- Именно так я решила пока скрыть себя. Мне везёт, что мой живот ещё мало заметен! На этот раз будто и не беременна вовсе, - кивала она с удивлением смотревшему любимому.

- Не пугай меня, - молвил он. - Всё точно хорошо с нашим малышом? Ты, кстати, меня заставляла сомневаться, ты ли это, лазая по балконам.

- Милый, не переживай, я чувствую малыша, всё прекрасно! Вернёмся к делу. Когда же произошло убийство нашего Линдберга, я поняла, что Алекс в опасности, а ты доберёшься до него.

- Уже добрался, - улыбнулся с победой Пётр. - Осталось познакомиться ближе. Как же ты о нём переживаешь! И убери ты уже эти маски!

- Петенька, - покачала головой Иона и сняла все маски. - А с масками веселее иногда... Но ты прав, здесь дело серьёзное. Прости.

Лицо её выражало глубокую серьёзность и печаль. Она смотрела в ответ, но скрывать больше ничего не собиралась:

- Линдберга убил не он, как и всех остальных, последовавших туда же потом... Только секретаря Филиппа убил Алекс...

* - романы «Разделённые злом» и «Горький вкус мести», Татьяна Ренсинк.

- Давай кратко и сначала, - сел рядом с любимой Пётр. - И, кстати, как дети? И малыш в животике, правда, чувствует себя хорошо? Почему живот не растёт?

- Всё прекрасно, любимый. Доктор сказал, ещё рано для живота, но бывает и не видно его до самого конца! - улыбалась она. - А дети без внимания не остаются в компании всех бабушек и дедушек.

Вздохнув с успокоением за детей, Пётр казался теперь более серьёзным и желающим добраться до истины. Видя это в его глазах, Иона ответила:

- Алекс полон жажды мести, но не успевает нажать на курок, как кто-то, кто идёт по его стопам, делает это раньше его. Так же этот кто-то подкладывает убитым те самые рисунки, которые Алекс планировал подкладывать. Но свои Алекс носит при себе. Сделал он их как раз тогда, когда выследил секретаря Филиппа... На том первом балу в театре был и ты с Тико.

- Припоминаю... Тико тогда хорошо выпил, а ты забралась потом к нам на балкон, - кивнул Пётр.

- Я следила за Алексом, чтобы ты, чей интерес, как я думала, был обращён к нему, не попал в опасность. Я знала, если откроюсь тебе, ты меня не пустишь участвовать в делах. Если я уеду — подавно не смогу ни помочь, ни успокоиться, - оправдалась Иона. - Потому я тайком следила за ним.

- Я не был ещё заинтересован в нём. Даже не смотрел на него тогда, - качал головой с видным недовольством Пётр.

- Это я сейчас знаю, а когда ты увидел его прощание с любимой, а я подсматривала, я подумала иначе. Потому и стала следить за Алексом и что он делает.

- Ясно, - вздохнул Пётр. - Как ты узнала, что кто-то ещё стреляет, а не он? Кто тогда выстрелил в Линдберга?

- Я не знаю, кто... Я заметила, когда он нажимал на курок, звук выстрела был раньше. Алекс сам удивился, как Линдберг, вдруг вышедший перед лодкой Филиппа, пал от полученной пули. Алекс выстрелил пару секунд позже и попал в лодку Филиппа, - сообщала Иона.

Вытянув губы в трубочку, словно сомневался и в своих домыслах, и в услышанном, Пётр пока молчал. Иона тем временем взяла из камина уголь и стала рисовать на белой маске чёрные слёзы и губы:

- Потом меня схватил друг Алекса. Сыщик Генрих. Он тоже следил за Алексом всё время, желая оградить от худа, но сам не стрелял. Генриху я призналась, что ты заинтересован теперь Алексом, что убит наш шведский дипломат, одна из важных фигур, с племянником которого ты состоишь на службе. Генрих уверил меня, что Алекс положительный человек. Рассказал мне его историю. Тогда я начала пытаться тоже помочь Алексу, отвести от него подозрения, но ты следил столь рьяно.

