– Стас, прости меня.
Я не ожидаю от неё такого и потому с изумлением поворачиваюсь, чтобы взглянуть в лицо. В светло-голубых глазах плещутся слезы, она закусывает пухлую нижнюю губку.
– Прости, что назвала своим парнем. Я знаю, что ты ничего мне не обещал, – быстро говорит она и смаргивает. Одинокая слеза катится по щеке. – Я знаю, на какие отношения мы договаривались. Я знаю, на что шла. Просто я не ожидала, что так привяжусь к тебе. Что полюблю тебя… Я тебя люблю, Стас.
Я молчу с минуту, разглядывая собственные пальцы. Потом глухо произношу, осторожно подбирая слова:
– Мари, не обижайся, но, наверное, ты понимаешь, что я не могу ответить тебе тем же. Ты хорошая девчонка, и мне нравилось быть с тобой, но…
– Я и не жду, что ты скажешь мне то же самое, Стас, – перебивает меня она. – Я лишь объясняю, почему мне так трудно стало не целовать тебя, когда мы встречаемся. Мне хочется, чтобы ты был моим, хочется всем показать это…
Ещё одна слеза срывается с неестественно длинных чёрных ресниц. Почему они такие длинные? Чем она их намазала?
– Мари…
– Не говори ничего, Стас, я все понимаю, – всхлипнув, произносит Марика. – Только не говори, что все кончено. Прости меня, прошу. Я ничего не буду требовать от тебя. Только останься со мной… Нам так хорошо вместе!
Огромные голубые глаза печально глядят на меня. Не прерывая зрительный контакт, Марика снимает свой пуховичок и сбрасывает свитер, оставшись в черном кружевном лифчике. Медленно заводит руки за спину, и через несколько секунд лифчик падает ей на колени. Передние стекла моей машины не тонированы, и она знает об этом. Я смотрю на нее и жду хоть какой-нибудь реакции от собственного организма. Но ее нет. Вообще.
Марика, не выдержав моего молчания, тянется ко мне. Я мягко отвожу ее ладонь от своего лица и, подобрав ее лифчик с ее же коленок, протягиваю ей:
– Оденься, Мари. Кто-нибудь пройдет мимо и увидит тебя.
– Но ты же… раньше… – лепечет она, и еще одна слеза скатывается по щеке. – Что случилось за эти выходные?..
Что случилось… Рита случилась, вот что. Да, раньше я бы велел Марике перелезть на заднее сиденье и сам перебрался бы туда же. Раньше мы с ней неоднократно так и поступали. Но не теперь, когда перед моим внутренним взором остаются, не исчезая ни на секунду, ореховые глаза и веселая улыбка.
– Это было раньше, Мари, – говорю я и отворачиваюсь к рулю, заводя мотор. – Пожалуйста, оденься и пристегнись. Я отвезу тебя домой.
Утром во вторник я прихожу в школу злой и невыспавшийся, потому что до поздней ночи делал домашние задания. И моя злость возрастает в разы, когда я вижу, как из синего тонированного джипа, припарковавшегося у школьных ворот, выходит Рита в сопровождении какого-то высокого коротко стриженого бугая с трехдневной щетиной на лице. Я не считаю себя маленьким, в классе я один из самых высоких парней, но этот парень больше меня раза в два. Да и выглядит старше лет на пять. Она что-то говорит ему, но он отрицательно качает головой, и на лице у него в этот момент крайне суровое выражение. Он щёлкает брелком, машина послушно пищит, и вместе с Ритой отправляется к школьному крыльцу. Меня они не замечают. Я иду чуть в отдалении и заранее бешусь, ожидая, что парень возьмёт Риту за руку или ещё как-то дотронется до неё, но он, в отличие от вчерашнего денди, держит лапы при себе – просто идёт рядом. У крыльца они останавливаются.
– Спасибо тебе, – долетает до меня Ритин голос. – В очередной раз. Что бы я без вас делала…
– Спала под мостом? – басит бугай и по-медвежьи обнимает её.
– В канаве, скорее, – Рита крепко обнимает его в ответ.
"Странные шутки для своих", – успеваю подумать я, подходя к крыльцу, и в этот момент парень разворачивается, чтобы отправиться назад к машине, и мы с ним сталкиваемся.
– Сорри, чувак, – дружелюбно говорит бугай, машет Рите и, не дожидаясь моего ответа, уходит. А Рита замечает меня. Её прелестное личико становится одного цвета с курткой.
– Привет, – улыбаюсь я.
