Не то чтобы инкуб знал в этом толк, но как объяснить, что мир, такой обычный и прочный, вдруг сошёл с ума вокруг него? Причём, мгновенно, словно по щелчку пальцев.

Он обернулся к Рандому, чтобы поинтересоваться, что случилось с водителем, а тот уже полулежал на сиденье с идиотской улыбкой, пускал слюни и делал вид, что пытается до чего-то дотянуться. Или вообще играл с чем-то висящим над ним.

Но это всё было полбеды. Дело в том, что остановились они прямо посреди проезжей части. И только далёкие звуки столкновений дали понять Оралиусу, что не только они оказались в такой ситуации. Остальные тоже, но только им повезло оказаться чуть впереди основной аварии.

Солдаты с выпученными и ничего не видящими глазами выбрались из машин и, бормоча какие-то глупости, побежали на небольшое поле, что было возле дороги. Некоторые говорили вообще что-то невнятное.

Пока инкуб пытался найти хотя бы маленький островок стабильности в окружившем его безумии, из соседней машины выскочил Пожарский и с криками: «В атаку! Ура!» побежал вслед за солдатами. А затем ещё громче заорал:

— Пиу-пиу! Расчехляй пушки! Драгунов в бой бросай! Одолевают, демоны!

Тут же из этой же машины вылетела Кьяра и понеслась ввысь.

— Сестра! — окликнул её Оралиус, вот только его надеждам не суждено было сбыться. Она тоже находилась под тем же воздействием, что и остальные.

В этот же момент на крышу «Тигра», на котором они ехали, забрался Дезик и принялся горланить отрывки самых разных песен. Причём, каждая голова пела что-то своё, не попадая ни в ритм, ни в ноты по сравнению с остальными двумя. Всё это вместе складывалось в такую жуткую какофонию, что инкуб закрыл уши руками. Помогало, правда, слабо, ибо цербер старался и выл во всю мощь своих лёгких.

Силикона, как и Рандом, смирно сидела на сидении, откинувшись на спинку. Примерно в таком же положении находился и дон Гамбино в соседней машине. Его единственное отличие было в том, что он усиленно пережёвывал какую-то пищу с блаженной улыбкой на лице.

Нужно было что-то делать, и Оралиус сначала хотел сделать то, что он делал обычно. Отсидеться. Кто-нибудь другой обязательно что-нибудь предпримет, и им станет легче. Только вот никого не было. Все остальные упорно делали вид, что сошли с ума.

Инкуб попытался растормошить сначала Рандома, затем Силикону, но всё было без толку. Они сидели тут только телами, их сознание было далеко. А Кьяра тем временем улетала всё выше и выше. В какой-то момент Оралиус испугался, что в таком состоянии она может подумать, что в безопасности, и сложить крылья. И тогда… тогда… Но об этом он думать не хотел.

Он просто понял, что, если не он, то никто другой ничего не сделает. По какой-то причине его не зацепила та напасть, которая накрыла всех остальных, он не знал. Но этим необходимо воспользоваться. Он слегка присел перед взлётом, как это делали супергерои в фантастических фильмах, и взлетел с ускорением.

Кьяру он настиг на высоте около пятисот метров. Она смеялась, словно маленькая девочка. И рассказывала кому-то, какое это счастье — иметь крылья. Потому что это свобода.

Без лишних церемоний он схватил её в охапку и потащил вниз. Она особо и не вырывалась, а обмякла, словно потеряла то самое, что влекло её наверх. Инкуб порадовался, что это произошло сейчас, а не минутой раньше. Тогда бы она сейчас уже лежала бы внизу, истекая кровью.

Он закинул её в машину к Рандому, закрыл дверь, а сам отправился за Пожарским, который уже строил батальоны, собираясь направить их на какую-то там войну. Причём за Максимом пришлось даже побегать, потому что тот бодро пресекал все попытки отвести его обратно к машине. Тогда инкуб вернулся к «Тиграм», отыскал наручники и верёвку и снова двинул за Пожарским.

В процессе импровизированной погони у Пожарского зазвонил телефон. Надежды на то, что он приведёт охранника в себя, было мало, но она всё-таки присутствовала. Чаяния не оправдались. К тому же телефон почти сразу выпал в траву под ногами.