- Понятно, почему ты вечно его куда-то уводила, меняла маски, но скрыть же не получилось ничего, - был довольным Пётр. - Я пока сомневаюсь в его положительности, увы. Вот, если он всё же убийца, если ты ошиблась во всём? Ты ему помогаешь.

- Нет, не ошиблась, - верила в своё Иона. - Во имя святой любви всё... Ты тоже был тогда на берегу и видел его расставание с любимой. Вспомни!… Ты бы не убивал ради меня?!

- Убивал бы,... и всё же... Здесь иное. Я обязан словить преступников и предать суду. Уже хотя бы потому, что убит дядя моего товарища по службе. Пусть он и был может замешен в заговоре. Всё ещё предстоит выяснять!

- Мы в Венеции. Говорят, здесь всё остаётся безнаказанным, - взглянула с сожалением милая, но Пётр усмехнулся:

- Не со мной.

Он казался строгим, решительным, как никогда. Только продолжить беседу дальше не удалось. Постучавший в дверь Тико стал скорее звать. Пётр тут же открыл ему дверь...

- Убили ещё одного! - сообщил скорее тот как можно тише. - Опять с тем рисунком тело нашли! Я получил сообщение от Занетти!

- И этот убитый тоже из этой гостиницы? - догадался Пётр, а друг кивал в ответ:

- Точно! Все связаны с некоей важной персоной. Молодой король.

- Кто-то явно против того, что он взошёл на престол, - улыбнулся догадливый Пётр и оглянулся на Иону, уже надевшую свою кружевную чёрную маску.

- Я не всё знаю, правда, - улыбнулась она и показала белую маску, лицо которой теперь выражало слёзы. - Мне можно продолжать участвовать в деле?

- Чтоб защищать убийцу? - прищурился Пётр, пока Тико еле сдерживал себя от умиления наблюдать за ними, но быстро улыбнулся теплее. - От себя не отпущу!

- Ура! - этого было достаточно его любимой.

Они втроём отправились по коридору, а там и на этаж выше, к комнате, которую указал в записке Занетти. Сам Занетти с парой своих полицейских тоже уже был там и ждал только их. В углу комнаты на полу лежало тело. Убитый лежал на спине, держа в одной руке пистолет, а в другой — клочок бумаги...

- Вот, полюбуйтесь, хотят выдать за самоубийство, - сообщил Занетти. - А в руке опять интересующий вас рисунок казни в огне.

- Кстати, - оглянулся Пётр на супругу. - А почему он рисует казнь?

- Потом расскажу, - прошептала скорее Иона, взволнованно уставившись на тело убитого.

Сев над убитым, Тико приподнял часть рубахи, в которой виднелась дыра от пули и немного крови. Пётр сел у руки с пистолетом. Он с улыбкой приставил дуло этого оружия к дыре и взглянул на друга:

- Да, хотят выдать за самоубийство.

- И, возможно, он был убийцей остальных, - добавил Занетти и протянул лист бумаги. - Записка на столе лежала. Мол, признаётся, что убивал всех, у кого находили рисунок.

- На каком языке? - выпрямились Пётр и Тико перед ним, взглянув на этот лист. - Итальянский?!

- Увы, - развёл руками Занетти. - Только не сходится дыра, пистолет и время убийства. Человек был уже мёртв, когда в него стреляли. Кровь уже не текла... Убили же его, свернув голову, - указал он на тело на полу...

- Занетти прав, кто-то хочет замести следы и выдать иного за убийцу, - вспоминая случившееся утром, Пётр прогуливался по набережной в компании Ионы и Тико.

Каждый из них был в маске, закрывающей только глаза. Будто подыгрывали тому настроению, что витал вокруг, когда люди праздновали карнавал уже сейчас, прощаясь с ним, как чувствовалось, навсегда...