя. Тот ходил и выпрашивал чего-нибудь вкусненького. Инкуб, увидев косолапого, отреагировал достаточно странно.

— Ути-пуси, — сказал он, словно сюсюкался с малышом. — Какой крутой, как настоящий! Пуньк! — и ткнул его в нос пальцем.

Медведь не ожидал такого отношения и немного отпрянул.

— Носик вообще, как настоящий, обалдеть! — он сделал шаг навстречу медведю и положил руку на загривок. — Ого! И шерсть почти не похожа на искусственную! Класс! Ой, и когтики почти как у Дезика! Какой крутой прикид! Эй, внутри, тебе там не жарко?

— Оралик, — позвала его напрягшаяся Кьяра. — Отойди от медведя, он хоть и ручной, но может быть диким!

— Да какой это медведь? — пьяненьким голосом заявил Оралиус. — Это же ряженый! Смотри, у него вот тут шапка такая, как морда.

С этими словами он двумя руками схватился за нос медведя и попытался стащить вверх, словно снимал надетый колпак. Медведь этого уже совсем не оценил. Он встал в стойку и громко зарычал.

— Вот это имитация! — восхитился инкуб. — А где?..

И тут зверь обиженно зафыркал, разинув пасть и приготовившись к защите. Вы когда-нибудь видели, чтобы человек с места отпрыгивал на пять метров? И я не видел, а Оралиус смог. Приземлившись точно за спину Кьяре, он, чуть заикаясь, выдал:

— Так он что настоящий? Вы чего не предупредили?

Медведь обиженно рыкнул и ушёл от негостеприимного костра, а инкубу ещё полночи лечили нервы.

Ещё вспомнился просто неземной по вкусу кабанчик, которого приготовила Силикона. Хотя, как я понял из её пьяных объяснений, готовила вовсе не она, а орчанка, которая оказалась отменной поварихой. Но мне было всё это неважно, я наслаждался вкусной едой и тёплым вечером в окружении своих друзей.

Даже Пожарский не остался в стороне. Я подозревал, что он по своему обыкновению ничего не пил, но всё равно устроил зрелищное огненное шоу, на которое даже я смотрел с открытым ртом. Интересно всё-таки открывать в знакомых людях новые черты.

Затем я помню, что видел обнажённые силуэты в Яузе и догадывался, что это Кьяра и кто-то ещё из наших. Хорошо, что в этом мире очень пекутся об экологии и в подобной реке можно купаться прямо в черте города.

После этого мои воспоминания стали совсем тёмными и отрывочными. Мне показалось, что к нам приехал Алексей Гагарин, и они вместе с Пожарским наблюдали за всеми нами. Светка вроде бы играла на скрипке, да так, что многие стали ронять слёзы. Дезик бегал за местной кошкой и даже подпалил ей хвост. Оралиус напился и постоянно кричал:

— Да поглотит нас всех тьма! У-у!

Одним словом, было весело.

Утром меня ждало сразу несколько неожиданностей. Во-первых, очнулся я хоть и с похмельем, потому что забыл вчера вовремя применить улучшенное заклинание Жданова, но в своём номере в «Национале».

А, во-вторых, оказалось чуть позже.

Буквально через несколько минут мне позвонил Алексей.

— Ты как? — спросил он по обыкновению коротко и отрывисто.

— Жить буду, — пообещал я, запоздало применяя заклинание.

— Это радует, — ответил тот, — потому что у нас, кажется, проблема.

— Новое сопряжение? — спросил я, пытаясь собраться с мыслями, как можно быстрее.

— Наоборот, — сказал Гагарин и вздохнул. — Остров с феями никуда не исчез. Кажется, что-то поломалось в этих сопряжениях.

Селивановы прибыли к Тумановым своим стандартным кортежем. Николай Григорьевич с сыном встречали их на парадной лестнице, делая вид, что просто вышли подышать вечерним воздухом.

— А что у них с лимузином? — Тимур Туманов первым заметил, что хозяйская машина дала очень сильную осадку. Её задний бампер практически чертил по асфальту. — Походу, к мастеру надо.

Всё стало ясно, когда автомобиль остановился, и из него стали появляться гости. Первым выскочил шофёр, и тут лимузин почти не шелохнулся, так как водитель был тонким, словно тростинка. Он открыл заднюю дверь, и оттуда появился Кузьма. Едва заметно бампер лимузина оторвался от земли. Затем вышел Селиванов-старший, и зад машины ещё поднялся, но всё равно казалось, что у него что-то с задними амортизаторами.

Но когда оттуда с заметным трудом вышла… нет, вытиснулась будущая невеста Тимура, Тумановы ахнули в один голос.

— Ну вот и моя сестра — Глаша, — сказал подошедший к ним Кузьма злым и разочарованным в жизни голосом. — Шестьдесят миллионов и вся ваша. Тьфу на вас всех! — и обиженно отвернулся.

— Семь на восемь, восемь на семь, — едва слышно прошептал Тимур. — И это только голова. Отец, — сказал он уже громче, — кажется, я ещё слишком молод, чтобы думать о свадьбе.

— Заткнись, — шикнул на него отец. — Не всегда же быть счастливым, надо и жениться когда-нибудь.

Глаша оказалась девицей выдающейся. Причём, сразу со всех сторон. Ростом почти с папеньку, но весьма объёмна в груди и бёдрах. А любовь к еде ещё добавила впечатляющий размерами животик. Вишенкой на торте были усики над верхней губой и пять вторых подбородков. Впрочем, это до декольте, сколько ниже — неизвестно.

— Чем богаты, — приговаривал Туманов-старший, когда пригласил гостей за накрытый стол. — К сожалению, разносолов не имеем.

Стол и правда выглядел настолько скудно, что скорее приличествовал бы рабочему люду, а не князьям. Селиванов, глядя на это, повздыхал, а затем сказал что-то на ухо своему слуге, стоявшему за плечом. Тот удалился, а через несколько минут явился с мясом, сыром и прочими закусками.

Всё это время Татьяна Туманова, практически не отрываясь, смотрела на Глафиру Селиванову. Затем сглотнула и шёпотом обратилась к мужу, прильнув почти к самому его уху:

— Мы же такую не прокормим, — она шумно выдохнула, и в этом звуке слышалась безысходность.

— Ничего страшного, — буркнул в ответ Николай Григорьевич. — Как раз похудеет немного. Я больше за кухонный гарнитур боюсь.

— Да что ты, — ответила ему жена. — Она тогда нас сожрёт и не заметит. Может, только Тимурчик поперёк горла встанет.

Прислуга, разлив жидковатый суп по тарелкам, удалилась. Глаша посмотрела в одну сторону, в другую, затем взяла толстыми, словно сардельки, пальцами супницу и пододвинула к себе.