Оставалось только догонять и скручивать Максима. Оралиус закрыл глаза, выдохнул, а затем кинулся на Пожарского. Скрутил он его в два счёта, после чего с ругательствами поднял и потащил обратно к колонне.

— Эх, — проговорил он самому себе, запихивая вояку в автомобиль, чтобы немного успокоиться, — не зря я всё-таки учился у девчонок технике связывания из БДСМ. Ишь ты, даже пригодилась.

Закончив, он понял, что вымотался донельзя. Со лба струился пот, который он вытер рукавом, а затем привалился к колесу автомобиля. «Вот, — подумал он, — сейчас немного отдохну и пойду остальных поймаю. И от меня польза будет».

И с этими мыслями он запрокинул голову и посмотрел наверх. Там как раз начали расходиться странные тучи, открывая…

Оралиус несколько раз моргнул, а затем ущипнул себя.

Почти над самой его головой парил огромный летающий остров. Прямо посреди неба.

— Ну вот, приехали, — с сожалением проговорил инкуб. — Кажется, и меня накрыло.

Алексей Гагарин был занят разработкой операции по защите Туманова. Нужно было учитывать, что кто-то из светлейших князей совсем скоро услышит про вновь открывшееся обстоятельство, и тогда начнётся полный аут.

С Пожарским они договорились созваниваться каждый час на всякий случай. Но он уже просрочил время на пятнадцать минут. Алексей хотел выждать ещё пять минут, но что-то подтолкнуло его взять телефон и набрать номер Максима.

Тот не отвечал. Лишь длинные гудки.

— Небывалая гроза со штормовым ветром разразилась недалеко от Москвы, — говорил в это время корреспондент по телевидению, показывая на карте те самые места, где сейчас должны были ехать Туманов, Пожарский и все остальные. — Самые большие опасения вызывает то, что никто из людей, попавших в зону действия фронта, не выходит на связь.

— Этого мне ещё не хватало, — вслух проговорил Алексей, соображая, что ему необходимо предпринять. — Нужно собирать спецгруппу!

Но перед тем, как начать отдавать распоряжения, он решил ещё раз позвонить Максиму. И вот на этот раз звонок приняли. Но, кажется, случайно. На заднем плане Гагарин услышал:

— Пиу-пиу! Расчехляй пушки! Драгунов в бой бросай!

— Каких ещё драгунов? Их уж лет сто как расформировали, — попытался достучаться до друга Алексей, но ничего не вышло. Голос Пожарского, подражающий маленькому ребёнку, удалялся. — Алё! Что у вас там происходит⁈

Но вместо ответа он услышал лишь голос Оралиуса:

— Да стой ты уже! Куда рванул⁈ Дай я тебя свяжу!

Вместо того, чтобы хоть как-то прояснить обстановку, это ещё больше её запутало. Радовало лишь то, что кто-то всё ещё жив, а это значило… На самом деле ровно ничего это не значило. Всё ещё могло измениться до той поры, пока он доберётся до места.

Тут же он позвонил специалисту с просьбой отследить телефон Пожарского. Как и ожидалось они застряли на трассе под Клязьмой. Практически в самом эпицентре странной бури, о которой передавали по телевидению.

Прикинув, что им может понадобиться, Гагарин принялся собирать спецгруппу. В неё вошли специалисты по радиоактивному и химическому оружию. А также несколько знатоков психического воздействия.

Я пришёл в себя рывком, словно меня вытащили откуда-то. Хотя нет, это я сам пришёл в сознание. Ещё не до конца, так как не мог пошевелиться, но уже достаточно для того, чтобы понять: разговор отца и матери мне просто привиделся.

Не приснился, так как слишком всё реально было для сна. Значит, это воспроизвело моё сознание. Но что дало толчок для этого, вот что интересно.

«Игорь, — позвал я, так как не до конца понимал, очнулся я или нет. — Игорь, ты как?»

Он ответил не сразу и был ещё более задумчивый, чем обычно.

«Я не знаю, как я, — голос его сознания обычно уверенный и чёткий, звучал сейчас размыто, словно мы общались с ним из разных комнат или из разных уголков разума. — Честно. Такое чувство, что меня вывернуло наизнанку».