– Рит, что здесь происходит? – рядом с нами появляется Таська.
– Отвали, – немедленно отзывается Марика. Я усмехаюсь:
– Мы с Марикой обсуждаем, почему я сидела на обеде рядом со Стасом… Кстати, Марика, а почему у тебя к Тасе вопросов нет? Ведь она была вместе со мной. Я так понимаю, ты решила, что у меня на Стаса виды. А может, это Таська пытается его захомутать, не думала об этом?
Я откровенно смеюсь. Черт возьми, как приятно бесить Вайнштейн! Как жаль, что мне потребовалось семь лет, чтобы прийти к этому.
Умница Таська сразу включается в игру:
– Да, вдруг это я мечтаю о Стасике? Он такой горячий… – и она мечтательно облизывает губы.
Марика, кажется, сейчас взорвётся. Я улыбаюсь и примирительно кладу руку ей на плечо. Она тут же негодующе дёргает им и сбрасывает мою ладонь.
– Расслабься, Вайнштейн, – дружески советую я. – Никто не подкатывал к Стасу. Мы просто дружим. И если ты не заметила, за столом были ещё Кирилл с Лео. Думаешь, они тоже пытались строить Камаеву глазки? Кстати, маленькое уточнение: Стас говорит, что он не твой парень. Ты уж определись, как его называть.
С этими словами я отодвигаю Марику с дороги. Таська хватает меня под ручку, и мы чинным шагом отправляемся на променад по коридору.
– Ты что-то сильно борзая стала, – доносится нам вслед. – Не боишься?
– Я хомячков не боюсь, – кричу я не оборачиваясь и машу над плечом ладошкой. По дороге Таська умирает от смеха, а я не могу отделаться от мыслей о Стасе. И о том, что угораздило же меня влюбиться в того, на кого положила глаз Марика Вайнштейн…
В таких мыслях проходит весь оставшийся день. Я почти не слушаю учителей, из-за чего хватаю пару на русском, а все потому, что не могу выбросить из головы пронизывающие аквамариновые глаза.
И на тренировке дело идёт не лучше. Я рассеянна, не могу собраться, и элементы, которые прежде легко у меня получались, сегодня совсем мне не удаются. Впервые я с нетерпением жду конца тренировки и почти с облегчением вздыхаю, когда нас наконец отпускают.
Вечер выдаётся холодным, и, выходя под пронизывающий февральский ветер, я покрепче заматываюсь в тёплый шерстяной палантин, радуясь собственной прозорливости. До остановки бежать минут десять, да ещё автобус ждать непонятно сколько, без шарфа я бы точно замёрзла…
Когда совсем рядом со мной раздаётся пронзительный визг клаксона, я совсем этого не ожидаю и страшно пугаюсь. Вскрикиваю и роняю телефон, который держала в пальцах, собираясь включить музыку. Хорошо ещё, что в него воткнуты наушники; телефон повисает на проводе, и я успеваю его спасти. Выпрямляюсь, пытаясь восстановить дыхание, и… встречаюсь взглядом с аквамариновыми глазами.
Стас улыбается мне из открытого окна хонды, припаркованной у края тротуара.
– Орешек, привет! Напугал тебя?
– Привет, – медленно произношу я, все ещё не веря собственным глазам. Увидеть Стаса здесь кажется невероятным, хотя умом я понимаю, что ничего невероятного в этом нет. – Есть немного… Просто не заметила машину.
– Прости, пожалуйста, – легко извиняется он. – Не подумал, надо было просто тебя окликнуть. Запрыгивай! – и он кивком указывает на пассажирское сиденье.
Я недоуменно хмурюсь. Заметив это, он повторяет:
– Садись, Рит. Холодно. Я тебя подвезу.
– А тебе по пути? – сомневаюсь я. Вообще-то, я совершенно не против, чтобы он подвез меня. Во-первых, действительно холодно, а в тёплой машине куда комфортнее, чем в холодном автобусе, которого ещё надо дождаться. Во-вторых… Это же Стас! Как я могу отказаться побыть с ним наедине? Хоть и ни за что не признаюсь ему в этом.
Но ведь он, наверное, куда-то ехал…
– Мне по пути, – с лёгким смешком отвечает тем временем он. – Я приехал за тобой, вообще-то.
Я не верю своим ушам.
– За мной?.. Но…
– Орешек, сядь уже в машину, – нетерпеливо говорит Стас. – Задавай все вопросы изнутри.
