Известны, однако, и другие Тулы: Тула – столица древней центральноамериканской империи индейцев-тольтеков Толан (Тулан) и Тула – город русских мастеров. Конечно, российская Тула вряд ли имеет прямое отношение (по принадлежности) к древнему материку Туле. Однако прапредки русского (так же, как и саамского) народа вполне могли знать о существовании легендарной страны, название которой означало нечто скрытое и заветное – они-то и дали наименование тому месту, где впоследствии возник город Тула (дословно – «потаенное место»). Именно такой смысл имеет, согласно Словарю Владимира Даля, понятие «тула». Это – «скрытое, недоступное место» – «затулье», «притулье» («тулить» – укрывать, скрывать, прятать и т. п.)[62].

Есть и другие русские слова с архаичным корнем «тулу»: «туловище» – тело без учета головы, рук и ног; «тулo» – колчан в виде трубки, где хранятся стрелы (отсюда – «втулка»). Производными от той же корневой основы в русском языке являются слова: «тыл» – затылок и вообще – задняя часть чего-либо, «тло» – основание, дно (в современном языке сохранилось устойчивое словосочетание «до тла»); «тлеть» – гнить или чуть заметно гореть и т. д.

Топонимы и гидронимы с корнем «тул» вообще не редкость: города Туль, Тулон и Тулуза во Франции, Тулча – в Румынии, Тульчин – на Украине, Тулукан – в Афганистане, Тулымский камень (хребет) – на Северном Урале, река в Западной Сибири – Тула, реки в Пермской области – Тулва, Тулпан и Тулымка, озеро в Карелии – Тулос. И так далее – вплоть до самоназвания одного из дравидских народов в Индии – тулу.

Сакральная морфема встречается и в родовом наименовании некоторых народов России, например башкирского рода тулвинцев (или тулбуйцев). В архаичных башкирских преданиях рассказывается, что давным-давно в районе уральской реки Тулва (Тол) появились два брата – Бийнэ и Эйнэ. Прибыли они с Севера, из заснеженной страны (!), на священном олене (!). Неожиданно олень остановился и топнул ногой. На месте следа оленьего копыта братья обнаружили огонь, спрятанный глубоко под землей злой ведьмой Тулавой (тул – «огонь», ава – «хозяйка»). Братья явно искали тепло и свет, потому что прибыли оттуда, где их не было (то есть из царства полярной ночи). Прапредки башкир вступают в борьбу с ведьмой, и один из братьев погибает, но второй – Гэйнэ, победив злого демона-похитителя, освобождает огонь и переправляется с ним на южный берег реки Тулвы (Тол), где и дает начало роду тулвинцев (тулбуйцев).

В некоторых вариантах легенды говорится, что борьба шла не за огонь, а за солнце, похищенное и спрятанное глубоко под землей злой колдуньей. Данная сюжетная линия очень напоминает калевальскую. В карело-финской «Калевале» хозяйка полярной страны Похъёлы ведьма Лоухи, «редкозубая старуха», также крадет солнце и прячет в недрах северной земли. И не только в литературно-фольклорном плане, но и в языковом башкирский (тюркский) миф очень близок финно-угорским понятиям. Например, в марийском и мордовском языках (относящихся к финно-угорской лингвистической группе) мифологема Тулва, как и в башкирском, означает Хозяйку Огня.

О далекой северной островной земле Тулия или Тули наперебой сообщали и средневековые арабские авторы – географы, историки, космографы. Так, философ аль-Кинди писал об огромном острове Тулия и большом городе на нем с тем же названием, расположенных «в северном конце обитаемой земли, под северным полюсом». Космограф Димешки, развивая данные сведения, подчеркивает, что земля Тулия населена славянами. Это перекликается с известиями об Острове руссов других арабских путешественников и купцов, побывавших на Руси в основном еще во времена язычества. О таинственном «тульском народе» рассказывается в литературном памятнике, посвященном одному из создателей славянской письменности – Кириллу (в миру Константину). В житии одного из солунских братьев, создателей славянской письменности (известном не менее чем в 48 списках), говорится о путешествии Константина (еще до создания кириллической азбуки) по Хазарскому каганату, куда в то время входили и славянские земли. Здесь имеется явно инородная вставка неизвестного происхождения о встрече с язычниками-древопоклонниками, поименованными тульским (фульским) народом.

