— Ого! — услышал я сбоку от себя. Это впечатлился Гагарин. — Даже у отца такой силы не было.

Новые легионы демонов принялись накатываться с боков. Видимо, развернулись в пути, услышав, что тут идёт бой. Но подконтрольные Игорю демоны поспешили оттеснить вновь прибывших. Они выстроили нам коридор из собственных тел, чтобы мы могли безопасно скрыться в пещере.

Но и через эту хлипкую живую стену проникали десятки разъярённых и не подчинившихся гласу демонов. Возможно, что его действие и вовсе уже успело закончиться. В пылу схватки я не мог это понять. Но я видел, как отстреливались бойцы Гагарина и Пожарского, как отчаянно закидывали гранатами нападающих. Как иногда приходилось протыкать штык-ножами слишком приблизившихся особей. Но мы справились, оказавшись под сводами пещеры.

Всех подвластных гласу демонов к тому моменту уже перебили. Новая волна готовилась захлестнуть нас.

— Быстро, в прокол! — заорал Гагарин, и инкубы, суккубы, бойцы — все принялись беспрекословно исполнять приказ.

А я стоял и смотрел. Игорь уже отдал мне управление телом назад. Но я не двигался. Да и не стал бы я лезть вперёд. Я должен был уйти последним.

Я смотрел, как формируется демоническое войско, как оно сплачивается в единый кулак, как стремится растереть нас в лепёшку.

— Чего встал⁈ — рявкнул на меня Алексей, и я пришёл в себя, понимая, что рядом уже никого нет. — Живо внутрь!

— А ты? — опешил я.

Вместо ответа он с силой толкнул меня в клубящуюся тьму. Я ещё успел заметить, что он зажал кнопку детонатора и бросился за мной.

Не успел он совсем чуть-чуть, самую малость. Его снова посекло камнем. Только на этот раз не лицо, а практически всё тело и ноги. Когда он приземлился рядом со мной, его форма больше была похожа на дуршлаг для макарон.

Оглядевшись по сторонам, я понял, что пострадал он отнюдь не единственный. Этот перелёт очень тяжело дался и искусителям. У некоторых крылья были порваны в лоскуты, у других кровь сочилась из ног и рук. Бойцы хромали и стонали, держась за отхваченные пальцы и клочья волос.

Эвакуация, конечно, удалась, но стоила она неимоверно много.

И тогда я нашёл того самого инкуба, что молил меня вытащить его. Я подобрался к нему вплотную и сказал:

— Я свою часть договора выполнил, — я стёр с брови кровь, заливающую глаз. Видимо, в пылу битвы я просто не заметил ранения. — Теперь твоя очередь, — при этом он почему-то замотал головой, но меня сейчас лучше было не злить. — Возвращай всё, как было!

Нет, я не хотел тотчас же переместиться на Олимп. Мне необходимы были силы, чтобы помочь всем этим истекающим кровью, изувеченным существам вокруг меня.

Но ничего, сейчас Попадос всё сделает, и я…

— Я… я… я не могу, — ответил, заикаясь, он.

— В смысле, не могу? — опешил я, не совсем ещё осознавая, что он хочет сказать. — Не хватает благодати?

— Не в этом дело, — опасливо поглядывая на меня, ответил Попадос, пытаясь найти нужные слова. — Просто не могу. Я пробовал вернуться, и у меня не получилось.

— Но ты же обещал вернуть всё, как было? — я понимал, что меня захлёстывает ярость, но не собирался ей потакать. — Ты нас обманул что ли?

— А что ты сделал бы, если бы тебе демоны грозили вот-вот вертел вставить промеж ног⁈ — попытался оправдаться бог попаданцев, но меня он совсем не убедил.

— Ах, так, — сказал я и почти без замаха, но от души съездил ему по физиономии, угодив прямо в нос. — Это тебе за мой перенос сюда, — прошипел я ему в лицо, наслаждаясь двумя струйками тёмной крови из его носа. — А за ложь я тебя бить не буду. За ложь я стану тебе презирать.

— Ну-ка посторонись, — проговорила Силикона, отодвигая меня и подходя к Попадосу вплотную. — Я что-то не поняла! Как это ты не сможешь нам помочь? Я тут, понимаешь, его спасение организовываю, а он вон как запел!