Больше я не заставляю себя просить, быстро огибаю хонду и плюхаюсь рядом со Стасом. Тут же меня окутывает уже знакомый хвойный аромат. Едва я пристегиваюсь, Стас закрывает окно и трогается с места.
– В подстаканнике кофе, – говорит Стас, глядя на дорогу. – Это тебе. Подумал, что в такую погоду да ещё после тренировки – это то, что нужно. Правда, я пока не знаю, какой ты любишь, так что пришлось включать интуицию…
Всё, что я могу, – это хлопать глазами и в удивлении открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег. Это не шутка и не сон? Стас приехал за мной вечером, чтобы забрать с занятий? Стас позаботился обо мне и купил мне кофе?
– Откуда ты узнал, что у меня сегодня занятия? – наконец удаётся мне выговорить. – И где взял адрес? И… И зачем ты?.. Нет, то есть мне очень приятно, и спасибо тебе огромное, но просто…
Стас негромко смеётся и быстро взглядывает на меня, после чего вновь возвращается к дороге.
– Ох, Орешек.
У него так органично выходит называть меня этим прозвищем, что я совсем не протестую. Мне даже нравится, что у меня есть такое имя – которым зовёт меня только один он.
– Сегодня за обедом я услышал, как вы с Тасей говорите о твоей сегодняшней тренировке, – говорит тем временем Стас. Он больше не отводит взгляда от дороги, а я не свожу глаз с него. – И подумал, что было бы неплохо встретить тебя. Устроить сюрприз. А адрес у Лео спросил.
Точно, Лео же знает, где я занимаюсь. Совсем забыла об этом. Кстати, Лены почему-то не было на тренировке…
Мне все ещё не верится в происходящее. Так просто у него выходит – услышал, подумал, сделал. А между тем это совсем не просто. Это значит, что он думал обо мне, о том, чтобы увидеться вне школы, хотел проявить заботу, может быть, беспокоился, что я пойду по темноте одна… Он думал обо мне? Значит… Возможно, он сказал правду этим утром, и он действительно хочет быть со мной? Тут же я сердито одергиваю себя: вот дурочка, размечталась, уже нафантазировала себе невесть что. Стас просто вежливый и воспитанный парень, мы договорились, что мы друзья, он проявил дружескую заботу. Ведь это нормально – заботиться о своих друзьях. Въедливый голос в моей голове незамедлительно шепчет: "Что-то ни Дейв, ни Энди, ни даже брат не торопятся проявлять о тебе дружескую заботу. Ну-ка, кто из них хоть раз забирал тебя с занятий?" Я сердито машу головой, отгоняя противную мысль, краснею и, чтобы скрыть смущение, торопливо тянусь к стакану кофе, который ещё так и не попробовала. Делаю глоток… И чуть не захлебываюсь:
– Как ты узнал? Тебе Тася сказала?
На его лице расцветает широкая искренняя улыбка.
– Что, неужто угадал? Тебе нравится?
– Это мой самый любимый кофе, – потрясенно говорю, держа в руке тёплый стакан с апельсиновым рафом внутри. – Терпеть не могу всякие американо и капучино… Но я совершенно точно не говорила тебе об этом! Тогда в кафе мы пили чай… Скажи честно, тебе Таська сказала? Когда она успела?
– Ей-богу, не говорила, чем хочешь клянусь, – серьёзно говорит он. В это время мы как раз останавливаемся на светофоре, и Стас поворачивает лицо ко мне.
– Я сначала хотел купить латте, – объясняет он. – Подумал, все девчонки обычно его любят. А потом подумал – но ты же не обычная девчонка. Увидел раф, там был кедровый и вот апельсиновый. Хотел кедровый взять, а потом подумал, вдруг у тебя на орехи аллергия. Да и апельсиновый показался прикольнее, необычнее. И апельсин тоже рыжий. Почти как твои волосы…
Он вдруг смущается и быстро отворачивается к лобовому стеклу. Загорается зелёный, мы трогаемся с места. Я сижу внешне абсолютно спокойная, но глубоко взволнованная внутри. Он угадал мой любимый напиток. Это просто невероятно.
– Это невероятно, – не сдержавшись, повторяю я вслух. – Невероятно… Стас, спасибо. Ты просто чудо.
– Я совсем не против быть твоим чудом, – весьма недвусмысленно поигрывает он бровями. От его былого смущения не остается и следа. Я шлепаю его по коленке, и он хрипло смеётся. Часами бы слушала звуки этого смеха.