Именно в таком словосочетании, при помощи предлога «с», две великие сибирские реки вошли во все энциклопедии и справочники. Обь без Иртыша – своего главного притока – что туловище без головы (если только головой считать исток реки). Иртыш берет начало в Китае. Здесь, под названием Черного Иртыша, он с востока на запад пересекает Синьцзян-Уйгурский район и после впадения в казахстанское озеро Зайсан становится Иртышом; далее – Сибирь, впадение в Обь и прямой путь в Северный Ледовитый океан.

Обь собственного истока не имеет, а образуется путем слияния двух своенравных алтайских рек – Бии и Катуни. Подлинное же свое величие она обретает именно после впадения в нее Иртыша. Увидев это торжество водной стихии, становится ясно, почему в древних культурах речные божества почитались не менее, чем морские. Обь также обожествлялась различными народами, в разное время обитавшими на ее берегах. Нынешние аборигены среднего течения и низовий Оби – ханты, манси, селькупы – считают великую сибирскую реку матерью-кормилицей и связующей пуповиной между миром богов и миром людей.

Обь зовется у хантов Великая Ас и считается живым существом, имеющим женское животворящее обличье. Река – это мать, все притоки – ее дети. Вместе с прародительницей они засыпают зимой, чтобы весной проснуться и начать новую жизнь. У хантов имеется еще одно, сакральное, имя Оби – Ас-най (Река-Солнце), ибо она, как солнце, – первоначало всему живущему, всей земной жизни. Текущая вода, по представлениям хантов, прекрасно понимает людской язык, может радоваться, а может – сердиться. Если река сердится и поднимаются большие волны, необходимо незамедлительно принести Оби хотя бы символическую жертву – монетку или горсточку муки. Умевшие плавать только на лодках ханты всегда старались умилостивить могучую и непредсказуемую речную стихию добрым и ласковым словом. По образу и подобию Оби ханты и весь мир представляли в виде живой текучей материи, «жизненного потока», как сказали бы философы.

Аналогичные представления можно обнаружить и в более древних пластах мировой культуры. Дело в том, что в иранских языках слово ob означает «вода». Отсюда и старинное название северного Приобья – Обдор. Но откуда у сибирской реки иранское название? Ведь язык хантов и манси, воспринявших древнее и совершенно не известное им название, принадлежит совершенно к другой – угро-финской – языковой семье[63]. Ответ прост: иранское название Оби – лишнее подтверждение северного происхождения индоевропейских народов, к коим относятся как древние, так и современные иранцы (персы).

Следы былых времен сохранились и в иранской мифологии. Наиболее известной и архаичной богиней в священной Авесте выступает дочь верховного владыки древнеперсидского пантеона Ахурамазды – Ардви-Сура Анахита (дословно – ардви Могучая и Непорочная). Этот образ многолик и полифункционален. Для древних иранцев богиня персонифицировала одновременно водную стихию и великую реку с мощными рукавами и протоками – может быть, ту, по берегам которой когда-то мигрировали арии с Севера на Юг.

Высокий берег Иртыша близ Тобольска похож на вздыбленную и застывшую волну. Она точно нерукотворный памятник великим и безымянным героям, которые четыре столетия назад появились здесь с блистающими на солнце щитами, секирами и саблями, чтобы во главе с бессмертным русским пассионарием – Ермаком – начать покорение Сибири. (Памятник предводителю казацкой вольницы воздвигнут неподалеку на крутом тобольском обрыве.) Зародившись на берегах Иртыша и Тобола, неукротимый и всесокрушающий девятый вал российского пассионарного натиска уже не мог остановиться, пока не достиг Тихого океана. Но и океан не стал преградой для русских первопроходцев: менее чем через столетие российский флаг развевался уже от Аляски до Колифорнии, на территории, почти полтора века после этого носившей название Русской Америки.