– Привет… – неуверенно говорит она, закусывает губку и, внезапно сорвавшись с места, резко исчезает в школе. Я не успеваю и слова сказать. Она определённо меня избегает, размышляю я, взбегая по ступеням. Вопрос только, из-за чего. Решила, что случившееся в пятницу было ошибкой или пытается не дать разгореться чувствам, которые у неё есть? Если они у нее есть, поправляю я сам себя.
Эти парни, вьющиеся вокруг неё, меня бесят. Она всегда была такой популярной? Или они стали подкатывать к ней только сейчас? Как жаль, что у меня нет ответа на свой же вопрос, ведь ещё несколько дней назад я вообще не думал про неё и вспоминал, лишь изредка заметив в коридорах. Денди точно положил на неё глаз, это и ежу понятно, а вот сегодняшний бугай – пока неясный фрукт. Но он привёз её в школу с утра пораньше, а это что-то да значит. Надо бы выяснить, кто он такой. И с денди потолковать…
С этими мыслями я поднимаюсь на второй этаж, где у меня история, захожу в фойе и тут же вижу Риту. Она стоит у подоконника, уткнувшись в учебник. И она одна – ни подружки-кудряшки, ни наглого денди, да и вообще в фойе почти никого, за исключением нескольких пятиклашек у соседнего подоконника. Рыбка сама плывёт мне в руки. Сейчас я узнаю, что за хрыч её привёз.
Я направляюсь к Рите, стараясь ступать тихо, но, когда я уже на середине фойе, она вдруг поднимает голову от книги. Наши глаза встречаются, Рита вздрагивает, захлопывает учебник и хочет броситься прочь, но я оказываюсь быстрее. Прижимаю её к подоконнику спиной и упираюсь в него руками по обе стороны от неё. Она в ловушке моих рук, ей некуда бежать.
– Что за парень тебя привез? – рычу я ей в самое ухо. Она пытается вырваться из кольца моих рук, но это все равно что борьба котенка со львом.
– Какая тебе разница? – прекратив, наконец, свои бесплодные попытки, она вызывающе смотрит мне в лицо, и от пронзительного взгляда ее огромных ореховых глаз, светлых по внешнему краю и темных внутри, тепло разливается по моей груди и животу. Мой Орешек. Она нереально действует на меня, но, судя по ее тяжело вздымающейся груди и глубокому дыханию, я действую на нее примерно так же. Решаю проверить свои предположения и, наклонившись, тихонько провожу носом по ее щеке. Черт, какая же у нее нежная кожа!
Дыхание у нее сбивается, и я торжествую. Вот только у меня самого напрочь сносит крышу от этого микроскопического прикосновения. Мне ужасно хочется поймать ее пухлые губки, которые всего в нескольких сантиметрах от моих, и терзать их, пока она не попросит пощады.
– Что ты делаешь? – тихо-тихо, но уже владея собой и выровняв дыхание, спрашивает Рита. Она скашивает глаза на пятиклашек, но те увлечены своими делами и на нас не обращают внимания. Выпрямившись, но не убирая рук, я усмехаюсь:
– Ничего. А на что это похоже?
– Чего ты хочешь от меня, Стас? – внезапно другим тоном, как-то устало спрашивает она. – Не боишься, что подружка увидит?
Подружка? Это Марика, что ли?
– Во-первых, мне плевать, – дергаю я плечом. – Во-вторых, она мне не подружка, я тебе говорил.
– Вчера мне так не показалось, – замечает Рита. – В столовой.
– Она сама на меня набросилась, – протестую я, но Рита поднимает ладонь:
– Не надо, мне неинтересно. Просто отпусти уже меня. Пожалуйста, – добавляет она. – Часы пробили полночь, карета превратилась в тыкву, мы вернулись к прошлой жизни, в которой не было места друг другу. Тебе пора к Марике или куда там ты ходишь по утрам, а мне – повторять параграф…
В ее голосе сквозит неприкрытая горечь, и я цепляюсь за нее.
– А если я не хочу?
– Чего не хочешь? – не понимает она.
– Не хочу, чтобы в моей жизни не было места для тебя.
Она несколько секунд молчит, а потом вскидывает свои огромные глазищи.
– А чего ты хочешь, Стас? Зачем я тебе? Не обижайся, но за все эти годы я не раз видела тебя с девчонками в школьных коридорах. Я прекрасно понимаю природу твоих с ними отношений. Понимаю, что тебе от них нужно. И им от тебя. Но я не такая, Стас.