— Не получается, — одной рукой бог в теле инкуба прикасался к носу, после чего морщился от боли, а другой жестикулировал. — Туда перенёсся, а обратно — никак. Не знаю, в чём дело, но, скорее всего, Дзен домедитировался!

— Ранди, — Силикона повернулась ко мне и подмигнула, — дай мне этого переселенца-предателя, я сама с ним поговорю!

— Думаешь, добьёшься от него чего-то другого? — с сомнением спросил я и махнул в его сторону рукой, выражая своё отношение к Попадосу. — Он просто нас использовал.

— Он мне всё расскажет, — пообещала богиня, хватая бога попаданцев за шкирку, что, учитывая ксеносы их тел, выглядело эпично. — А, если станет отмалчиваться, я там на кухне ананас видела… Короче, вертел демонов покажется ему свечкой от геморроя!

— Вы чего делаете? — вскричал Попадос. — Я же бог!

— Пошли, бог, — прорычала Силикона, утаскивая его по лестнице на второй этаж. — Поговорим о твоей пастве.

Мне было даже интересно, в какую комнату она его утащит и какие аргументы убеждения использует. Но решил не вмешиваться в воспитательный процесс, тем более у меня и без этого хватало забот.

Ксения Альбертовна примчалась в родовой дом Игоря Туманова, как только ей сообщили, что Алексей Гагарин ранен и буквально в этот момент проходит лечение у Жданова. Она ехала, стараясь не подгонять водителя, но это получалось не всегда.

Ещё она размышляла над тем, что надо бы настоять на переводе Алексея в специализированную клинику. Хотя, Жданов, наверное, хорош, раз Игорь держит его рядом. А ещё она корила себя за то, что поддалась чувствам и обиделась на Гагарина. Конечно, он имеет право знать правду. Но при этом было бы лучше, чтобы он сам спросил её, а не копался в их прошлом.

Алексея разместили на первом этаже в пустовавшей комнате, переделанной сейчас под палату. Таких палат после вылазки в мир, захваченный демонами, стало много. Но только эта — одноместная.

Первым делом она вытащила гостинцы, которые купила. Заварила лечебный чай по семейному рецепту и стала готовить специальную целебную смесь, которая должна была придать Гагарину сил и придать бодрости.

— Я так распереживалась, — она говорила, не глядя на объект своих нежных чувств, предпочитая сосредоточиться на действиях, которые производила руками, — что даже не с первого раза смогла собрать всё необходимое. Я бы раньше приехала, честное слово.

— Очень рад, что вы вообще приехали, — Алексей сиял, как только что начищенный медный таз. — Боялся, что вы меня не так поняли и обиделись совсем.

— Да всё я понимаю, — отозвалась Озерова, суетливо перемешивая ингредиенты. — Только пообещайте меня больше не обманывать. Пожалуйста.

— Да я же… ни в жизнь, — хохотнул Гагарин, останавливая Ксению Альбертовну и беря её за руку. — Вы мне очень дороги.

— А незаметно, — кокетливо проговорила женщина, при этом ощутимо покраснев. — Другие-то в вашем возрасте службу заканчивают, семьи заводят, детей рожают… — и тут она посмотрела ему в глаза и тепло улыбнулась. — А ты себя совсем не бережёшь и не жалеешь. И другим не даёшь.

— Ксюшенька, — нежно, насколько мог произнёс Алексей, буквально светясь при этом от счастья, — я буду просто счастлив, если ты меня будешь жалеть и переживать за меня.

Она приблизила своё лицо к его, так, что между их глазами осталось не больше десяти сантиметров. И видели они только друг друга, а больше в этой вселенной ничего не имело значения.

— Только в том случае, если завершишь службу, — прошептала она.

И уже потянулась губами к его губам, когда вдруг дверь в палату распахнулась, и внутрь широкими шагами вошёл Жданов.

— Ой, извините, — крякнул он, поняв, что вошёл не очень вовремя, но, вместо того, чтобы уйти, выпалил: — Алексей Юрьевич, а что вам опять поплохело? Я же вас вроде нормально вылечил и на ноги поставил.

Поняв, что его коварный план сорвался в последний момент, Гагарин закрыл глаза ладонью.

— Ах, так! — Ксения Альбертовна поняла всё в единый миг. — Актёр погорелого театра! — с этими словами она размахнулась и влепила Гагарину пощёчину, после чего развернулась и вышла из палаты вон.