Прозвучавший в замочной скважине щелчок замка, который открыл тюремщик, заставил обоих оглянуться на стоящего за решёткой двери прибывшего. Пётр поставил руки на пояс и с облегчением вздохнул:

- Я рад, что ты оправился, Тико!

- Мне просто надо было выспаться, - улыбнулся тот. - Та царапина уже не беспокоит.

- Ах, да, конечно же царапина, - улыбнулся, проходя в камеру, Пётр. - Так обычно говорит моя жена, если я стону от боли. Ты же не стонешь.

Он дождался, когда тюремщик уйдёт, снова заперев дверь, и подошёл к сидевшему за столом другу. Тико встряхнул одним из листов с записями и сказал:

- Слава Богу, мы женаты. Ты ей уже объяснил, почему мы спали в одной комнате? - засмеялся он и, став серьёзнее, продолжил говорить по делу. - Племянник Барбадори. Имя Францеско. Воспитывался, как собственный сын. Сам Барбадори может тоже всё знал. К нему уже послали полицейских задержать.

- Да, да, - кивал Пётр и взглянул на смотревшего в пол арестованного. - Францеско...

Он взял стул от стола и сел перед арестованным. Тот поднял взгляд и спокойно смотрел в ответ. Ни капли сожаления, ни раскаяния, ничего такого не было видно. Только уверенность в том, что всё, что сделано, — было правильным.

- Французским владеем прекрасно, - кивнул Пётр, говоря на французском. - Будем общаться... Значит, подставить решил бывшего графа, теперь герцога Алекса Армоур, чтобы никто не нашёл истинного убийцу, а думали на него.

- Виноват, - дёрнул плечами Францеско и усмехнулся. - Что только в голову не приходило.

- Интересно, что ещё не ушло из головы, - поднял удивлённо брови Пётр и взглянул на всё записывающего Тико.

Тот лишь покачал головой и, вздохнув, продолжил записывать.

- Воспоминания... Ради них... Когда Филипп стал королём, его тут же пригласили в Венецию. Здесь ведь большой праздник. Встречи с важными людьми, даже правителями иных государств, - стал говорить Францеско более откровенно.

Он говорил медленно, глядя в пол, помнил всё, словно происходило сейчас.

- Почему охотились за Филиппом и его людьми? Зачем пригласили сюда? - когда пауза затянулась, спросил Пётр.

Францеско вздохнул. Он так и смотрел в пол, но долго с рассказом больше не ждал:

- Филипп уже был однажды в Венеции. Тогда и надругался над моей невестой... Напоил и играл в сценке при своих людях. Потом каждый мог насладиться ею... Я запомнил их всех... Я поклялся их убить... Впрочем, и ваш Алекс занимался тем же. И его любимую так же использовал Филипп. Только ещё и женился на ней, а Алекса пытался убить... Хорошо, не вышло. Да, я узнал об его истории, решил сам отомстить Филиппу, заодно Алексу помог от врагов избавиться. Его бы оправдали, меня — нет. То уже дело принципа. Я должен был сам убить этих тварей... Моя невеста... Филипп приглядел её в своё путешествие по Италии, здесь, в Венеции, на одном из её выступлений в театре... Мы с ней играли тогда впервые в большой трагедии, - вспоминал Францеско, снова останавливаясь, чтобы набираться сил вспоминать самую тяжёлую часть жизни. - А Филипп... Он любитель откровенных сцен... Понравилась ему моя невеста... Красавица... Добрая душа... Наивная... Но отказала она ему, а он не принял отказа. Её выкрали, напоили... Ночью в том же театре, на той же сцене стали разыгрывать одну пьесу... В той комедии нанятые актёры говорили на другом языке, не помню, на каком... Я был привязан к стулу в зрительном зале и не мог мешать, как ни пытался. Мне и рот завязали, - закрыв глаза, помотал он головой, но продолжил рассказ. - Пока актёры за ширмой придавались любовной связи, как того требовала сцена, причём любовная связь игралась по-настоящему, Филипп играл при всех свою... Не менее развратную и откровенную,... отдав потом ничего уже не понимающую, в тумане от опьянения и слабости, мою Росанну,... своим дружкам, а там и паре итальянских актёров... Их я тоже убил, да...

Францеско замолчал. Ему видно было трудно повторять всё вновь и вспоминать. Сглотнув сопереживание, которого старался не показать, Пётр сказал:

- Теперь тот театр заброшен... Там до сих пор вывеска той трагедии, в которой играли Вы и Росанна.

- Да, - тихо ответил тот, с выдохом открыв глаза и снова уставившись в пол.

- Вы следили за всеми, за кем следил Алекс, и опережали его выстрелами, - добавил Пётр, а Францеско кивал:

- Да... И что теперь? - усмехнулся он. - Всё одно я отомстил, пусть может и не всем. У таких людей, как Филипп, врагов хватает и конец таких людей, как Филипп, — один.

- Его уже нет... Филиппа, - уточнил Пётр, но арестованный не удивился.

Он поднял глаза и сказал:

- Я знаю. Я следить и подслушивать научился. Жаль, не убил его лично. Всё?

Оглянувшись на Тико, оторвавшегося от записей допроса, которые закончил, Пётр затаил дыхание. Тико смотрел в ответ и был не меньше смущён.

- Вам известно, что за погоней за врагами Вы убили невиновного человека? - взглянул на Францеско Пётр с удивлением.

- Да,... увы, - стал тот смотреть исподлобья. - Я промахнулся... И если бы не та ошибка, вы бы вряд ли вышли на мой след и доказали бы невиновность Алекса. Я надеялся, следя за вами в Стокгольме, буду убеждён, что не продолжите расследование в Венеции, успокоюсь. Таил надежду, что разберусь с остальными подлецами без вас там и никто не узнает... А скажите, - усмехнулся он. - Вы бы не убили всех, кто бы поступил так с Вашей женой?

Пётр медленно поднялся, отставил стул обратно к столу и со вздохом встретился взглядом с Тико. Тот сложил все записи в папку и прижал её к груди, поднявшись следом из-за стола. Оба направились к выходу, и Пётр развёл руками.

Так и не оглянулся... Покачав головой, Пётр покидал камеру следом за другом, остановив тюремщика от идеи запереть камеру вновь на ключ. Дверь осталась за ними всеми открытой, а Францеско, ничего пока не понимая, долго смотрел вслед...

- А потом? - остановившись записывать историю, которую составляла из воспоминаний вместе с супругом, Кэтрин взглянула на него.

Спокойный, с ласковым взглядом он сидел рядом, смотрел в ответ и нежно улыбался. Игриво улыбнувшись в ответ, Кэтрин взяла книгу, в которой описывали произошедшее в Венеции. Она отошла к камину и оглянулась:

- Я так быстро никогда не поправлялась от простуды, как тогда.

- Может быть беременность помогла, - подмигнул милый. - Но допишем историю?

- Да, - улыбалась Кэтрин, медленно прохаживаясь вокруг и вспоминая. - Мы тогда только собрались уезжать... В тот же день, как пришёл с вестями граф Пётр Аминов. Он сообщил нам о том, кто стрелял.

- Да, - потянув милую за руку, позвал сесть обратно к столу любимый и одарил её сладкие губы поцелуем. - Барбадори тоже в считанные минуты примчался, приносил извинения и приглашения выдал на посещение всех его балов-маскарадов, какие будет устраивать в память о карнавалах Венеции. Ведь ему на то было дано разрешение от самого Наполеона! Кстати, дописать надо, что дерево свободы всё же поставили на площади в Венеции... В июне, да?

- Да, - стала записывать милая, а Алекс продолжал вспоминать: